– Сингл был выпущен в тысяча девятьсот семьдесят восьмом. Вас тогда и на свете-то не было.
– Да, но это классика. Так? Она всем нравится.
– А вы знали, что он был в Stealers Wheel? – Поймав непонимающий взгляд Никки, Адам добавил: – «Stuck in the Middle with You»? – Адам нажал на «play» и стал вполголоса напевать.
Узнав мелодию, Никки принялась подпевать ему. И так, сидя в сгустившейся темноте, они пели дуэтом слегка пьяными голосами. Адам положил Никки руку на плечо, и они начали раскачиваться в такт музыке. Никки было тепло, она чувствовала себя счастливой, и глупой, и слегка навеселе, и…
И тут зазвучала следующая мелодия. «Brandy» – песня, которую пел Рик. На какую-то долю секунды Никки перенеслась в тот день, когда он приплыл в гавань, и вспомнила, как он пел.
– Нам определенно следует добавить и эту тоже, – сказал Адам.
– Нет. – Голос Никки прозвучал резче, чем ей хотелось бы. – Мне эта песня не нравится.
Адам был неприкрыто удивлен такой горячностью.
– Ладно, – согласился он.
Он выключил музыку, повисла зловещая тишина. В саду внезапно стало холодно, и у Никки возникло ощущение, что их вечеринка для двоих закончилась.
– Я, пожалуй, пойду спать, – сказала она. – Мне завтра рано вставать. Не нужно было пить столько вина.
– Ваши слова да Богу в уши. Но было весело.
– Да… – Никки действительно было весело, пока прошлое не вторглось сюда, словно непрошеный гость.
Адам встал, убрал телефон в карман, взял бутылку и собрал бокалы, намереваясь отнести их на кухню: чтобы вернуться к себе, ему в любом случае пришлось бы пройти через дом. Никки последовала за ним, чувствуя, как стремительно портится настроение.
– Спасибо за вино, – поставив бокалы в раковину, сказал Адам. – Бутылку я брошу по дороге в бак для перерабатываемых отходов.
Подняв на прощание руку, он закрыл за собой входную дверь. Никки стояла на кухне, думая о том, что все могло обернуться иначе, если бы не вмешалась судьба. Никки уже не помнила, когда в последний раз так веселилась, хотя они просто выпили по бокалу-другому вина и послушали музыку. Адам принадлежал к тому сорту людей, которые даже самые простые вещи умели сделать особенными. Он явно знал толк в хорошем времяпрепровождении. У него были большое сердце и теплые объятия. Она вспомнила его руку на своем плече. И чувственный запах одеколона.
Никки сняла джемпер и блузку, опасаясь, что запах этот будет преследовать ее всю ночь, порождая тревожные сны. Как-никак она это уже проходила.
Она не хотела ложиться спать в подавленном настроении. День в основном выдался удачным.
Пожалуй, Адам был единственным пунктом в ее чек-листе, возле которого она не смогла поставить галочку. Она успешно съездила на место проведения мероприятия, разместила объявление о том, что ей нужен помощник, приняла вызов Арчи Фаулера и разобралась со своей сестрой. Все это однозначно можно назвать успехом.
Впрочем, у нее так и не нашлось времени порадоваться окончанию ремонта. Майк и Джейсон превзошли самих себя. Теперь комнаты казались просторнее, стены сияли белизной, пол медового цвета тускло поблескивал. Возле открытого взору камина лежали сложенные дрова. В кухне стояли новые темно-синие шкафы с медными ручками и буковыми столешницами, на стенах стройными рядами висели полки в деревенском стиле. По сравнению с кухней Адама эта казалась относительно скромной, но в любом случае в тысячу раз лучше того тихого ужаса, который Никки увидела, когда впервые вошла в дом.
А субботу здесь соберутся все, кого она любит. У нее просто не было времени на сожаления.
Глава 39
Хелен точно знала, что наденет на свидание с Ральфом: цельнокройное платье в цветочек в розовых и оранжевых тонах, привычные кроссовки на платформе и коралловый кардиган. В этом наряде она чувствовала себя уверенно, поскольку со стороны было видно, что она приложила некоторые усилия, но не переусердствовала. Ведь ее ждал обычный ланч в сельском пабе.
Из Спидвелла она выехала незадолго до полудня. До Чагфорда, где они встречались с Ральфом, езды было около часа. Она должна была успеть найти парковку и сбегать в туалет до его приезда. По дороге в паб Хелен с удивлением обнаружила, что совершенно не нервничает. И даже наоборот, ей нравилась пьянящая смесь волнения и предвкушения. Она включила Элтона Джона. Петляя по извилистым дорогам, она подпевала песне «Tiny Dancer» и притопывала в такт ногой.
Неужели наступил поворотный момент? Неужели он знаменует нечто волнующее и напрочь меняющее жизнь? Когда она вернется в домой, то будет точно знать, имеется ли у Ральфа ключ к новому будущему. Она решила, что не станет расстраиваться, если он не оправдает ее ожиданий. Тем не менее она с волнением вспоминала разговоры с Ральфом и маленькие подсказки, свидетельствовавшие о том, что у них много общего. И то, как он каждую ночь исполнял для нее колыбельную.
Она приехала вовремя. Это был типичный английский сельский паб, с непременным камином, дубовыми скамьями и немногочисленными посетителями, которые пришли со своими собаками – джек-рассел-терьерами и лабрадорами. Хелен заглянула в уборную, поправила губную помаду и села за столик у окна, который забронировал Ральф. Ей понравилось, что он проявил инициативу. Не то чтобы она нуждалась в мужчине, который брал на себя все заботы, но это являлось неким проявлением галантности. В четверть второго он так и не появился. Чтобы не проверять каждую минуту телефон, Хелен медленно пила минеральную воду. Он должен был приехать из Тонтона. А значит, его мог задержать разве что трактор или фермер, пытавшийся перевести через дорогу овцу. Хелен заказала немного хлеба и отщипывала маленькие кусочки, чтобы занять руки. Двадцать пять минут второго. Нет, Ральф не опаздывал. Он ее кинул.
Она подозвала официанта.
– Мой кавалер не придет, – не вдаваясь в объяснения, сказала она. – Могу я получить счет?
– Ничего не нужно. Не волнуйтесь, – ответил официант.
Хелен поняла, что он по доброте душевной хочет компенсировать ей унижение. Чтобы скрыть слезы разочарования, она поспешно наклонилась за сумкой. Хелен возлагала на эту встречу слишком большие надежды. Она придумала себе некий идеальный образ Ральфа – человека, который ворвется в ее скучный мирок и придаст ему иное измерение. Она позволила себе мечтать о совместных поездках – быть может, в Лейк-Дистрикт или даже в Прагу. Она представляла, как они будут сидеть вдвоем на диване и отвечать на вопросы телевикторины или оценивать старинные вещи в телевизионном шоу «Антикварные гастроли». Драгоценные секунды близости.
Ну конечно, в жизни все не так просто. Конечно, невозможно найти своего единственного щелчком компьютерной мыши в Интернете.
– Хелен…
Очнувшись, она подняла голову. В руках у нее уже были ключи от машины, глаза спрятаны за темными стеклами солнцезащитных очков. А вот и он собственной персоной. Ральф Поттер. В кремовых слаксах и клетчатой рубашке, вид нервозный.
– В последнюю минуту у меня начался жуткий мандраж, – объяснил Ральф. – Я испугался сесть в лужу, ибо возвел вас на пьедестал и понял, что я вас недостоин. А потом остановился в полумиле отсюда, ругая себя за трусость самыми последними словами и стараясь не думать о том, что вы сейчас сидите и размышляете, как сильно я вас подвел. А потом я услышал по радио песню. «Rise Up»[20]. Вы ее знаете?
– Знаю, – встав с места, ответила Хелен.
Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга.
– И тогда я развернулся и поехал сюда. И ради всего святого, простите за опоздание. Может, вы все-таки согласитесь остаться на ланч?
Под его правым глазом дергалась мышца. Лоб поблескивал от пота.
– Конечно, – кивнула Хелен. – Присаживайтесь.
Ральф ответил ей благодарной улыбкой за понимание. Хелен почувствовала тепло его щеки, когда они в знак приветствия обменялись поцелуями, и ощущение было приятное. Она вдохнула запах его лосьона после бритья – нечто невероятно английское, сдержанное и ненавязчивое, просто едва уловимый запах мха и папоротника. Они сели, и Хелен передала Ральфу меню:
– Думаю, я закажу рыбные котлеты.
Но Ральф почему-то не взял меню. Вид у него был встревоженный.
– Я должен сказать вам кое-что еще. Перед тем как мы начнем есть. Мне следовало признаться раньше, но я не смог выбрать подходящий момент.
У Хелен упало сердце. Ральф встречается с кем-то еще. Должно быть, так. Он познакомился с другой дамой на сайте «Солнечный свет после дождя» и отдал ей предпочтение. Ну что ж, подумала Хелен.
– Продолжайте. – Она не смогла скрыть настороженные нотки в голосе.
В ответ Ральф поднял руки и положил их на стол.
Хелен едва сдержала крик удивления: все пальцы были скрючены и деформированы. Не в силах справиться с потрясением, она подняла глаза и поймала его взгляд. Он печально улыбнулся:
– Вот уже пять лет, как я искалечен артритом. Болезнь, само собой, разрушила мою карьеру, хотя я продолжаю делать, что могу. Преподаю, занимаюсь судейством, сочиняю музыку… но не играю. – Ральф посмотрел на свои изуродованные, скрюченные пальцы, после чего снова взглянул на Хелен. – Если честно, всякий раз, когда я говорил вам, будто играю для вас на пианино, то слегка кривил душой. Хотя это не было откровенным враньем. Я ставил вам записи. Записи своего исполнения, когда я еще мог играть на пианино. Простите. Нужно было сразу признаться, однако я слишком увлекся романтикой. Мне понравилась идея играть для вас каждую ночь. Но, единожды солгав, очень трудно сказать правду. Поэтому я продолжал притворяться. И вот теперь, когда мы встретились в реальной жизни, я больше не могу скрывать свой недуг. – Ральф снова поднял руки. – Я пойму, если это конец. Если вы больше не захотите иметь со мной ничего общего.
– О, Ральф! – Хелен взяла его руки в свои, а затем нежно погладила каждую шишку, каждый распухший сустав. – Мне так жаль! Это ужасно несправедливо.