– Вам, должно быть, нелегко. Простите. – Никки стало безумно стыдно, что она всю дорогу болтала о работе, в то время как Адам, возможно, пытался успокоить разгулявшиеся нервы.
– Но самое забавное, что я чувствую себя прекрасно. Нелегко приходится, скорее, другим людям. Мне всегда тяжело видеть смятение на их лицах, когда я объясняю им, что овдовел. У кого-то получается маскировать свои чувства лучше, чем у других, но я вижу, как они судорожно подыскивают нужные слова. А им вовсе не обязательно что-то говорить. Я хочу поддерживать обычную беседу о чем угодно. О глобальном потеплении, о Майли Сайрус и вообще… В любом случае… – Адам сделал глоток шампанского. – Пара бокалов для смелости, и я в порядке.
– Пойдемте, я познакомлю вас со своим братом, – предложила Никки. – Он очень общительный. И незаметно втянет вас в разговор.
В честь открытия бара даже Грэм решил принарядиться. Обычно он предпочитал спортивную одежду и кроссовки, так как когда он не работал, то играл в футбол или занимался бегом, но сегодня он был в темно-синих джинсах, белоснежной рубашке и подобающих туфлях.
– Только ничего не говори, – предупредил сестру Грэм, когда она подошла к нему. – Это все Сьюзан. Она не оставила мне выбора.
– Ты выглядишь шикарно. Совершенно неузнаваемо, но шикарно. Грэм, это Адам. Мой сосед. Тот самый, что хочет арендовать офис.
– Приятно познакомиться. – Мужчины обменялись рукопожатием.
Спустя пару секунд они уже увлеченно обсуждали «Арсенал» – оба болели за этот футбольный клуб, – и Никки поняла, что может со спокойной душой оставить Адама. Тем временем в другом конце зала появилась Сьюзан. На ней было белое платье в греческом стиле с золотым поясом. Даже издалека Никки видела, что Сьюзан нервничает и одновременно пребывает в состоянии предвкушения, рассчитывая произвести впечатление на Тамару, к которой прямо сейчас пробивалась через толпу.
– Боже мой, потрясающе! Они, должно быть, потратили целое состояние. Эта люстра наверняка стоит несколько миллиардов, – поравнявшись с Никки, сказала Сьюзан. – Как думаешь, Спидвелл готов к такого рода вещам? Я хочу сказать, что лично мне нравится, но местным все это может показаться чуть-чуть жутковатым.
– Думаю, как только люди узнают о новом баре, сюда будет настоящее паломничество. Впрочем, летом все станет ясно.
– О боже! – внезапно напряглась Сьюзан. – Тамара идет сюда.
– Вот и хорошо. Запомни, она нуждается в тебе больше, чем ты в ней.
– Ты так думаешь? – растерялась Сьюзан.
– Ей нужно, чтобы мы, местные, были на ее стороне. Она знает, что мы можем как поддержать, так и уничтожить ее. Если мы откажемся ходить в этот бар, сюда никто не пойдет. Ведь зимой бар сможет продержаться на плаву исключительно благодаря местным.
Никки, конечно, слегка преувеличивала, но ей хотелось, чтобы Сьюзан стала увереннее и наконец осознала свое место в здешнем обществе. И это сработало. Когда к ним присоединилась Тамара, Сьюзан сразу расправила плечи, став даже немножко выше ростом.
– Ну, что скажете? – Тамара перевела взгляд с Никки на Сьюзан.
– Сногсшибательно! – воскликнула Никки.
– Абсолютно сногсшибательно! – согласилась Сьюзан.
– Вам не кажется, что мы слегка переборщили? – (Неуверенность Тамары удивила Никки, как и ее искренность.) – Дизайнер слегка слетел с катушек. У нас даже практически не осталось денег на нормальные туалеты, а вы ведь знаете, как это важно.
– Надо же! – ахнула Сьюзан с самодовольством человека, не позволяющего себе выходить за рамки бюджета.
– Полагаю, мы ошиблись, отказавшись от услуг кого-нибудь из местных. – Тамара улыбнулась Сьюзан. – Но мы больше не станем наступать на те же грабли. – (Сьюзан не знала, что говорить. Неужели это намек?) – У вас найдется время прийти сюда на ланч на этой неделе? Хотелось бы услышать ваши предложения.
– Конечно. Только скажите когда. Я всегда сумею подстроиться, – обрадовалась Сьюзан и, поймав выразительный взгляд Никки, словно говоривший: «Не стоит казаться слишком услужливой», поспешно добавила: – Кроме вторника и среды. Ой, и в пятницу тоже не слишком удобно.
Никки едва удержалась от смеха. Впрочем, Тамару заявление Сьюзан ничуть не обескуражило.
– Тогда, может, в четверг?
Сьюзан сделала вид, будто проверяет свое расписание.
– Думаю, четверг подойдет.
– Отлично! – Тамара записала дату в свой телефон. – Итак, встречаемся здесь в час дня?
– Она собирается то ли отказаться от моих услуг, то ли подписать со мной договор, – вздохнула Сьюзан, когда Тамара ушла. – Даже не представляю, как выдержу такой стресс.
– Не накручивай себя. Быть может, это адский проект. И если ты не получишь контракта, то, возможно, не только ничего не потеряешь, а, наоборот, выиграешь.
– Я хочу рискнуть, – сморщила нос Сьюзан. – Да и вообще, проект сулит мне хорошие деньги. Ведь на самом деле небольшие заказы – это всего лишь деньги на булавки. Я хочу расти. Хочу стать личностью, а не быть мелкой рыбешкой в маленьком пруду.
Никки невольно испугалась за Сьюзан. При таких амбициях недолго и обжечься. Но Никки не хотела подрезать невестке крылья своим скепсисом, поэтому ограничилась тем, что сказала:
– Вселенная даст тебе все, что нужно.
Сьюзан удивленно вытаращила глаза:
– Что?
– Я организую свадьбу для манифестора. Полагаю, это наложило на меня определенный отпечаток.
– Ну все, пойду завязывать полезные знакомства, – рассмеялась Сьюзан и, глубоко вдохнув, добавила: – Пожелай мне удачи.
С этими словами она исчезла в толпе. Никки подумала, как далеко ушла Сьюзан от той застенчивой девочки-подростка, которая когда-то приехала сюда на каникулы и познакомилась с Грэмом в «Нептуне». Сьюзан была самой тихой среди своих шумных друзей, праздновавших получение аттестата о полном среднем образовании. Она не хотела возвращаться в палатку, потому что там был настоящий бардак. Грэм привел Сьюзан в «Маринерс», где для нее нашлась свободная кровать, так что в лагерь она больше не вернулась.
От этих мыслей Никки оторвал Адам, осторожно постучавший по ее плечу:
– Я, пожалуй, пойду. Не привык я вращаться в обществе. И очень устал.
Никки замялась. Может, стоит предложить Адаму пойти с ним? Она представила, как они идут домой по горной дороге, воздух приятно холодит кожу, ароматы моря и жимолости смешиваются с запахом его одеколона. Но потом поняла, что, возможно, Адаму после своего первого опыта участия в общественной жизни Спидвелла хочется побыть наедине со своими мыслями.
– Нет проблем.
– А вы сможете самостоятельно добраться домой?
– Да. Надеюсь, меня кто-нибудь подвезет.
– Тогда до скорого. – Поцеловав Никки в щеку, Адам дотронулся в знак благодарности до ее локтя и удалился.
Когда он ушел, зал внезапно показался Никки пустым. Несмотря на обилие народа, гул голосов и полные бокалы. У нее не осталось ни сил, ни желания общаться. Жаль, что она не ушла вместе с ним.
Но потом она увидела Хелен – в белом льняном платье, джинсовых эспадрильях, волосы небрежно заколоты. «Мама буквально сияет, – подумала Никки. – Неужели все дело в Ральфе Поттере?»
– Мама, ты выглядишь потрясающе!
– Спасибо моему новому бронзатору. – Хелен похлопала рукой по скулам, ее глаза ярко блестели.
Надо же, как странно, после стольких лет одиночества мама возвращается к жизни, обрадовалась Никки. И не то чтобы Хелен была загнанной ломовой лошадью, но она все свое время тратила на заботу о других, совершенно забывая о себе. Может, сейчас наконец пришло ее время?
Никки услышала звяканье телефона в недрах маминой сумки и увидела, как мама, подскочив на месте, схватила телефон и принялась жадно читать.
– Мама, ты совсем как подросток.
– Знаю. Мне так неловко, – сказала Хелен, не в силах стереть с лица улыбку.
Глава 28
Хелен не терпелось вернуться домой с вечеринки, чтобы ответить на сообщение Ральфа. Ведь это было нечто такое, чем она хотела насладиться в одиночестве. И не то чтобы в его посланиях содержалось нечто непристойное. Отнюдь. Сообщения были забавными, образными, и у Хелен от счастья кружилась голова. В результате она обошла зал, приветствуя всех знакомых, после чего при первой возможности стремглав помчалась домой.
Она понимала, что подсела на обмен сообщениями по «Вотсапу». Для Хелен это было равносильно дозе дофамина, от которого быстрее билось сердце и бурлила кровь. Они с Ральфом ежедневно обменивались сообщениями, однако Хелен постоянно хотелось новых, и она с нетерпением ждала от него новостей. Это было на редкость приятным чтением. С Ральфом оказалось очень легко общаться. Хелен без смущения отвечала ему, что было для нее удивительным, поскольку она не привыкла описывать свои чувства. Ральф, похоже, ценил все, что она говорила, и всегда интересовался ее мнением.
И что самое странное, она не чувствовала себя виноватой и не считала, будто предает Уильяма. Все казалось простым и правильным. Конечно, на данном этапе это было всего лишь началом хорошей дружбы. Возможно, им помогало то, что Ральф был вдовцом. Ведь они откровенно признавались друг другу, что очень любили своих незабвенных и никто не сможет их заменить. Впрочем, оба пришли к единодушному мнению, что Уильям и Элеонора (покойная жена Ральфа) хотели бы, чтобы их здравствующие супруги нашли себе пару.
Хелен налила немного вина в бокал и села, чтобы перечитать последнее послание.
Я бродил по парку, похожий в своем дафлкоте на медвежонка Паддингтона. Сегодня в Тонтоне дул холодный бриз – один из тех злобных, внезапных ветров, что застают тебя врасплох, если ты опрометчиво вышел из дома без пальто. А сейчас пришло время для томатного супа «Хайнц» и пышки с расплавленным сыром «Стилтон». Вершина моего кулинарного искусства. Боюсь, повар из меня никакой, но я люблю комфортную еду: яичницу-болтунью, овсянку, копченую рыбу, пастуший пирог. (Интересно, это пирог для одного пастуха или для нескольких?) А еще заварной крем на чем угодно, а также рисовый пудинг с клубничным джемом. Ну и конечно, тосты и мармелад, совсем как медведь, и если уж не кривить душой, то и телосложением я чем-то смахиваю на медвежонка Паддингтона и Винни-Пуха. Я довольно пухлый, хотя предпочитаю считать себя скорее аппетитным, чем тучным. Думаю, тут нужно быть честным, поскольку подобные вещи имеют значение. Тем не менее меня трудно назвать лентяем. Я делаю десять тысяч шагов в день, что почему-то не слишком уменьшает округлость моей фигуры. Вот такие дела. Короче, я голодный медведь, но с прекрасным кровяным давлением и очень выносливый.