— В отеле. Я тоже здесь живу.
— А где…
— В другом отеле. Не по телефону. Мне нужно с тобой поговорить. Не обязательно в отеле, лучше в другом месте.
— Почему нет?
— Слишком мало времени прошло с момента твоего прибытия.
— Но это…
Он резко прервал меня:
— Ты сможешь подойти к Египетскому музею через пятнадцать минут?
— Конечно, музей рядом с отелем.
— Хорошо. Я буду ждать тебя в зале номер сорок два.
В Египетском музее были собраны образцы культуры, датированные начиная с древнего царства до римских времен. Его экспозиция считалась одной из лучших среди известных музеев мира.
Мой брат ждал меня на скамье, установленной перед диоритовой скульптурой фараона Хефрена, которую доставили сюда из его усыпальницы.
В зале номер сорок два, к которому примыкала ротонда, было несколько человек: престарелая американская пара, несколько англичан, немецкая семья с двумя детьми. Я сел рядом с братом. Казалось, он был весь напряжен.
— Мы не будем обсуждать последние события, — сказал он. — Только настоящее положение дел и что необходимо предпринять.
— Хорошо, — согласился я. Я собирался спровоцировать Вернера, надеясь, что он проговорится. Кроме того, я должен выиграть время. Физически я чувствовал себя не совсем нормально. Мне необходимо было восстановить силы.
— Мои боссы хотели покончить с тобой сразу же после твоего прибытия. Лилиан смогла этому помешать. Это она сообщила о возможности спасти тебя, встретив в аэропорту. Профессор рассказал тебе о Лилиан? О Лилиан и обо мне? — В этот момент голос Вернера стал еще более настороженным.
— Да, рассказал, — ответил я.
— А ты?
— Я не поверил.
— Почему?
— Много причин.
— А профессор поверил этому?
— С готовностью. Похоже, этот вариант вполне устраивал Делакорте. Впрочем, вы не оставили ему другого выбора. Со мной совсем другое дело. Я требую встречи с Лилиан. Хочу поговорить с ней наедине.
— Нет вопросов.
Я встал.
— Что случилось? — удивленно спросил Вернер.
— Если все так просто, то нет смысла в этой беседе. — Я блефовал.
— И что ты собираешься делать?
Я был готов к этому вопросу.
— У меня в Каире есть друзья. — Как бы я хотел, чтобы они на самом деле были! — Мои друзья видели Гейера и Ольсена. Я понимаю, что у всех вас новые имена, которых я не знаю, но это не имеет значения. Они — свидетели моего похищения. К тому же мои друзья подслушали беседу, о содержании которой я ничего не могу сейчас сказать. Ничего серьезного со мной не должно произойти. — Я действовал интуитивно, используя методы своего брата. Любопытно, клюнет ли он на эту наживку. Я говорил и наблюдал за Вернером. Казалось, он сомневался — верить мне или нет. — Поэтому мои друзья послали телеграмму моему адвокату с условным сообщением — ожидать дальнейших указаний.
— Адвокату? Между прочим, моя новая фамилия — Штейнберг, Томас Штейнберг.
Полный пожилой мужчина с каталогом в руке сел на скамью рядом с Вернером. Мы встали и начали медленно прохаживаться по огромному залу от статуи к статуе.
— Мой адвокат во Франкфурте. Я делал магнитофонные записи не только для тебя, но и для него. До самого последнего момента. Я передал их ему той ночью, когда я уезжал. Мы условились, что адвокат передаст эти ленты в полицию, если не получит от меня или моих друзей телеграмму в течение трех дней. — Я очень надеялся, что эта ложь поможет мне и они не убьют меня сразу. Без сомнения, влияние Лилиан небезгранично.
— Ты лжешь, — заявил Вернер. Я безразлично пожал плечами. — Хорошо, предположим — это правда…
— Это — правда, — твердо сказал я.
— …и чего ты хочешь этим добиться?
— Безопасности. Я уверен, твои шефы будут очень недовольны, если ленты попадут в полицию. — В возбуждении я сделал то, что впоследствии оказалось роковой ошибкой. Я добавил: — Но у вас еще есть время. Я послал ему телеграмму, как только приехал в отель. Он будет ждать еще три дня. Послушай, что ты хотел мне сказать?
— Ты должен исчезнуть. Покинуть Египет.
— Куда я должен уехать?
— В Аргентину. Во всяком случае, это твоя вторая возможность. По крайней мере так мне сказала Лилиан. Ты не можешь здесь оставаться.
— Я этого и не хочу. Я поеду в Аргентину, но только вместе с Лилиан.
— Она не поедет с тобой.
— Вот пусть она сама мне об этом и скажет.
— Почему?
— Потому что я тебе не верю.
— После того, что рассказал Делакорте? Ты веришь Лилиан? Профессор недолго боролся за свою любовь, — презрительно сказал Вернер.
— Я убежден, твоя угроза отдать его в руки немцев была блефом. Согласись.
Он усмехнулся.
— Но это сработало.
— Только с Делакорте. Ты не можешь это проделать со мной. Я требую разговора с Лилиан.
— Она не поедет с тобой. Никогда.
— Ты хочешь сказать, она останется с тобой?
— Конечно, — настаивал он. Его лицо дернулось. Я невольно ощутил приступ жалости к нему. Он любил Лилиан. Внезапно я понял это.
— Какие у тебя планы?
— Разные. У меня много дел. Для начала, братишка, займемся твоими лентами. В безопасном месте.
— Ты их спрятал? Зачем?
— Каждый, у кого они есть, обладает огромной властью. На лентах имена тех, кто участвовал в этом последнем деле. Парадин хотел бы арестовать этих людей, но у него нет против них никаких улик. Он их от нас и не получит. Вместо этого мы соберем новые доказательства их вины. Эти люди будут в наших руках.
— Шантаж — вот каким бизнесом ты занимаешься.
— Очень выгодное дело, — согласно кивнул брат. — Заставляет двигаться современный мир. И мы отлично в этом разбираемся. Наша организация становится все более могущественной. Она не имеет дела с такими, как этот профессор. Мы участвуем в международной политике, в веселой, захватывающей игре. Меня тоже шантажируют, ты это знаешь. Я хранил твои магнитофонные записи, чтобы быть уверенным на сто процентов в возвращении компрометирующих меня доказательств. Я предполагал, и это подтвердилось, что организация ими воспользуется. Как только мне вернут компрометирующие документы, я стану равным партнером в этой организации, партнером, которого нельзя шантажировать, которому нельзя давать грязную работу, партнером для выполнения важных поручений. — Его лицо пылало. — Я останусь здесь до тех пор, пока не закончится дело с тобой, пока мои бумаги не будут мне возвращены. Я нужен в других местах.
— Какого рода деятельностью ты занимаешься?
— Я когда-то принадлежал к корреспондентскому корпусу. Сейчас я хочу вернуться к моей старой работе. Кое-что готовится, братишка, включая весь мир. Ты знаешь, мы все знаем это. Но на этот раз мы непосредственно участвуем в этом деле, мои товарищи и я.
— Твои товарищи. В том числе Гейер и Ольсен — убийцы и предатели.
— На сегодняшний день имеет значение только одно: полезен человек или нет. Эти двое — у них свой круг обязанностей. У меня — свой. Я всегда был хорошим военным корреспондентом. Романы! Они меня измучили. Зачем нужны книги в современном мире? Нет, если человек может писать так, как я, он должен использовать свой талант, чтобы достичь вершин власти! Весь Ближний Восток станет полем моей деятельности.
Я начинал раздражаться все больше и больше, тогда как брат казался уверенным и целеустремленным.
— Что произойдет, если я не поеду в Аргентину без Лилиан? — спросил я.
— Тебя убьют, — ответил Вернер.
— В этом случае мой адвокат передаст магнитофонные ленты в полицию.
— Я не верю в существование этих лент.
— У тебя будет шанс в этом убедиться.
Мимо прошла американская пара. Мужчина сказал: «Довольно, мне надоела вся эта чертовщина. Я хочу выйти отсюда и выпить бутылку пива. И сейчас же». Его жена, рассерженная, бежала за ним.
— Почему ты хочешь избавиться от меня любой ценой?
— Потому что ты всегда стоишь между мной и Лилиан. Только поэтому.
Мое сердце бешено забилось. Так вот в чем дело.
— Я хочу, чтобы ты ушел с моего пути. Чтобы она больше не видела тебя ни при каких обстоятельствах. Я хочу, чтобы она была моей.
— Не так громко, — предостерег я его. — Я по-прежнему требую разговора с Лилиан.
— Никогда.
— Ты слышишь меня? Ты скажешь ей об этом и дашь мне знать, где я смогу с ней встретиться. Не думай ни секунды, что ты одержал победу. Итак, ты позовешь ее?
Последовало долгое молчание. Наконец он нерешительно сказал:
— У меня сегодня важное дело. Я не увижу ее до конца дня.
— Я смогу встретиться с ней в любое время. Я буду ждать в отеле. Хорошо?
Снова долгое молчание.
— Мы еще встретимся, — сказал Вернер, повернулся и быстро пошел к выходу. Я чувствовал, что я впервые победил, хотя победа была небольшой.
Так называемая Каирская Башня, высотой сто восемьдесят метров, расположена на острове Гезир. В ней находятся бар и ресторан, которые совершают полный оборот вокруг своей оси всего за полчаса. Вид сверху захватывающий: Каир и его дворцы, мечети, цитадели, река с ее островом и кораблями, сфинкс и пирамиды в пустыне. Все достопримечательности ночью ярко освещены. Незабываемое зрелище.
Перекусив в ресторане, мы с Лилиан зашли в бар. Говорили только об обычных вещах. Лилиан, элегантная, в черном платье, выглядела очень усталой. Но, как ни странно, это делало еще еще более прекрасной. Мой брат позвонил в отель около шести и сообщил, что я могу встретиться с Лилиан в половине седьмого в Башне. Он был смехотворно скрытен насчет того, в каком отеле она живет.
— Где вы остановились? — спросил я Лилиан, как только мы вошли в лифт Башни.
— Рядом с пирамидами, в «Мена-Хауз».
Я был поражен, до чего спокойными были мы оба в тот момент. Лилиан заговорила первой.
— Ты знаешь, как все случилось, — сказала она, заставляя себя улыбнуться. Ее голос был вялым. Сейчас Лилиан смотрела на яркие огни Каира. Улыбка ее исчезла. — Делакорте рассказал тебе кое-что, а твой брат дополнил историю.