се перепробовала.
– Ты уже давно меня бросила. Я совершила ошибку, отказавшись уехать из этого города, как ты предлагала в самом начале, когда своего Давида увидела! Помнишь, какой испуганной ты была? Я была убеждена, что ты никогда его не простишь! Но стоило ему стать чуть мягче, обходительнее, как ты все забыла! Все простила. Кто еще из нас сумасшедшая, большой вопрос! Поверить не могла, когда ты стала с ним сближаться.
– Я благодарна, что ты не поддержала меня тогда. Я была в панике, да. Появление Давида было слишком неожиданным, – улыбаюсь грустно. – В то время я думала, что ты за меня. Что ради меня и Саши отговорила от глупого решения. Но ты все делала только из собственных соображений. Хотела, чтобы я была одинока, чтобы Саша рос без отца.
– У нас все было отлично, пока не появился Байратов!
– Нет, не отлично.
– Потому что ты всегда была лгуньей!
– Думай как хочешь, мне уже все равно. Для себя точно знаю, что до момента как ты увезла Сашу я была за тебя. Сейчас мы… чужие друг другу люди. Уже никогда не будет как прежде.
И все же я могла полностью выкинуть из своей жизни человека, который долгое время был единственным моим родственником. Продолжала следить за судьбой Кристины, общалась со следователем, строгой, грубоватой женщиной, которая поначалу отшивала меня резко и безапелляционно.
– Зачем вам это, Есения? Живите своей счастливой жизнью. Для вас эта история давно в прошлом. Для Кристины наоборот, все только начинается. Будет психиатрическая экспертиза, суд, потом либо тюрьма, либо принудительное лечение. От вас ничего не зависит.
– Я полностью согласна со следователем, Есения, – кивает Ира, которая с тех пор как все произошло постоянно приезжает ко мне. Вытаскивает на прогулки, в кафе. Переживает за меня. – Забудь уже про эту психичку!
– Я лишь иногда передаю ей вещи, еду.
– Ты слишком добрая. Представляю, как ее от твоего благородства корежит.
– Не говори так.
– Точно, давай вообще о ней забудем. Лучше расскажу тебе о новом сотруднике. Такой интересный мужчина, пригласил меня в театр, представляешь!
– Как здорово, ты ведь согласилась?
– Ну разумеется! Константин такой галантный. Кажется, я влюбилась. Весна – пора любви, так?
– Уже почти лето.
– Ну так еще лучше! Он и в Сочи меня уже пригласил, в августе. Будет классно, если встретимся там, правда. Вы же тоже собираетесь туда?
– Да, обязательно. Мы уже соскучились по родственникам.
Глава 37
Вечером, когда Саша уже уснул сладко в своей любимой комнате, устраиваемся на балконе, чтобы провести время вдвоем, в романтичной обстановке. Давид зажигает несколько высоких свечей, берем по бокалу вина. Чувствую себя невероятно счастливой, расслабленной. Сидим в качающихся креслах, держимся за руки. Давид рассказывает, как прошел день на работе, о новых планах, новых сотрудниках. По молчаливому согласию больше не поднимаем тему похищения. Поэтому, я не от него, а от Иры узнала, что к Никитиной все больше вопросов о похищении, ее роль была совсем не безобидной, как она хотела представить. Это совсем не обеляет Кристину, но и главный организатор не останется безнаказанным.
Знаю, что Давид держит все под контролем, и не позволит никому избежать ответственности. Меня же старается держать подальше от всего этого. Психолог говорит о том же, мне нужно начинать отпускать эту историю. Оставить полностью в прошлом, и я склонна прислушаться к этому совету, делаю все для того чтобы это получилось.
– Знаешь, меня давно мучает один вопрос, – произносит Байратов задумчиво.
– Вопрос ко мне? Интересно, – смотрю на любимого, гадая, что задумал.
– К тебе, разумеется. Не представляешь, сколько времени хотел поговорить об этом. Все откладывал.
– Почему?
– Боялся тебя спугнуть.
– Хм, мне кажется уже, довольно долгое время можно понять, что я больше не боюсь тебя. Ты можешь спросить меня о чем угодно.
– Да, знаю, и все же. Признаюсь, виноват. Затянул сильно с разговором.
Виснет пауза, я начинаю нервничать. ситуация явно серьезная. Что собирается сказать Давид?
– Что за вопрос? Я уже как на иголках.
– Я хотел совсем не этого.
– Говори уже, пожалуйста! – смотрю умоляюще.
– Свадьба.
– Что?! – задыхаюсь от неожиданности.
– Мы не говорим с тобой о супружестве. Потому что тяжелая тема. У нас с тобой был крайне негативный опыт в прошлом. Тогда все происходило против нашей воли. Сейчас мы уверены друг в друге. В том, что хотим быть вместе. Я – абсолютно уверен. А ты?
– Я тоже, конечно…
Меня душат слезы. После пережитого стресса с похищением Саши, Давид очень трепетно относился к нам обоим. Ко мне – словно я хрустальная. Я действительно едва не разбилась, когда пропал сын. Была в пограничном состоянии. Могла сойти с ума. Психика отказывалась выдерживать новое испытание. Если бы Давид не поддерживал каждую минуту. Если бы не было рядом сильного плеча. Как и заботы друзей, родственников. Марины, Ольги, Иры, я бы сломалась.
Поэтому моя реакция такая бурная, истеричная. Не до конца еще нервы пришли в порядок.
Вижу, что Давид пугается. Моя реакция – ответ на его страхи.
Он очень долго откладывал разговор о новом браке для нас.
Намекал, когда были в гостях у его родственников. Там постоянно шли разговоры о свадьбе. То Альбина свою вспоминала, то над Тамарой Тимуровной по-доброму подшучивали, обсуждая предстоящее торжество. Нас особенно не дергали, не расспрашивали. Не поднимали эту тему, за что я была очень благодарна. Может быть думали, что мы женаты. Ведь еще давно, Давид привозил меня на свадьбу Марины и Таира, как свою жену. Правда я ни с кем там не общалась, ото всех шарахалась. Тогда я ненавидела своего мужа.
Сейчас – он для меня все.
Все очень запутанно.
Брак – всего лишь формальность.
Или нет?
Пытаюсь прислушаться к интуиции.
У нас есть ребенок. Я хочу еще детей. Хочу прожить с этим мужчиной всю свою жизнь.
Я безумно люблю Давида, и конечно же нашего сына. На все ради своих близких готова.
– Прости, Есения, не хотел тебя расстроить, – вздыхает Байратов. – Ты еще не пришла в себя, а я лезу с разговорами. Это лишь формальность, можем вернуться к этой теме позже.
– Замолчи! – вскакиваю с кресла. – Я очень хочу замуж. Очень! За тебя, разумеется.
– Ты делаешь меня очень счастливым, – Давид сжимает меня в объятиях.
Привычным движением запрокидывает мою голову, впивается требовательным поцелуем в губы. Я тону в его объятиях, дрожу от ответной реакции.
Давид отстраняется от меня, его глаза таинственно мерцают в отблеске свечей.
Долгие недели, на которые нам выпало страшное испытание, мы не были близки. Я все время проводила в комнате Саши. Давид – в постоянных поисках сына.
Сейчас остро чувствую, как истосковалась.
Давид подхватывает меня на руки и несет в нашу спальню.
Эта ночь ощущается особенно, чувственность и страсть зашкаливают. Мы не отрываемся друг от друга почти до рассвета. Удается поспать лишь пару часов.
Просыпаюсь, чувствуя, как Давид покрывает мое тело поцелуями.
– Сколько времени? Мне нужно приготовить завтрак для Саши.
– Еще очень рано. Наш сын сладко спит, я только что проверил, – Давид захватывает мои губы в плен.
**
Наше утро очень солнечное и уютное. Кормлю Сашу, одновременно готовлю завтрак для нас с Давидом.
– У меня есть еще очень серьезный вопрос для обсуждения, – неожиданные слова Давида заставляют сердце тревожно забиться.
– Не пугайся так, – успокаивающе сжимает мою руку.
– Хорошо, не буду. Я тебя слушаю.
– Мы не обсуждали, но я в курсе, что ты была постоянно на связи с Катериной Егоровной. Посылала ей деньги, игрушки, одежду для того мальчика. Петра.
– С Петей все в порядке? – смотрю на Давида с тревогой. – Прости, что не говорила тебе. Это был порыв… Я не могла иначе. С ним все хорошо? – начинаю волноваться сильнее. С тех пор как начался переезд в новую квартиру, я была так занята, что почти не вспоминала о милом малыше, который так тронул мое сердце. Только с Ирой поделилась, рассказала о нем, когда вернулась.
– Его мать умерла. Некачественный алкоголь, – вздыхает Давид.
– Боже мой… Что теперь с ним будет? Я давно не звонила Катерине Егоровне, – меня начинает мучить чувство вины. Взяла на себя заботу, а потом забыла о ребенке. Да, я ничего не должна, но почему-то Петя запал мне в душу очень сильно.
– Конечно, тебе было не до этого. Катерина Егоровна связалась со мной. Потеряла свой телефон, так что не могла тебе позвонить. Меня нашла с трудом, через Михаила. Уж не знаю, как смогла.
– Это все ужасно… бедный малыш, – руки дрожат. Почему я так привязалась к чужому мальчику? В своей бы жизни разобраться, но я все время вспоминала о нем. Пыталась сделать для него хоть что-то хорошее.
Катерина Егоровна уверяла, что его мать стала меньше пить. Даже работу нашла. Что у них все налаживается. Что же теперь будет с мальчиком?
– Если хочешь, усыновим Петра, – произносит Давид и я бросаюсь к нему на шею.
Я столько об этом думала, мечтала! Только боялась поднять тему. Даже не говорила, что посылаю деньги и подарки. Переживала, что Давиду это не понравится. Он мог сказать, что у нас есть свой сын. О котором нужно заботиться. Теперь понимаю, насколько была не права.
– Ты самый лучший, знаешь? Самый-самый!
– Очень рад это слышать, – Давид приподнимает меня, кружит, я смеюсь.
– Мама! Что слутилось?
Кажется, мы напугали Сашу. Малыш стоит на пороге кухни, в руках грузовичок, смотрит на нас круглыми от удивления глазами.
– Огромная радость, мой сладкий! У тебя будет братик! Старший! Ты хочешь?
– Не знаю, – кажется сын сбит с толку вопросом.
– Мы скоро поедем знакомиться с ним!
– Я тоже! – выкрикивает, бросаясь ко мне.
– Ну конечно. Без тебя мы никуда, любимый, – беру сына на руки, прижимаю крепко.