оль позвоночника, вызываемых испугом.
Наконец, восприятие веса тела варьируется в зависимости от ситуации: тот, кто счастлив, ощущает себя легким как перышко и почти парит над землей, в то время как человек, страдающий депрессией, едва передвигает ноги, ставшие неподъемно тяжелыми.
Страх, гнев или огромное и нежданное счастье могут вызывать изменения в сердечно-сосудистой системе: сердце может биться так, как будто он готово выскочить из груди, частота сердечных сокращений может повышаться или понижаться и т. п.; мы можем также наблюдать изменения в дыхательной системе, такие, как нехватка воздуха, испытываемая человеком в состоянии тревоги, или почти бессознательное желание глубоко вздохнуть, когда мы чувствуем облегчение.
Недавно с целью обнаружить взаимосвязь между телесными ощущениями и эмоциями Лаури Нумменмаа (Lauri Nummenmaa) и Энрико Глереан (Enrico Glerean) вместе с другими коллегами предприняли исследование, в котором приняли участие 700 человек из скандинавских и азиатских стран.
Всем волонтерам предложили внимательно наблюдать два контура тел (вид спереди) на мониторе компьютера, с которыми изредка сочетались экспрессивные вербальные выражения, отрывки из фильмов или выражения лица.
Задача испытуемых заключалась в том, чтобы, обращая внимание на презентации, одновременно отслеживать свои ощущения, которые они испытывали, смотря на экран монитора: если звуковой или визуальный стимул вызывал какое-нибудь ощущение, локализованное в определенном месте тела, то они должны были обозначить соответствующую зону на силуэте.
На основе результатов проведенного эксперимента ученые составили топографическую карту ощущений, обладающую статистической значимостью и отражающую особенности как западного, так и восточного менталитета.
Многим из первичных эмоций (удивление, страх, гнев, отвращение, грусть и счастье) соответствовали ощущения, возникавшие в верхней части туловища. Аналогичным образом ощущения в зоне головы также вызывались всеми этими эмоциями, поскольку им соответствовали различные физиологические изменения в зоне лица (мышечное напряжение, температура кожи и т. п.).
В этой «графической репрезентации» ощущения, локализировавшиеся в руках или ладонях, были связаны с сближением или отказом, а следовательно, с такими эмоциями, как счастье или гнев.
Чувство изнеможения, упадка сил в искусстве всегда связывалось с меланхолией, в то время как отвращение ассоциировалось с ощущениями, возникавшими в животе или горле.
Счастье оказалось отдельным случаем: вместо того чтобы вызывать определенные ощущения, оно повышало уровень энергии во всем теле.
Чем более отчетливо были выражены эмоции (ревность, сожаление, презрение, гордость, зависть и любовь), тем неопределеннее становилась их локализация в теле, они оказывались связаны со всем существом человека.
С другой стороны, такие чувства, как беспокойство или депрессия, описывались с такой же точностью, как главные эмоции.
Состояние тела при беспокойстве казалось более или менее ясным для всех: учащенное сердцебиение, чувство боли за грудиной, нехватка воздуха, ощущение сжатия в горле, урчание в животе, частые позывы к мочеиспусканию, чувство холода (в особенности в конечностях), испарина, необходимость постоянного бесцельного движения. Эти ощущения соответствовали тем, которые были описаны в специальной литературе.
Телесные ощущения при депрессии также были подробно описаны испытуемыми; в этом случае они также совпадали с данными научных исследований: недостаток энергии и сил, чувство пустоты и эмоциональное безразличие, ощущение давления в груди и повышенная сонливость.
Кроме того, депрессия также ассоциировалась с ощущением неясной боли. Проведенные научные исследования показали, что при этом ощущалось общее недомогание, однако иногда оно может переживаться как головная боль, желудочные спазмы, боли в нижней части спины, суставах или в шее или даже как комбинация этих расстройств; также часто возникало ощущение «кипения» или «плавления» в голове, переполненной непрерывным потоком бессвязных мыслей.
Зрение также ухудшается: страдающие этим недугом часто жалуются на боль в глазах, перенапряжение и впечатление, что мир вокруг них утратил свои краски.
Исследователи Кристофер Торстенсон (Christopher Thorstenson), Адам Пазда (Adam Pazda) и Эндрю Эллиот (Andrew Elliot) выяснили, что грусть может повлиять на наше зрение, изменяя невральные процессы, связанные с восприятием цвета. К такому заключению исследователи пришли в результате проведенного эксперимента, в котором приняли участие 127 студентов университета, которых разделили на две группы: первым дали посмотреть меланхолический видеоклип, а вторым — комический скетч.
Впоследствии участникам эксперимента показали на мониторе компьютера 48 образцов насыщенного цвета, промелькнувшие настолько быстро, что они казались почти серыми.
В то время как «палитры» сменяли одна другую на экране, молодым участникам было дано задание идентифицировать их как красную, желтую, зеленую или синюю.
В результате оказалось, что у тех из них, кто до этого успел посмотреть депрессивные видеоклипы, развилось что-то вроде миопии, не позволявшей им различать оттенки, в сравнении с теми, кто смотрел развлекательные сценки; возможно, что просмотр печальных сюжетов повлиял на ослабление восприятия цвета.
Предшествовавшие исследования свидетельствовали о том, что настроение способно искажать восприятие. Например, когда у нас есть цель (или некий пункт), к которой мы стремимся, она кажется гораздо больше в сравнении с ее реальными размерами.
Аналогичным образом встревоженный человек склонен видеть угрозу даже в самых невинных вещах. Таким образом, лицо с неоднозначным или двусмысленным выражением может восприниматься им как выражающее гнев.
Немецкие психиатры Эмануэль Библ (Emanuel Bubl) и Елена Керн (Elena Kern) вместе с другими коллегами пошли дальше и предположили, что депрессия может вызывать дефект зрения, затрудняя у страдающих этим расстройством восприятие и различение хроматических контрастов и последовательностей.
Чтобы проверить свои гипотезы, они внедрили микроскопические электроды в глаз 40 пациентам, страдающим депрессией, и такому же числу здоровых людей с целью измерить активность фоторецепторов, нейронов, расположенных на сетчатке и улавливающих свет и цвета и посредством зрительного нерва передающих эту информацию в мозг.
Участники, находившиеся в затемненном помещении, фиксировали взгляд на экране в белую и черную клетку, цвет которой с течением времени становился более приглушенным, а края — размытыми.
Исследователи выяснили, что у больных, страдающих депрессией, реакция рецепторов оказалось в три раза медленнее в сравнении с теми, кто сохранял эмоциональное равновесие.
Таким образом, проведенный эксперимент показал, что ослабление остроты зрения при депрессии отнюдь не кажущееся, но вполне реальное, развившееся вследствие этого расстройства.
Западная культура научила нас обращать внимание на то, что происходит вокруг нас, и при этом почти игнорировать наш внутренний опыт, пока он не станет слишком интенсивным.
Например, мы привыкли обедать в одно и то же время не потому, что испытываем чувство голода, но просто в силу привычки; однако если мы почему-либо пропустим обед, то явственно ощутим такой голод, что готовы будем есть до отвала, пока не лопнем; точно так же, если мы занимаемся физической активностью, ощущаем усталость лишь тогда, когда почувствуем спазмы, боль и т. п.
Жжение, зуд, сердцебиение, ускоренное дыхание, мышечное напряжение, простуда, или позывы к мочеиспусканию и другие подобные телесные ощущения получили наименование «перехвата».
Исследование анатомии нервной и сенсорной систем свидетельствует о том, что большое количество афферентных волокон (выполняющих роль кабелей связи в организме) сосредоточено в коре островковой доли, отсюда висцеральные сигналы попадают в мозг и осознаются.
Обычно мы пренебрегаем этими ощущениями или считаем их побочными эффектами метаболизма, жары, холода, чрезмерной физической нагрузки и т. д.
Восприятие вегетативно-висцеральной чувствительности функционирует аналогично стимулам, поступающим от внешних органов чувств (зрения, слуха, обоняния и т. д.) — это не пассивное восприятие, но процесс активной переработки, исполняющий ключевую роль в формировании мотивации к действию или осмыслению.
Наука считает способность ощущать собственное сердцебиение и его изменения одним из наиболее важных параметров для определения субъективной степени чувствительности к внутренним ощущениям.
Мы все в состоянии, например, почувствовать усиление сердцебиения, тахикардию или «замирание сердца» (экстрасистолу); но только тот, кто обладает достаточной чуткостью к собственному телу, может ощущать ритм своего сердца, не прибегая к обычным способам его измерения (аускультации пульса, например) или к соответствующим приборам (таким, как кардиочастотомер на велотренажерах).
Многочисленные исследования связывают это осознание с эмоциональным участием.
В одном из исследований, например, группе студентов были продемонстрированы эмоциональные сцены из фильма, в то время как им измеряли частоту сердечных сокращений. Оказалось, что те из них, кто был более внимателен к сигналам своего сердца, переживали показанные сюжеты более глубоко по сравнению с теми, кто их не ощущал.
Исследование Вивьен Эйнли (Vivien Ainley), психолога из Лондонского университета, показало, кроме того, что более глубокое осознание своего висцерального опыта связано не только с более интенсивной эмоциональной возбудимостью, но также с лучшим запоминанием эмоциональных событий, с более тонкой интуицией и, как кажется, с более развитым умением контролировать свои негативные эмоции.