– Ты чокнутая, – сказала Никки.
– А разве ты меня не за это любишь?
«Да, – подумала Никки. – Именно за это». Потому-то Никки и нервничала, так как не хотела терять сестру. Свою чокнутую, отвязную, невозможную сестру. Оставалось только молиться, чтобы тот, кто присылал угрожающие открытки, не собрался вбить клин между ней и Джесс.
Глава 32
Зак Глейзер жил в старинном фермерском доме прямо на берегу. Добраться туда можно было по узкой извилистой дороге, идущей посреди девственной лесной местности. Никки вела машину предельно осторожно, поскольку дорога была невероятно коварной: с одной стороны она шла вдоль крутого утеса, у подножия которого находились острые скалы и кристально-голубая вода, райски прекрасная, хотя на самом деле смертельно опасная, так как здесь потерпело крушение не одно судно. Но само место было сказочным. Жители Спидвелла с интересом наблюдали за тем, как Зак с удивительной любовью ремонтировал дом. По слухам, он как одержимый восстанавливал обнесенный стеной старый сад и выращивал органические овощи, что было отнюдь не типично для настоящей рок-звезды.
– В свое время мы с твоей мамой частенько приезжали сюда, – сказала Никки племяннице. – Тогда домом владели какие-то старые хиппи, и они каждую неделю устраивали вечеринки. Сюда мог заявиться буквально каждый. Они тусовались всю ночь и утром дружно встречали рассвет.
Никки помнила, как тряслась от страха на заднем сиденье чьей-то машины, мчавшейся на большой скорости, а Джесс, врубая музыку, хохотала на переднем сиденье. Оставалось только удивляться, как им тогда удалось выжить. Они были молодыми и безбашенными, юными сорвиголовами.
– Звучит круто. – Джуно нервничала, хотя тщательно это скрывала.
Она впервые встречалась с Заком. А так как Джесс была на работе, Никки вызвалась отвезти племянницу, поскольку самой ей было туда не добраться. Рядом с домом Зака общественный транспорт не ходил.
Никки остановилась на подъездной дорожке. Она буквально кожей чувствовала психологическое напряжение Джуно, которая явно продумала свой внешний облик, хотя и пыталась сделать вид, будто это не так. Тем не менее Никки заметила, что племянница заново покрасила волосы в темно-синий цвет и тщательнее обычного наложила макияж: накрасила губы красной помадой, идеально подвела брови, подчеркнула тоном высокие скулы. Джуно сжимала в руке тетрадь, в которую записывала песни. Тетрадь была обернута липким черным пластиком и обклеена фотографиями музыкальных кумиров Джуно: Дебби Харри, Нины Симон, Джони Митчелл.
– Все будет прекрасно, – успокоила племянницу Никки. – И запомни, когда-то Зак был таким же, как ты. Он не родился звездой. И знает, почем фунт лиха.
В ответ Джуно то ли кивнула, то ли пожала плечами. Никки стиснула плечо племянницы под хлопковым платьем и, внимательно присмотревшись, поняла, что это вовсе не платье, а подпоясанная широким ремнем белая в тонкую черную полоску просторная мужская рубашка без воротника, из-под которой виднелись непременные сетчатые колготки; наряд дополняли высокие ботинки на шнуровке.
– Что-то новое, да? – спросила Никки.
– Это папина, – сказала Джуно. – Мама дала. Она думает, рубашка принесет мне удачу. Вроде как папа будет рядом со мной.
– О моя дорогая! – Никки обняла племянницу, потершись щекой о мягкую хлопковую ткань и на секунду вспомнив жар мужского тела, которое когда-то держала в объятиях. – Как бы ты ни спела, в любом случае это будет потрясающе. Твой папа гордился бы тобой.
– Ты так думаешь?
– Я знаю. А как же иначе? Ты умная, талантливая и красивая. Заку повезло работать с тобой.
– Ну да, он прямо-таки ждет не дождется, – сухо ответила Джуно.
Она слишком критична к себе, подумала Никки. Хотя, наверное, все дело в возрасте. Возможно, они в ее годы тоже были такими. Неуверенными, пытающимися найти свое место в жизни. Впрочем, тогда им было намного легче, поскольку они не испытывали на себе давления социальных сетей, каждый их шаг не изучался под микроскопом и не имелось тех фейковых миров, ставших предметом мечтаний. Собственно, Джуно была от этого довольно далека. Более того, она постоянно советовала Эм и Эмс не слишком увлекаться «Инстаграмом», «Снэпчатом» и «Тиктоком».
Никки поехала дальше, и вот наконец вдали показался фермерский дом. Его было просто не узнать. Он совсем не походил на ту старую развалину, которую запомнила Никки. C ветхими пристройками и провалившейся крышей. Тогда в доме пахло сыростью, травкой и дымом от большого старого очага, являвшегося единственным источником тепла. Теперь дом, безупречно восстановленный, сдержанно сиял на солнце, такой же прекрасный, как и триста лет назад, кирпичик к кирпичику, все на своем месте.
Им навстречу, широко улыбаясь, вышел Зак, одетый для садовых работ, в сопровождении австралийской овчарки с ярко-голубыми глазами.
– Ты только посмотри на него! – выдохнула Джуно, и Никки сразу поняла, что племянница имеет в виду не покорителя женских сердец, занимающего верхние строчки чартов, а его пса.
– Привет! – Хозяин дома протянул Никки руку. – Зак. Приятно познакомиться.
– Я тетя Джуно. – Никки старалась не впасть в ступор от встречи с рок-звездой. Так странно смотреть прямо в глаза человеку, которого видел только по телевизору во время телетрансляции с музыкального фестиваля в Гластонбери. – А это Джуно.
Зак повернулся к Джуно:
– С нетерпением жду, когда смогу поработать с тобой.
– Я тоже, – застенчиво улыбнулась Джуно.
– Тогда пройдем в дом. – Зак кивнул на дом и, повернувшись к Никки, добавил: – Если хотите, можете подождать внутри. Там есть бар, и кофе, и телик.
– Ну что вы! Не стоит. Я потом приеду за Джуно. – Никки не хотелось мешать племяннице. – Удачи вам обоим.
Никки проводила их глазами. Рок-звезду и никому не известную начинающую певицу. Никки гордилась Джуно, но при этом испытывала желание ее защитить, хотя и не сомневалась, что девушка вполне способна сама за себя постоять. У Джуно были все задатки звезды, однако она пока не решалась поделиться своим талантом с миром. Может, сейчас настал поворотный момент? Может, Зак сумеет придать ей уверенности?
Глава 33
Две недели спустя Майк и Джейсон убрали из коттеджа инструменты. Никки осталось лишь покрасить дом сверху донизу и забрать вещи со склада. А чтобы был стимул поскорее закончить с отделкой, она решила устроить новоселье, пока не привезли мебель. Никки специально оставила одну субботу свободной, не назначив на этот день свадебных мероприятий, и заранее разослала приглашения родственникам и ближайшим друзьям. Тако, коктейли и танцы – что-нибудь не слишком сложное, не требующее особых организационных усилий. Никки чувствовала необычайный душевный подъем при мысли о празднике в ознаменование той жизни, которую она планировала для себя в коттедже номер четыре: непринужденной и простой, с гостеприимно распахнутыми дверьми, в обстановке, располагающей как в летний зной, так и посреди зимы, перед камином с уютно потрескивающими дровами.
Тем временем она отвезла Адама посмотреть пару офисов в промышленной зоне на окраине города. Обновлением этих офисов, которые должны были вновь появиться на рынке аренды, занималась компания «Норт пропети менеджмент», и Грэм дал Адаму нужную наводку. Адам подписался на тот офис, что был поменьше, и радовался этому, как ребенок.
Они поехали обратно в Спидвелл вниз по крутому склону горной гряды. И когда они завернули за угол, перед их глазами предстала гавань и здания вдоль набережной, мерцавшие на полуденном солнце. Начинался прилив, прибывающая вода поднимала пришвартованные суда все выше и выше. На прошлой неделе в «Санди таймс» вышла статья о баре «Салация», каждый день набитом под завязку.
Недавно построенное двухполосное шоссе и сверхскоростная широкополосная связь превратили этот тусклый приморский городок в Северном Корнуолле в блистательное популярное место – место, где можно работать дистанционно и наслаждаться приморской жизнью, о которой мы мечтаем. Представьте себе возможность покататься на доске вокруг бухты во время ланча и провести конец дня с джином и тоником в «Салации» – заманчивом, шикарном баре с застекленным фасадом, который открыли, чтобы удовлетворить потребности бывших столичных жителей, выбравших для себя новый стиль жизни.
Адам со вздохом устремил глаза на живописную бухту. На другом берегу при желании можно было разглядеть их маленькие коттеджи, примостившиеся на вершине утеса, точно птички на проводе.
– Я ни минуты не жалел о том, что переехал сюда, – сказал Адам. – Для меня это идеальное место. Если не брать в расчет очевидные обстоятельства.
Никки сочувственно дотронулась до его плеча и поспешно отдернула руку, опасаясь, что этот жест может показаться слишком интимным. Нервно откашлявшись, она заправила волосы за уши. В машине было тепло, и Никки остро чувствовала запах одеколона Адама – чистый и одновременно болотистый, цитрусовый с ноткой мускуса, лайма, перца и меда; запах был мужским, но при этом немного женским, очень сложным, трудноопределимым, навязчивым, сексуальным. И отвлекающим. Что было крайне опасно во время крутого спуска по узкой горной дороге.
Наконец они достигли окраины города, и Никки поехала в направлении набережной, пытаясь найти место для парковки, что в последнее время было не так-то просто. Оставив машину, они пошли назад в сторону «Нептуна» мимо мемориала, установленного в ознаменование пятой годовщины трагедии. Памятник из блестящей нержавеющей стали высотой двадцать футов представлял собой переплетенные сердца, и каждое символизировало погибшего моряка. Издалека сердца эти напоминали огромную набегающую волну. Простой и символичный, он прорезал голубое небо, переливаясь на солнце.
Семь сердец. Семь мужчин.
Внизу были высечены их имена. Черные буквы на белом мраморе. Никки остановила взгляд на имени отца – Уильям Норт, – а затем перевела глаза чуть выше: Рик Махони-Шамбор. Никки даже не вздрогнула. Она научилась сдерживаться.