— Хотел бы я знать, что это такое, — безрадостно ответил Веджвуд.
— Разве кто-нибудь из вас знал, что Сэйвори в то утро собирался в город?
— А ведь и в самом деле, — облегченно воскликнул Веджвуд, не додумавшийся до этого простого соображения. — Я об этом и не мог знать, да и Макдугал точно также.
— Тогда, — объявил Крейн, — с вами все в порядке.
Тут Веджвуда опять захлестнули дурные предчувствия.
— Но как же я докажу, что не знал об этом? — возразил он.
— А вот этого и вовсе не нужно, — с большой уверенностью заявил Крейн. Если Френч предъявит обвинение, достаточно просто все отрицать, и тогда уж его дело доказывать, что эти отрицания лживы.
— А этого он сделать не сможет, — вставил Дик. — Да, вот действительно дельная мысль.
— И годится буквально для любого, — догматическим тоном заявил Крейн. Теперь не о чем беспокоиться.
Для Веджвуда это прозвучало как небесная музыка, и чем больше он размышлял, тем спокойней и уверенней становилось у него на душе. Ведь на самом деле он не знал, да и не мог знать планов Сэйвори. И это еще не все. Для убийства Рэдлета у него мог бы быть очевидный мотив — деньги, унаследованные Мод. И этот мотив никак не мог ослабнуть со временем. Но убивать Сэйвори?! Чем больше времени прошло после их конфликта, тем слабее должен быть этот мотив. Если он не убил Сэйвори, когда весь пылал гневом, в высшей степени маловероятно, что он убил бы его, когда все чувства уже поостыли. В общем, Веджвуд почувствовал спокойствие за свое будущее.
Похоже, что это был день нежданных визитов: едва ушли Крейн и Литтлы, как появилась Энн Мередит. Она пришла под предлогом, что должна вернуть Мод книги, взятые у нее, но Веджвуду показалось, что на самом деле она пришла, чтобы излить свои чувства тем, кто способен ей посочувствовать. Как бы то ни было, она прямо с порога вывалила на Мод все свои новости и переживания.
— А знаете, — Мод удалось наконец вставить словечко, — мы выяснили, что стояло за всеми этими расспросами старшего инспектора, — и она начала пересказывать то, что услышала от Крейна.
Веджвуда поразила реакция Энн. Сначала она слушала с обычным любопытством, как всегда слушают разгадку запутанной истории. Потом ее лицо опало. По нему пробежала тень тревоги, она начала заикаться и вдруг остановилась на середине фразы. Лицо ее превратилось в маску ужаса, а внутреннее оцепенение оказалось настолько велико, что она даже оставила очередной вопрос Мод без ответа.
— Вам что-то вспомнилось? — мягко спросил Веджвуд.
Она взглянула на него совершенно непонимающими глазами, в которых стоял ужас. Тут она начала как-то суетиться, пытаясь овладеть своими чувствами.
— Ах, нет, нет, — запинаясь произнесла она, — По крайней мере, я имею в виду, тетя Дорис и я знали, что дядя собирается в Сент-Полс. Меня беспокоит… мм… что если полиция… ммм… заподозрит нас?
Веджвуд был убежден, что причина ее испуга совсем иная, но она так явно не желала никаких расспросов, что он предпочел сделать вид, что поверил ей. Через несколько минут она извинилась за необходимость идти и поспешно откланялась.
— Ну! — сказала Мод, когда они остались одни, — вот это сюрприз так сюрприз! Что, по-твоему, с ней приключилось?
Веджвуд высоко ценил проницательность своей жены: если уж она чего-то не поняла, он может смело не стыдиться своего непонимания.
— А может, она сказала правду? — предположил он, — Может, и в самом деле ее так испугало, что она и Дорис могут попасть под подозрение?
— Дорогой мой, — насмешливо отозвалась Мод, — где твоя голова? Ведь сразу видно, что здесь что-то намного более серьезное.
— Как? Ты намекаешь, что она виновна?
— Артур, ну подумай хоть немного! Энн мухи не способна обидеть. Но она что-то знает, это сразу видно.
— Она не может знать убийцу!
— Я бы тоже так сказала. Но что другое могло так вывести ее из себя?
Веджвуд почесал в затылке.
— Дай-ка вспомнить, — сказал он, — что именно так подкосило ее?
— Само предположение, что ее дядю пытались убить.
— Именно это. А она живет с ним под одной крышей и знает все о доме и о знакомствах Сэйвори.
— Ты о чем?
— О том же, о чем и ты: она могла неожиданно догадаться, кто виновен. Грех так говорить, наверное, но надеюсь это… не Дорис?
— Дорис! Нет! Вот уж кто-кто, но она на такое не способна!
— Возможно, милая, я сам ее люблю и не хотел бы так говорить. Но ты вообрази себе, каково это — быть замужем за Сэйвори! Сколько бы ты сама вытерпела, прежде чем решила бы его убить?
— Думаешь, Дорис вырыла в песке яму и заложила мину?
— Трудно себе представить, согласен. Но ты подумай вот о чем, Мод, есть более правдоподобный вариант. Этот парень, Вейн!
— Реджи Вейн? Полная чепуха! Он очень славный человек.
— Что-то говорили о том, что Сэйвори на него наехал.
— Ну, если так, то половину города можно записать в убийцы. Но как это ужасно, Артур, милый! Все друг друга подозревают. Я заметила это в городе сегодня утром: люди не смотрят друг на друга и прекращают разговор, как только появляется еще кто-то.
— Нераскрытое убийство, знаешь ли. Всегда так бывает.
— Это так, но я думала, что нас самих это не затронет. А теперь нас подозревают, и мы сами всех подозреваем!
— Ты права, нельзя поддаваться этому поветрию, — он медленно поднялся из кресла, — но разговорами здесь не поможешь. Мне нужно идти.
А в это время Энн, охваченная ужасом и растерянностью, почти бегом возвращалась домой.
Для нее было ударом услышать, что ее дядю хотели убить, потому что она сразу поняла, что это может погубить двух людей, которых она любила больше всех в мире. Ее тетя Дорис, конечно, вне всяких подозрений, но мистер Форрестер?! Если его арестуют, тетя будет ужасно страдать. И ведь это она сама, Энн Мередит, посвятила в это дело мистера Френча! Энн было невыносимо стыдно вспоминать об этом, но что еще она могла сделать тогда? Он обманул ее! Он убедил ее, что, если она не ответит, он пойдет к Форрестеру, а если тот не ответит, он будет знать, что здесь что-то нечисто и обязательно докопается до причины.
Но ведь дело еще хуже. Реджи! А его могут заподозрить? У него была ссора с дядей, и он был тогда неосторожен. А потом дядя был так груб с ней, и он так плохо к ней относился. Мистер Френч не заподозрит, что это достаточный мотив?
И еще один неотвязный вопрос томил и тревожил ее — что делать? Предупрежден, значит вооружен. Разве не ее долг сообщить дорогим ей людям об угрожающей опасности?
И тут в дело вмешался случай, окончательно склонивший ее к решению, что она во что бы то ни стало должна предупредить близких ее сердцу людей. А получилось так, что еще на садовой дорожке, ведущей к дому, она завидела, как с садовой скамейки ей машет рукой и зовет к себе тетя Дорис. Она почувствовала, что не может упустить такой шанс.
Разглядев лицо своей племянницы, Дорис Сэйвори вскрикнула.
Энн уселась рядышком.
— Ах, тетя Дорис, у меня скверные новости, — приступила она, — а может, мне все это только кажется. Я была у Веджвудов, и они рассказали мне. Можете вообразить, мистер Френч считает, что мистера Рэдлета убили по ошибке, я имею в виду, что его спутали с другим человеком! Они хотели убить дядю Чарльза!
Дорис все так же молча смотрела на нее, но ее лицо побледнело и застыло.
— Что же здесь такого ужасного, милая моя? — наконец произнесла она шепотом.
— Как?! — Энн показалось, что тетя могла бы быть более догадливой. Во-первых, Реджи. У него был конфликт с дядей, и Реджи наговорил ему всяких глупостей.
— И ты теперь боишься, что мистер Френч может заподозрить его? Ах, вздор! Это никому и в голову не придет.
— Но мистер Френч может, а если так и будет, как Реджи сможет доказать свою невиновность?
— Нет ни малейшей опасности, что мистер Френч может заподозрить его. Достаточно взглянуть на Реджи, чтобы все стало понятно.
Энн несмело улыбнулась.
— Вам хорошо так говорить, но ведь все может быть. Я ужасно боюсь.
— Не стоит, здесь нет ни малейшей угрозы. Но ты говорила о двух вещах. Что еще?
Энн смущенно умолкла. Она нервно теребила в руках защелку своей сумочки. Она не решалась заговорить.
— Я не знаю, как это сказать, — выдавила она наконец. — Ах, тетя Дорис, что вы обо мне подумаете?
— Что сказать? Не тяни, говори же наконец! — с неожиданной резкостью сказала миссис Сэйвори.
— Ах, это так ужасно! Но я обязана сказать. Как-то раз у меня болела голова и я вышла посидеть в сад рядом с изгородью. Я заснула, а когда проснулась, я услышала разговор. Это было так близко, и я побоялась себя обнаружить. А пока я колебалась, голоса удалились. Но, — тут она смелее посмотрела на тетю, — я все поняла.
Миссис Сэйвори сжала ее руку.
— Дорогая моя, ты была в ужасном положении! Но сейчас уже все хорошо, успокойся.
— Да нет же, все очень плохо, — с отчаянием в голосе выговорила Энн. Я… я не хотела этого, но я… рассказала об этом мистеру Френчу!
Дорис замерла.
— Ты рассказала мистеру Френчу? — недоверчиво повторила она. — Энн, родная, я ушам своим не верю! Как ты могла так поступить?
Энн почти рыдала.
— Он вытянул это из меня! Я не могу объяснить как, но я попалась в ловушку и все-все рассказала, — и она, всхлипывая и запинаясь, пересказала свой разговор с Френчем.
Наконец Дорис понимающе кивнула.
— Да, тебя винить не приходится. Я понимаю, у тебя не было выхода. Но зачем ты сейчас мне об этом рассказала?
— Как, разве не понятно? Я испугалась за вас так же, как я испугалась за Реджи. Я имею в виду, что мистер Френч может заподозрить мистера Форрестера, разве нет?
— А, так ты тоже об этом подумала?
— Я решила, что вы захотите предупредить его, как я собираюсь предупредить Реджи.
Дорис опять сжала ее руку.
— Хорошая моя, а я было плохо о тебе подумала. Мне так стыдно. Ты такая смелая и честная, как мне тебя благодарить!