Вот вам и «шкура»! Наука присвоила ей титул «кожной периферической нервной системы».
Кожу пронизывают целые «мотки» нервов, и она сплошь покрыта рецепторами для нейропептидов, таких, как серотонин, мелатонин, кортизол и непосредственно эндоканнабиноиды (эндогенные эквиваленты марихуаны).
Такое строение позволяет коже поддерживать постоянный диалог с центральной нервной системой, с эндокринным аппаратом и иммунной системой. Разумеется, как у всех остальных структур тела, у кожи имеется своя «ахиллесова пята», она тоже может болеть.
Общим элементом при всех кожных заболеваниях, которые мы здесь рассмотрим, является ощущение зуда. Зуд может ощущаться как субъективно непереносимый до такой степени, что как ученые, так и поэты говорят о нем как о самом беспокойном физическом опыте, какой только можно испытать.
В XXIX Песне «Ада» Данте наказывает нестерпимым зудом фальшивомонетчиков, которые страдают, вопят и проклинают столь свирепо и невыносимо, что поэт пишет: «От боли уши должен был зажать я»[11]. Наказание, ожидавшее этих грешников, было ужасным: мужчины и женщины, небрежно сваленные в кучу, один на другого, только и могли, что бесконечно расцарапывать себя ногтями, сдирая чесоточные корки.
Долгое время ощущение зуда оставалось тайной для ученых: для многих из них он оставался не более чем терпимой формой боли.
Этой гипотезы придерживались до 1987 г., когда немецкий исследователь Германн Хандверкер (Hermann Handwerker) вместе с другими коллегами использовал электрические импульсы для управления гистамином, веществом, вызывающим зуд и выделяющимся при аллергических реакциях.
Когда ученые попробовали варьировать выделение гистамина, то обнаружили, что, невзирая на интенсивность зуда, вызываемого им у участников эксперимента, они никогда не испытывали боли.
Таким образом, исследователи пришли к выводу, что зуд и боль являются совершенно различными ощущениями, которые передаются по разным нервным путям.
Тем не менее, прежде чем было дано определение этим волокнам, прошло много времени: только десять лет спустя группа немецких и шведских ученых, среди которых были Мартин Шмельц (Martin Schmelz), Роланд Шмидт (Roland Schmidt) и тот же самый Хандверкер (Handwerker), после многочисленных экспериментов сумели выделить особый тип волокон, отвечавший именно за ощущение зуда.
В отличие от рецепторов боли, возбуждавшихся очень ограниченным стимулированием (несколько миллиметров), рецепторы зуда могут ощущать стимул на площади до 75 мм (причина того, почему, например, мы замечаем укус комара, только когда он успел вдоволь напиться нашей крови); кроме того, волокна зуда обладают необыкновенно низкой скоростью управления, что объясняет, почему зуду требует довольно длительное время, прежде чем он почувствуется, а также много времени, пока он успокоится.
Действия, которые мы совершаем, чтобы ослабить неприятное ощущение — это почесывание или царапание: речь идет о рефлексах, то есть об автоматических, с трудом контролируемых действиях, призванных приносить облегчение (к сожалению, быстро проходящее).
Любопытно, что эти действия может вызывать один только вид чешущегося человека, в особенности, если он проделывает это с особой силой.
Такая особая форма «заражения» не действует на всех в одинаковой степени: новое исследование показало, что определенная индивидуальная предрасположенность делает нас более или менее внушаемыми.
Эту особенность обнаружил психолог Хеннинг Холле (Henning Holle) вместе с Кимберли Варнеб (Kimberley Warneb), Энил Сет (Anil Seth) и другими коллегами из Университета Халла и Сассекса, которые, набрав 51 волонтера, дали им посмотреть видеозапись, на которой люди чешутся и расцарапывают себе кожу.
В отличие от ожидаемого результата, Холле и остальные ученые показали, что люди с высоким уровнем эмпатии не оказались особенно чувствительными к виду чешущихся.
Эта гипотеза была сформулирована на основе другого заразительного поведения — зевоты, в отношении которой эмпатия играет важную роль. Действительно, мы начинаем зевать прежде всего вслед за другом или родственником и гораздо меньше, если речь идет о постороннем.
С другой стороны, люди, имеющие склонность к неврастении (видящие все в черном свете), реагируют при виде такой сцены гораздо быстрее и энергичнее.
Чтобы понять, что происходит в мозге во время этого процесса, Холле и остальные исследователи мониторили церебральную активность испытуемых с помощью фМРТ, которая, как мы помним, проводится с целью измерения гемодинамических реакций (изменений в токе крови) в головном мозге.
Таким образом удалось обнаружить «след» зуда: с ним оказались связаны сенсорные зоны головного мозга, информирующие нас о том, в какой части тела возникает ощущение, лимбическая область, «кодирующая» неприятную природу зуда, двигательные поля, вовлеченные в действие трения, но не центр, отвечающий за эмпатию. Иногда, начав чесаться, уже невозможно бывает остановиться, в таком случае кожа расцарапывается до крови или язв. Такое аутодеструктивное поведение, очевидно, может считаться формой мазохизма, в том числе потому, что оно вызывает несомненное чувство удовлетворения.
Между тем наука открыла, что за этим «извращением» скрывается активирование зоны мозга, связанной с удовольствием и поисками следующей «дозы».
Выяснили причины такой странности исследователи с кафедры дерматологии Темпл Центра при Медицинской школе университета Темпл (TUSM) под руководством физиолога Хидеки Мочицуки (Hideki Mochizuki).
Эти ученые, исследуя мозг посредством техники нейроимеджинга[12], изучили церебральную активность 1- пациентов, страдавших хроническим зудом, и 10 здоровых участников эксперимента, у которых был вызван зуд.
В результате выяснилось, что у пациентов хроников активизировалась дополнительная моторная зона, двигательная кора и первичная моторная кора: это области, связанные с контролем движения и мотивации к действию.
Однако самое важное открытие состояло в том, что в этом процессе также был задействован так называемый «периметр компенсации»: полосатое тело, передняя поясная кора, хвостатое ядро и орбитофронтальная кора, те же самые зоны, которые активизируются у наркозависимых.
Большая часть поверхности кожи покрыта волосами: они растут прежде всего на голове, на лице (в основном у мужчин), в подмышечных впадинах и на лобке.
Возраст, генетическая предрасположенность, количество тестостерона (мужского гормона) несут ответственность за постепенное выпадение волос; тем не менее стресс также может привести к выпадению волос в этих зонах. В этом случае мы говорим об алопеции.
Утрата волос переживается как драма представителями обоего пола, даже если речь идет только о явлении, связанном с физиологическим процессом (телогеновая алопеция[13]), предшествующим их росту.
Более или менее интенсивное облысение воспринимается большинством как конец молодости и, следовательно, воспринимается с пониманием или, напротив, с беспокойством — как начало старости.
Кроме того, лысина ассоциируется с уродством, непривлекательностью, у мужчин — с недостатком мужественности.
Облысение в большей степени беспокоит молодых людей и женщин; прежде всего, эти последние особенно тяжело переживают выпадение волос.
Проведенные опросы свидетельствуют, что примерно 40 % женщин, страдающих алопецией (о чем мы поговорим вскоре), считают, что это состояние наступило в результате семейных проблем, в то время как 63 % полагают, что всё дело в неприятностях на работе.
Причины выпадения волос могут быть многочисленными: гормональными, химическими (например, как следствие химиотерапии) и т. д., однако они также могут быть связаны со стрессом, проявляющемся в выпадении волос или бороды в описанных зонах (гнёздная алопеция) или в сплошном облысении.
Любой тип физической или психологической травмы (автомобильная авария, обнаружение тяжелого заболевания, потеря близкого человека и т. д.) может вызывать временную и быструю потерю волос. Это явление получило наименование телогеновой алопеции.
Волосы проходят определенный цикл: фаза роста, фаза отдыха и период выпадения.
Когда происходит драматическое или вызывающее сильное потрясение событие, то в результате пережитого стресса изменяется цикл волосяного покрова и может произойти заметное выпадение волос.
Как правило, выпадение волос становится наиболее заметным через 3–6 месяцев после перенесенной травмы; кроме того, происходит значительное истончение волос.
К счастью, в большинстве случаев эта проблема разрешается сама собой.
Гнёздная алопеция, проявляющаяся в выпадении волос (или бороды) или в появлении голых участков в волосяном покрове или на коже лица — это распространенное нарушение, происходящее у одного человека из 100, по крайней мере, один раз в жизни.
Хотя некоторые исследования утверждают, что первопричиной может быть вирус и генетическая предрасположенность, однако стресс также может вызывать это заболевание или обострять его.
Ответственность за выпадение волос несет иммунная система, «целящаяся» в волосяные фолликулы, считая их настоящим аутоиммунным заболеванием.
Способ, каким стресс вызывает такое биологическое изменение, был продемонстрирован пока что на мышах.
Как мы уже показали раньше, стресс активизирует ось гипоталамус-гипофиз-надпочечник. В экспериментах, поставленных на мышах, было показано, каким образом глюкокортикостероиды («привычные подозреваемые»: кортизол и адреналин) замедляют рост волос.