Но прямо сейчас шторм разгулялся не на шутку.
Спустившись, она прыгнула на песок. Мрачное сине-фиолетовое море бурлило, хаотично вздымаясь. Похоже, оно само не знало, в какую сторону его качнет; оно казалось опасным и непредсказуемым, точно пьяница после закрытия питейного заведения. Она вытерла ладонями лицо. Оно было мокрым то ли от дождя, то ли от соленых брызг, то ли от слез. Она сама не заметила, что плачет. Она не должна. Нужно держаться, а иначе он сожмет ее в объятиях, поцелуями сотрет слезы, и она дрогнет.
Она приняла решение. Решение, чреватое минимальным сопутствующим ущербом. Он не найдет аргументов против ее железной логики. В жизни иногда приходится чем-то жертвовать. И нужно поступать благородно.
Сделав глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, и прижавшись к скале, она принялась пробираться в сторону камней, образовавших их укрытие. Она знала береговую линию как свои пять пальцев, хотя та менялась с каждым приливом, с каждой фазой Луны, песок и скалы перемещались, краски смешивались и сливались. Она знала и запах побережья – горький, солоноватый, точно от вскрытой устрицы. А еще песок, обжигавший подошвы ног жарким летним днем, но сегодня казавшийся холодным и твердым как железо. И шум моря. Если сейчас в ушах стоял зловещий гул, то в теплые летние ночи море убаюкивало вкрадчивым шепотом. Она старалась не думать о том, что это их последняя встреча.
Тайная.
На их тайном пляже.
Оглянувшись, она бросила взгляд на лестницу проверить, там ли он. Цена, которую платишь за то, что приходишь первой. И ждать почему-то приходится именно тебе. Никки принадлежала к той категории людей, которые ничего не оставляли на последнюю минуту, а отнюдь не к той, которые играючи шли по жизни, наплевав на все и на всех, как ее сестра Джесс.
Джесс…
Никки спряталась за поросшую ярко-зеленым лишайником скалу, гадая, почему его до сих пор нет. Что, если некие непредвиденные обстоятельства помешали ему прийти?
Хотя нет. А вот и он. Он стоял на верхней ступеньке лестницы. Накинутый на голову капюшон не спасал от дождя. Заслонив глаза ладонью, он оглядывал пляж, пытаясь обнаружить ее. Он еще не знал, что это их последняя встреча. Может, лучше ничего и не говорить? Может, лучше незаметно ускользнуть в свою новую жизнь? Нет. Она обязана сказать ему последнее «прости». Заглянуть в эти бездонные глаза. Прижаться губами к этим пухлым губам и почувствовать себя с ним одним целым. Позволить биению сердец слиться воедино – его сердце бьется медленно и ровно, а ее – с перебоями и учащенно.
Он легко спрыгнул с последней ступеньки, сделав чуть ли не балетное па, и побежал по песку прямо к ней. Она почувствовала обычный прилив радости, ее лицо просияло, но его – оставалось хмурым.
– Нам не следует здесь находиться. – Он схватил ее за локоть. – Это опасно. Пошли.
– Все нормально. – Она снова притянула его к себе.
– Это безумие. Хороший хозяин в такую погоду собаку гулять не выпустит.
– Рик… – торопливо произнесла она, пытаясь привлечь его внимание. – Нам нужно поговорить. Я приняла решение.
Он озадаченно посмотрел на нее, словно не видел необходимости что-либо обсуждать. Словно перед ними не стоял роковой вопрос, как им жить дальше.
– Я уезжаю из Спидвелла.
Всего четыре слова. Собственно, говорить что-то еще не имело смысла. Тем более когда или куда. Ну и конечно почему.
– Нет. – Он покачал головой.
– У нас нет выбора. – Она сама удивлялась собственному спокойствию. – Я получила работу на круизном судне. Во вторник отплываю из Саутгемптона.
Мысль о том, что меньше чем через неделю судно уйдет в плавание, немного пугала. Но если она будет далеко в море, он не сможет за ней последовать. Получить работу оказалось на удивление легко. Всего два телефонных звонка. Они были впечатлены ее административными навыками. И сразу предложили ей должность младшего эконома. Меньше чем через неделю она получит униформу, каюту и новую жизнь. Без него.
Он прислонился спиной к скале и закрыл глаза. Она прижалась к нему, обхватив ладонями его лицо.
– Не нужно все усложнять. Мне и так тяжело.
Он кивнул, но глаза открывать не стал. Не мог на нее смотреть. Она вытерла пальцем непрошеную слезу у него со щеки, прижалась к ней ртом, поцелуями согревая эти холодные губы, чувствуя сильные руки, обхватившие ее талию, наслаждаясь твердостью мужского бедра между своими ногами во время объятия. Она хотела, чтобы их дыхание слилось, чтобы они стали одним существом. Может, это и был ответ? На перевоплощение для побега в другую жизнь.
Внезапно что-то завибрировало у ее бедра. Она отпрянула, и он вынул из кармана пейджер.
– Вот дерьмо! – Он вмазал по камню кулаком, затем посмотрел на нее, но не пошевелился.
– Рик?
– Я никуда не пойду.
– Что ты хочешь сказать?
– Нам нужно поговорить.
– Ты не можешь не пойти!
– Ничего, вызовут других.
– Ты должен.
Мысль, что он может проигнорировать срочный вызов, ужаснула. Это будет кощунством. И все разрушит. Она схватила его за руки и с силой потрясла, словно желая разбудить.
В ответ он привлек ее к себе, и она уткнулась лицом ему в шею, отчего стало нечем дышать. И так две, три, четыре секунды.
– Я люблю тебя, – пробормотал он глухим голосом. – Я люблю тебя. И ты не должна этого забывать.
Не дожидаясь ответа, он разжал объятия и побежал без оглядки назад.
Она проводила его взглядом и с упавшим сердцем смотрела, как он поднимается по лестнице, перемахивая сразу через две ступеньки. Она хотела что-то крикнуть ему вслед, остановить. Хотела сказать, что тоже его любит. Но не стала. Долг оказался превыше страсти. Долг превыше всего. Таковы правила.
Она отвернулась. Но море не приносило успокоения. Оно словно издевалось над ней. Она смотрела на волны: гигантские валы, вздымавшиеся к небу и неторопливо опадавшие. Какой они высоты? Тридцать футов? Она содрогнулась. Как такое могло случиться за те несколько секунд, что они с Риком провели на пляже? Какую каверзу у них за спиной задумало море?
Она поднесла руки к губам, словно желая сорвать с них его поцелуй и спрятать в карман. Затем поплотнее завернулась в куртку, опустила голову, спрятав лицо от ветра, и побрела обратно к лестнице.
Добравшись домой, она забралась в постель. Сон всегда приносил желанное избавление от смятения чувств и круговерти в мозгу, но только не сегодня. Ужасный шум за окном не давал уснуть: дребезжание стекол, скрип деревянных рам от вездесущего ветра, пулеметные очереди дождя по крыше. А когда день незаметно перешел в вечер, сквозь шум этой свистопляски она услышала, что вернулись члены ее семьи. Все, кроме отца. К этому времени до нее обычно уже доносился сквозь половицы отцовский голос. Неужели отцу тоже пришел срочный вызов? Неужели и отец, и Рик сейчас на борту спасательной шлюпки? Это пугало и выводило из равновесия. Она пыталась уснуть, но была слишком взвинчена: она постоянно прислушивалась, не хлопнет ли входная дверь и не раздадутся ли долгожданные звуки мужских голосов.
А потом в дверь позвонили. Послышался долгий, настойчивый звонок, заставивший ее соскочить с кровати, чтобы спуститься вниз. Каким-то шестым чувством она поняла, что это гонец, принесший дурную весть. Она вышла на лестничную площадку как раз в тот момент, когда мама открыла дверь. Это был Арчи Фаулер, старший механик спасательной станции.
– Береговая охрана потеряла связь со спасательной шлюпкой. – От нервного напряжения Арчи стал лаконичным.
Однако выражение его лица сказало им все, что они хотели знать.
Мама сдернула пальто с крючка. Никки стала поспешно спускаться. Значит, папа сейчас действительно вместе с Риком.
– Это папа? – На пороге кухни показался Грэм.
– Их пятеро. Они вышли в море на всепогодном спасательном судне.
В прихожей появилась Джесс в цветастом платье; она придерживала живот. До родов оставался всего месяц.
– А Рик тоже с ними?
Время остановилось для Никки. Она не могла говорить. Естественно, не могла.
– Угу, – отрывисто кивнул Арчи. – Туда уже вылетел вертолет. Высота волны достигла пятидесяти футов.
Говорить что-то еще не было нужды. Никки застыла на ступеньке, глядя, как родственники натягивают куртки, а Арчи понуро стоит, сунув руки в карманы, в ожидании, когда они оденутся и он сможет проводить их в гавань, где им останется лишь надеяться, молиться и ждать новостей.
Мама подняла на Никки глаза. Лицо матери было мрачным, как будто самое страшное уже произошло.
– Ты идешь с нами?
Никки с трудом сбросила с себя оцепенение. Папа был сейчас в море. И Рик. Самые дорогие для нее люди. Она обожала отца. Они каждый день трудились плечом к плечу, и она очень многому научилась у него: его хладнокровию, умению получать максимальную отдачу от сотрудников. Именно поэтому он и стал спасателем. Сейчас он был в море, отдавал приказы, сохранял спокойствие, стимулировал экипаж, мобилизовывал и успокаивал.
А как поведет себя Рик? Никки точно не знала. Ее терзали сомнения. Рик был гибким, быстрым, практичным, уверенным. Но можно ли назвать его командным игроком? Ведь он сперва отказался отвечать на вызов по тревоге. Она точно не знала, что в конечном итоге он выбрал, поскольку сомневалась в его моральных качествах. И всему виной их порочная связь.
Они были не самыми хорошими людьми. На нее вдруг накатило ощущение обреченности. Спустившись с лестницы, Никки поспешно натянула непромокаемый плащ. Мама, бледная как смерть, взгляд напряженный, губы нервно поджаты, обняла за плечи Грэма, так как в первую очередь была заботливой матерью, а затем взяла за руку Джесс. Никки следовала за ними, Арчи шел впереди. Странная процессия людей, идущих, опустив голову, под проливным дождем. Естественно, никто из них не захотел остаться дома в ожидании последних известий.
Погодные условия в гавани были ужасающими. Им пришлось попятиться: море грозило вот-вот обрушиться на пристань. Редкие пришвартованные в гавани суда швыряло туда-сюда, точно детские игрушки, мачты гнулись, все кругом заволокло туманом цвета недельного обезжиренного молока. Невозможно было хоть что-то разглядеть или услышать. Невозможно было представить себе ничего, кроме худшего развития событий.