– Так вы не сердитесь?
– Сержусь? – удивилась Хелен. – Только на то, что вам пришлось через это пройти. Я на вас совсем не сержусь. Ведь как-никак исполнение было вашим. И игра в записи ничуть не уменьшает удовольствие от прослушивания.
– Боже правый! – Ральф удивленно заморгал. – Я столько ночей не смыкал глаз, представляя, как вы встаете из-за стола и уходите прочь.
– Все в порядке, – сказала Хелен. – Давайте оставим это в прошлом. Ведь мог найтись миллион причин, почему я оказалась не в вашем вкусе. Так что давайте получать удовольствие, пока мы знакомимся поближе.
– Вы ангел.
– Мы слишком старые, чтобы осуждать глупые ошибки других, – рассмеялась Хелен. – По-моему, мы прекрасно поладили. Мы очень разные, но у нас одни и те же ценности. Жизнь слишком короткая, чтобы отказываться от своей доли счастья. Так что поживем – увидим.
В ответ Ральф отодвинул меню и сказал:
– Думаю, я тоже закажу рыбные котлеты.
«Любитель рыбных котлет вроде меня, – подумала Хелен. – И это уже хороший знак».
Глава 40
В пятницу Никки закончила работу лишь в восемь вечера. Она хотела завершить рабочие дела, чтобы спокойно подготовиться к завтрашней вечеринке. Двадцать пять человек из числа самых близких и дорогих будут с ней с семи вечера и до глубокой ночи. Хотя ее бизнес предполагал, что она должна быть королевой вечеринок, она уже не помнила, когда в последний раз устраивала праздник лично для себя. И вот теперь она волновалась, что не успеет все вовремя сделать. Может, это чистой воды безумие – искать приключения на свою голову? Однако новоселье стало бы отличной возможностью сказать спасибо всем, кто помог купить и обустроить дом: Джоэлу, Майку с Джейсоном, Сьюзан, которая давала ценные советы, своей семье. Список оказался бесконечным, и всем этим людям она была безмерно благодарна.
Никки взяла из кладовой свечи, китайские фонарики и электрические гирлянды, оставшиеся от предыдущих свадебных торжеств. Утром придет Вуди и поможет все развесить. Жаль, что с ними не будет Билла. Она представила, как он шлепает по дому в футболке и боксерских трусах, убирая с глаз всклокоченные волосы и пытаясь быть полезным, при этом постоянно отвлекаясь на телефон, скейтборд и перекусы. Раздражающий, невыносимый, но ужасно милый.
На обратном пути Никки заехала в супермаркет за вином, пивом, текилой и ингредиентами для тако. Авокадо каким-то чудесным образом оказались идеально зрелыми. Может, идея с манифестацией желаний действительно работала? Никки чувствовала себя непобедимой, словно здесь было абсолютно все необходимое, несмотря на мучавшие ее накануне сомнения. Она во всем винила пекорино. Переизбыток белого вина всегда открывал эмоциональные шлюзы. Завтра придется вести себя более осмотрительно.
Вернувшись домой, нагруженная покупками, она отперла дверь и распахнула ее. Бинго! Пакет с платьем, которое Никки под влиянием импульса заказала в начале недели, лежал на коврике у двери. Она до сих пор не была абсолютно уверена в своем выборе: шифоновое летящее платье-трапеция с узором в виде завитков нефритового и бирюзового цвета. Очень в духе семидесятых годов, очень прозрачное, очень короткое. Никки считала, что оно вполне подойдет, если надеть туфли без каблука, а не на шпильке. Она наклонилась поднять пакет и оцепенела.
Под пакетом лежала очередная открытка. На этот раз с фото памятника в гавани: семь переплетенных сердец. Никки перевернула открытку и прочла адресованное ей послание:
В августе будет двадцать лет. Идеальное время, чтобы открыть правду.
Бросив покупки на кухне, Никки кинулась к автомобилю. Приступ паники гнал ее в паб. Вуди всегда проводил там вечер пятницы. Нужно было поймать его, пока он не успел надраться. Подъехав на парковку, Никки оглядела пришвартованные в бухте суда. Она с дрожью вспомнила ту ужасную ночь, толпы народа в гавани, собравшиеся в ожидании новостей, проливной дождь, завывающий ветер, зловещие небеса на рассвете…
Она выскочила из машины, вошла в паб и оглядела помещение, стараясь не встречаться глазами с другими посетителями и молясь в душе, чтобы там не оказалось Джесс. Слава богу, Вуди сидел на обычном месте с полупустой кружкой пива в правой руке.
Бочком подобравшись к нему, Никки сказала:
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Что случилось?
– Я получила очередную открытку.
Внезапно Никки стало не по себе. А что, если анонимный отправитель открытки находится в пабе и следит за ней, наслаждаясь ее испугом?
– Давай посмотрим.
– Я не могу тебе ее здесь показать. – (Отправитель ни в коем случае не должен был видеть, как она показывает открытку Вуди.) – Ты можешь приехать ко мне домой?
– Конечно. – Вуди на секунду замялся. – Только отправлю Кате сообщение. Думаю, она не станет возражать. – (У него появилась новая подружка, с которой он недавно познакомился во время паркрана в Такоме.) – Давай купим карри. Я угощаю.
При мысли о еде у Никки скрутило живот. Впрочем, после завтрака у нее не было во рту маковой росинки, и, возможно, взять еду навынос не самая плохая идея. Когда она жила с Вуди, они по пятницам всегда так делали. Тогда единственный соус карри, который можно было купить в городе, представлял собой неаппетитную смесь, плававшую в желтом жире. Но сейчас в Спидвелле открылся ресторанчик «Бхаджи шэк», где чудесные ароматные блюда были идеально приправлены пикантными свежими травами и подавались с мягкими индийскими лепешками.
– Хорошо, – согласилась Никки, когда Вуди допил пиво.
Они доехали до ресторанчика в конце главной улицы и заказали луковые бхаджи, овощные самосы, нут, копченые баклажаны и картофельный карри для Никки и говядину ренданг для Вуди. Они покинули город, когда ночь окончательно спустилась на прибрежную дорогу, и подъехали к коттеджу уже в темноте. Из окон соседнего дома лился мягкий золотистый свет, и у Никки невольно возник вопрос, что сейчас готовит Адам на кухне своей мечты. При других обстоятельствах она могла бы пригласить Адама попробовать еду из «Бхаджи шэк», но не сегодня.
Когда они оказались на кухне, Вуди глянул через стеклянную дверь в сад и на темное море за ним.
– Спорим, в ясный день отсюда можно смотреть вдаль до самого горизонта.
В его голосе слышались мечтательные нотки. Вуди боготворил море. Будь у него такая возможность, он вообще не вылезал бы из воды и наверняка не отказался бы иметь тайный пляж прямо за порогом дома.
– А что представляют собой твои соседи? – нарушил он ход мыслей Никки.
– В коттедже номер один живет молодая пара, в номере два – пара средних лет. Рядом со мной – вдовец. Недавно переехал из Лондона. – Никки вовремя одернула себя, чтобы не выложить слишком много информации об Адаме.
– Хочешь, я наведу о нем справки?
– Нет! Он, похоже, славный. – Никки поставила на поднос тарелки и положила ножи и вилки. – Пошли. Мы можем поесть в столовом уголке. Я пока не могу назвать это столовой. Скорее столовой зоной.
Она провела Вуди к столу возле лестницы. Вуди достал из коричневого бумажного пакета контейнеры и снял с них крышки. В комнате запахло имбирем, звездчатым анисом и кориандром. В другое время у Никки потекли бы слюнки, но засевший в животе страх вызывал легкую тошноту.
Вуди задумчиво посмотрел на подругу:
– Ты должна поесть. Я понимаю, что у тебя стресс. Но будет гораздо хуже, если ты уморишь себя голодом.
– Знаю, – вздохнула Никки.
Сев за стол, она принялась послушно наполнять тарелку. Вуди открыл две бутылки пива «Кобра», купленного в винном магазине. Никки знала, что он не станет с ней говорить, пока она не поест. А когда она принялась за еду, страх постепенно отошел в сторону.
– Ну ладно, – наконец сказал Вуди, когда опустел последний контейнер и на тарелках ничего не осталось. – Давай посмотрим.
Достаточно было одного взгляда на открытку, чтобы Никки снова охватила паника. Всего пара предложений, но они таили неприкрытую угрозу.
– О’кей, – мрачно кивнул Вуди. – Если добавить последнее послание к двум предыдущим, нетрудно догадаться, что им что-то известно.
– Господи! – Никки внезапно показалось, что она теряет контроль над происходящем. – Но чего они добиваются? Кто они такие? И откуда узнали?
Вуди пожал плечами:
– Может, им только кажется, будто они что-то знают. Какие у них могут быть доказательства?
– Блин! Лично я без понятия. Без понятия!
Никки едва не плакала. Разочарование и паника стали ее токсичными спутниками, и одного этого было вполне достаточно, чтобы любого свести с ума.
– Но если исключить предположение, что они находились с вами в одной комнате и смогли вас сфотографировать, хотя в таком случае ты наверняка бы заметила, никаких доказательств у них нет. А значит, это всего-навсего обоснованное предположение. Если они, конечно, имеют в виду… – Вуди скорчил рожу, – твоего дружка. Или у тебя есть другие грязные секреты?
Вуди ее дразнил, но Никки сейчас было не до смеха.
– Прекрати! Я не знаю. Должно быть, они имеют в виду его. Это мой единственный грех. – Никки чуть не плакала; она чувствовала, как буквально разваливается на куски.
– Перестань! – Вуди угрожающе ткнул в нее пальцем. – Держи себя в руках. Мы должны найти доказательство. Постарайся получить общую картину. Но для этого нужно сохранять спокойствие. Как думаешь, на что они ставят? И что ты можешь потерять?
Он смотрел на Никки круглыми глазами. Она хорошо знала эти глаза. В них дрожали смешинки, которые и привлекли ее к Вуди, когда он впервые появился в школе. От него исходило плохо скрытое озорство и при этом дружеское тепло; он вечно строил из себя клоуна, но всегда, не колеблясь, приходил ей на помощь.
И вот сейчас Никки пыталась ответить на его вопрос, вооружившись логикой.
– Я могу потерять абсолютно все. Хорошие отношения со всеми членами своей семьи. А это единственное, что имеет для меня значение. И особенно с Джесс. – Никки сухо улыбнулась. – Она наверняка убьет меня прямо на месте. Мама будет в ужасе. А Джуно… – При мысли, что Джуно узнает правду о любимой тете, которую бо