Вот потому-то Никки и слыла лучшим организатором свадеб в Спидвелле. Ей ничего не составляло труда.
Во время чаепития на лужайке, проходившего под звуки музыки из альбома «English Country Garden» в исполнении струнного квартета, Никки с удовольствием представляла себе, как эта пара проведет остаток жизни в этом прекрасном доме, в этом прекрасном саду, напоенном ароматами жимолости и лаванды. В тот день Никки легла спать уже в полночь с приятным осознанием того, что при всем желании не смогла бы сделать их свадьбу еще лучше.
Больше всего Никки нравилось организовывать именно такие скромные бракосочетания для узкого круга гостей. Если подобные свадьбы и не приносили особенно много денег, то давали невероятное моральное удовлетворение и ощущение, что любовь действительно заставляет мир вращаться[14]. И ей доставляло удовольствие делать подобные свадьбы особенными. Здесь имели значение именно мелкие индивидуальные штрихи, а не показная роскошь.
Воскресенье означало для Никки тяжелую работу и очередные походы к мусорному контейнеру. С трудом встав с кровати в восемь утра, она спустилась на кухню, чтобы приготовить кофе, тост и включить радио. Внезапно в окне появилось чье-то лицо, и от неожиданности она едва не уронила кружку, но, догадавшись, кто пришел, открыла заднюю дверь. В дом ввалилась Джуно, которой Никки предложила пятьдесят фунтов наличными за помощь. На Джуно был комбинезон с эмблемой «Норт пропети менеджмент», голубые волосы убраны под бейсболку. Она вошла на кухню, раскачиваясь в такт музыке, и с ходу схватила оставшийся ломтик тоста.
– Боже мой! Тост и мармайт. Я умираю с голоду! – Достав из пакета еще несколько ломтиков хлеба, она бросила их в тостер. – Итак, что будем делать?
Никки показала на уродливую кухонную мебель из темного дерева:
– Это нужно вынести на помойку.
Она увидела, как из соседнего дома выбежал Гэтсби и, вскочив на настил с джакузи, стал смотреть в сторону моря. Сегодня оно было цвета холодной бирюзы. Никки уже сбилась со счета всевозможных оттенков морской воды, способных меняться каждую минуту в зависимости от облачности, солнца, температуры воздуха и преобладающего направления ветра.
– Кстати, похоже, я нашла тебе нового клиента, – сказала Никки. – Парень из соседнего дома ищет кого-нибудь, кто присмотрит за собакой во время его поездок в Лондон.
– Ему придется пройти собеседование. – Джуно была крайне разборчива в выборе клиентов; если ей казалось, что они плохо относятся к собаке, она им отказывала. – А как его зовут?
– Адам.
– Я имела в виду собаку.
– Гэтсби.
Джуно удивленно вскинула брови:
– Что ж, такая кличка обязывает.
Тем временем из тостера выскочила вторая порция тостов, и Джуно принялась деловито намазывать их маслом.
– Я хотела поговорить с тобой еще кое о чем. – Никки по-прежнему не была уверена, как Джуно отреагирует на новость о Заке Глейзере.
За день до этого позвонила Тамара и сообщила, что он согласен петь дуэтом.
Резко повернувшись, Джуно удивленно посмотрела на Никки:
– О чем?
– Ты ведь знаешь о годовщине?
– Они что, больше не хотят, чтобы я пела?
– Хотят! Стопроцентно. Все так и даже гораздо лучше. – Никки надеялась, что Джуно с этим согласится. – К нам обратился Зак Глейзер с предложением сделать кое-что для более широкого освещения мероприятия. И у комитета возникла идея, чтобы вы с ним пели дуэтом.
От неожиданности Джуно едва не поперхнулась.
– Я и Зак Глейзер? – помолчав, сказала она.
– Разве это не замечательно?
– Ни за что! Я хочу сказать: Зак Глейзер? Там будут сотни беснующихся фанатов. Я им и на фиг не нужна. Меня наверняка освищут. – Джуно покачала головой. – Нет уж, лучше я как-нибудь сама.
Никки видела, что Джуно боится выйти из своей зоны комфорта. Очень характерно для нее. Всю жизнь она старалась оставаться в безопасности и избегать стрессов. Именно поэтому она не поступила в университет и не отправилась путешествовать, а по-прежнему жила дома. Глядя на племянницу, Никки немного узнавала себя, ведь она и сама не рискнула покинуть Спидвелл. Причем с каждым годом уехать отсюда психологически становилось все труднее.
– Джуно, я понимаю твои страхи, но для тебя это может стать прекрасной перспективой. Такой шанс выйти на большую сцену выпадает лишь раз в жизни.
– Но я вовсе не хочу выходить на большую сцену. И постоянно говорю это маме. Меня вполне устраивает все как есть. А иначе я бы давным-давно что-нибудь сделала.
– Но ты ведь такая талантливая.
– И что с того? – пожала плечами Джуно.
– Ты не должна сидеть сложа руки. Так как в противном случае это означает впустую растрачивать свои способности.
– Почему? Далеко не все хотят денег и славы. Лично я к этому вовсе не рвусь.
«Интересно, она это серьезно? – подумала Никки. – Или ей мешает недостаток уверенности? Страх неизвестности?»
– Послушай, – вздохнула Никки, – ты знаешь, что мы пытаемся найти деньги на спасательную станцию. А выступление Зака станет прекрасной рекламой нашего мероприятия. Однако комитет глубоко убежден, что твой голос намного важнее, чем его.
– Ты не шутишь?
Никки понимала, что слегка передергивает, но сейчас это не имело значения.
– Да. Поэтому ваш дуэт кажется нам идеальным решением. Мы услышим твой подлинный голос, а Зак будет хорошей рекламой. Ты нам нужна. – Увидев, что племянница осталась при своем мнении, Никки продолжила: – От тебя не убудет, если ты хотя бы с ним встретишься. Он пригласил тебя приехать в его студию, чтобы попробовать спеть что-нибудь вместе.
– В его студию? – Джуно была ошарашена. – А что, если ему не понравятся мои песни? Или мой голос? Или я сама?
– Ты никогда не узнаешь ответ на свое «что, если», пока не рискнешь. Джуно, именно так ты будешь расти. Именно так ты станешь жить более полной жизнью. А избегать ответа на свои «что, если» – это трусость. – Никки затаила дыхание. Может, она была излишне резкой? Ведь Джуно не выносила давления. И пока Джуно молчала, задумчиво дожевывая тост, Никки продолжила: – Хочешь, я отвезу тебя к нему, чтобы вы познакомились? Вы могли бы просто поболтать. Тогда ты поймешь, что именно ему нравится. Поймешь, можно ли ему доверять. Ты вовсе не обязана сразу соглашаться. А значит, ничего не теряешь.
Еще немного помолчав, Джуно в конце концов кивнула:
– О’кей. Но если он окажется хоть на столечко придурком, – она показала большим и указательным пальцами сантиметровый отрезок, – я выхожу из игры.
– Хорошо, – рассмеялась Никки. – Я попрошу Тамару это устроить.
Никки почувствовала прилив возбуждения, так как ужасно переживала за Джуно. Она не должна прятать свои песни от остального мира. Это могло стать важным шагом, способным помочь ей вылезти из своей раковины. На секунду Никки представила, как песня Зака и Джуно становится вирусной в Интернете, номером один в чарте, после чего их ждет мировое турне… На этом Никки остановилась, приказав себе перестать фантазировать на тему племянницы. Что будет, то будет.
Никки собрала все инструменты, которые понадобятся для разборки кухонного гарнитура. Ее немного пугала перспектива остаться на ближайшие несколько недель без кухонных шкафов, пока Майк и Джейсон будут творить свои чудеса, но она как-нибудь справится. Можно будет готовить еду на одноконфорочной плитке, или поставить в обеденной зоне аэрогриль, или по очереди питаться у родственников. Ну а еще был «Нептун».
Вооружившись шуруповертом, Джуно приготовилась снимать дверцы шкафов. Все женщины из семьи Норт были рукастыми. Даже Эм и Эмс могли починить проколотые шины на своих велосипедах, пришить к школьной форменной блузке оторванную пуговицу и приготовить миску пасты с соусом песто и пармезаном. Никки вывернула в кухне кран и заклеила скотчем электророзетки. Отец в свое время хорошо ее натаскал.
«Все дело в подготовке», – любил говорить он и был совершенно прав. Ошкуривание, грунтовка, заклеивание скотчем, запенивание, проверка проводки, выключение источников питания – все эти необходимые вещи люди частенько упускали из виду.
У Никки с Джуно ушло чуть больше полутора часов на то, чтобы разобрать кухонные шкафы, снять столешницу и аккуратно сложить все это в мусорный контейнер. Затем они принялись за уродливую коричневую кафельную плитку c рисунком в виде пшеничных колосьев, отбивая ее с помощью молотка и зубила. К полудню их волосы и зубы были покрыты пылью, но зато тачка была заполнена доверху. Они откатили тачку к мусорному контейнеру, после чего сели на заднем крыльце с кружкой чая в руках.
– Могу я кое о чем спросить тебя?
– Конечно.
– Каким был на самом деле мой отец? – Джуно посмотрела Никки прямо в глаза, и у той вдруг скрутило желудок.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда я думала об этой песне, то поняла, что о дедушке знаю гораздо больше, чем об отце. Я хочу сказать, все вечно твердят, каким добрым и замечательным был дедушка, как много он сделал для нашего города. А вот о папе говорят гораздо меньше.
– Наверное, потому, что он пробыл здесь не слишком долго.
– И даже мама отказывается говорить о нем. Всякий раз, как я спрашиваю, она начинает вести себя немного странно. Сразу пытается закончить разговор. Почему она это делает?
Никки сунула в рот остатки диетического печенья, оттягивая ответ.
– Без понятия, – наконец вздохнула она. – Ты ведь знаешь свою маму. Может, она просто тоскует по нему? А может, злится на него. Люди иногда злятся на тех, кто уже умер. Я бывает злюсь на своего папу, даже сейчас. За то, что покинул нас. Покинул маму.
– Но они ничего не могли поделать. Они были не виноваты в случившемся. – Джуно смотрела на Никки большими глазами.
– Нет. Конечно нет. Я ведь не утверждаю, что это логично. Такова человеческая природа. У человека могут быть смешанные чувства, даже спустя столько времени.
– Я тоже иногда злюсь на то, что мне не довелось увидеть собственного отца. Но не на него. – Джуно вылила остатки чая на траву. – Человек может тосковать по кому-то, кого никогда не видел. И это нечестно, что мама отказывается о нем говорить.