– Мой поклон мастеру Гуте! Конфетами его можно не угощать, читать он любит больше, чем сладкое! – захихикал он им вслед.
Около Библиотеки Си сказала:
– Давай забежим к Джангли. Никто ведь не узнает, сколько мы пробыли у этого старика. Может, мы его дом долго искали или он посадил нас чай пить… Я дочитала очередную «очень интересную» книгу, жажду обсудить с ним прочитанное!
Тайрин завистливо вздохнула: Си читала в два раза быстрее ее.
– Что он дал тебе в этот раз? – спросила она.
– Не поверишь: «Жизнь камней». Но она не совсем о том, о чем я думала.
– Не о камнях?
– О камнях, но… с другого ракурса.
– То есть?
– Ну, я думала, там будет о камнях… о разных породах камней, о том, как они образуются и для чего нужны, а там рассказывается про то, что все камни – живые, что у них своя цивилизация, только очень медленная, и что при желании можно подружиться даже с камнем. В общем, своеобразный взгляд на привычные вещи.
– Ты не согласна?
Си пожала плечами. Тайрин понимала, что недоверие Джангли ее раздражало. Она прочитала уже пять книг из его Библиотеки и хотела скорее заполучить ту, ради которой пустилась в опасное приключение. Но Тайрин были интересны любые книги синего треугольника. И чем больше она читала, чем больше разговаривала с Джангли, тем больше находила подтверждений: мы все, даже камни, – нитки единого полотна. Перережешь одну – распустится остальное.
Тайрин вздохнула:
– Хорошо, забежим к Джангли. Ненадолго. Ты даже не представляешь, каким занудой может быть Тумлис.
– Мастер Гута вступится за нас, – без тени сомнения ответила Си.
Только поздно вечером Тайрин вспомнила про коробку с леденцами. Тинбо все еще не вернулся из мастерской, и ей было грустно. Она открыла коробку и тут же захлопнула. Посидела немного. Подумала. Потом выглянула из комнаты. Мама с Эйлой на кухне, бабушка возится с Элту, папа и Хетл, наверное, рубят дрова. Тайрин проскользнула в подвал. Зажгла свечу. И снова открыла коробку. Внутри лежала почти книга – стопка исписанных ровным красивым почерком листов.
«Реестр исчезнувших народов (неофициальная версия)». Тайрин начала перекладывать страницы, всматриваясь в слова. Хофолары, итарийцы, халаимы, биетагосы и еще десяток народностей, от которых не осталось и следа. Их история, описание их земель, верований, традиций и причин исчезновения. «Истреблены в ходе Первой имперской войны… истреблены в ходе Второй имперской войны… истреблены по высочайшему указу в год второй после Третьей имперской войны…» К концу реестра ее уже подташнивало. За сухими цифрами и фактами вставали в воображении Тайрин живые люди, такие же, как ее бабушка, родители, братья и сестры. Они, хофолары, тоже были в этом списке. Тайрин жадно впивалась в буквы, рассказывающие о ее народе.
«Испокон веков хофолары занимали горную гряду, разделяющую Халаимское княжество и хэл-марский лес. Здесь они выращивали овец, огородничали, занимались охотой и рыбной ловлей».
«Форма правления – совет старейшин. От каждого клана выбирался человек, представляющий интересы клана на общем сходе старейшин каждое полнолуние».
«Ведьмовство – одна из отличительных черт многих хофоларских женщин. Они умеют входить в транс во время танца, пения или рукоделия, вступая в живой контакт с природой и угадывая изменения погоды или приближение катаклизмов, отводя стихийные бедствия. Ведьм почитали наравне со старейшинами кланов».
Кто мог написать про все эти народы, кто мог все это знать? Тайрин снова вернулась к первому листу. Она не сразу заметила мелкие буквы на самом верху: «Мнв Лура». Мастер над ветрами Лура! Так это он и есть – автор? Но откуда он знает? Разве он хофолар? Или итариец? Или халаим? Нет, он книжник, он не может быть никем из покоренных! Но ведь отец Челисы стал… Да, но он сначала разбогател, а этот мастер наблюдает за облаками, ветром, следит за погодой. На этом не разбогатеешь. Тайрин снова уткнулась в книжку, пролистала до конца. Последним народом, который описывал Лура, были риланцы.
«Риланцы – коренные жители Риланской долины, уничтоженные императором Вандербутом III во время строительства города Рилы на месте их священной рощи…» Тайрин медленно положила последний лист в стопку. Риланцы. Они живут на их земле. На их могиле.
«Те из них, которые присягнули на верность новому владыке земель, стали первыми жителями города Рилы – книжниками – и получили большие льготы и привилегии. Остальные же были убиты и похоронены в общей могиле, местонахождения которой никто не знает. Священная роща риланцев, окружающая сейчас город, потеряла свою неприкосновенность и нещадно вырубается».
Так вот почему в лесу вокруг Рилы так много бьюи! Этот лес был когда-то священным лесом риланцев! Тайрин почувствовала, как зудит ее кровь. Она вскочила, сосредоточилась на пламени свечи и начала танцевать. Священная роща риланцев. Ведьмовство женщин Хофоларии. Она – хофоларка, живущая на земле риланцев. Она ведьма. Она танцует.
На следующее утро Тайрин поймала Си перед Библиотекой, радуясь, что та пришла раньше Ауты и Бьёке.
– Что было в твоей коробке?
– То есть? – не поняла Си.
– Мастер над ветрами дал нам вчера по коробке. Что было в твоей?
– Леденцы.
Тайрин отпустила руку Си и выдохнула. Леденцы. Конечно. А у нее – книга. Почему?
– А у тебя?
– Что?
– У тебя разве нет?
– А, нет, конечно, леденцы. Я просто не поняла эту его последнюю фразу. Про мастера Гуту, что не надо его угощать. Что она значит?
Си пожала плечами.
– Да ничего. В смысле, то и значит: это вам за труды, а с мастером Гутой я расплачусь по-другому. Что тебя тревожит?
– Я не знаю.
Они стали подниматься по ступенькам Библиотеки, их окликнули Аута и Бьёке, они пошли все вместе. Разговор завертелся вокруг праздника в честь окончания Третьей имперской войны, который будет уже на следующей неделе. Стало известно, что в город приедет сын императора, наследник престола: смотреть какой-то особенный спектакль в их театре.
Тайрин в разговоре не участвовала.
«Почему Си – леденцы, а мне – книга? Почему он сказал так про мастера Гуту? Он понял, что я хофоларка, а про Си сказал… ничего. Сказал, что она издалека, и что-то там про вранье. Что мне делать? Куда спрятать этот «Реестр»?»
Книгу Тайрин взяла с собой. Не могла оставить ее дома, не могла так рисковать: мало ли что это за старик, а вдруг придут с обыском прямо сегодня, пока она торчит в Библиотеке? А дома бабушка и Элту. Ночью спрячет ее лесу. Или… может, отнести ее Джангли?
Она вспомнила, что прочитала вчера в «Реестре»: хофоларки – ведьмы. Не только через танец и пение, но и через рукоделие они могли прикоснуться к миру духов, миру природы. Исчезнувшие народы. Мастер над ветрами, который где-то по крупицам собрал факты о них всех. Риланцы. О, светлые литы, книжники – это последние риланцы, еще один исчезнувший народ! И они тоже прячутся от Империи, как и хофолары! «Да, только им разрешили спрятаться. Присягните на верность императору, дайте вырубить свою священную рощу и – живите». Тайрин фыркнула. Давали ли такую возможность хофоларам, итарийцам, биетагосам? Или они стерты с лица земли, потому что не позволили рубить свои леса?
Тайрин посмотрела на мастера Гуту, который задумчиво стоял у окна. Что его связывает со стариком из башни? И почему мастер над ветрами доверился ей? Ведь, открыв свою коробку, она могла тут же донести на него. Но он доверился. Почему?
И вдруг Тайрин поняла, что хотел сказать мастер над ветрами. Конфетами с мастером Гутой делиться не надо, конфеты съешьте сами. А мастеру Гуте отдайте книгу. Но зачем мастеру Гуте такая книга? Спросить об этом было некого, и она просто выполнила зашифрованную просьбу старика. Незаметно подсунула стопку исписанных листов под бумаги на столе Гуты. Он отправил их к этому странному старикашке, пусть он и разбирается с его подарками. А она знает теперь так много, что вот-вот лопнет голова.
Лето было жаркое, душное. Гостевой сезон в Риле подходил к концу, и все в Библиотеке и других мастерских ждали каникул. Тинбо ходил по дому мрачный, будто думал какую-то невеселую думу, но делиться ею не хотел. Каждый вечер они вроде бы гуляли все вместе, как раньше, но Тайрин чувствовала, что между ней и друзьями растет стена. Иногда ей целый вечер нечего было сказать Ауте и Бьёке, а их разговоры казались скучными. Другое дело Си! Часто во время прогулок они шли позади всех и шептались о прочитанных книгах, о Джангли, обо всем, что теперь знали. Но вскоре их компания рассыпалась на парочки: Бьёке уходила с Мэтлом, Аута с Тинбо, а Тайрин и Си, поболтав еще немного, расходились по домам. Летними ночами домом Тайрин становился лес. Она убегала туда, как только прощалась с друзьями, и возвращалась часа через три, чтобы не пугать своим отсутствием родителей. Но на рассвете уходила вновь, ведь теперь в ее распоряжении были еще три лазейки в городской стене. Все свои выходные она тоже тратила на прогулки и чтение в лесу.
Два сиреневых камешка
Тайрин и Тинбо возвращались от Вишшеров, со свадьбы Элуты, их младшей дочери. В саду Вишшеры раскинули шатер, какие ставят на свадьбах книжники, но украсили деревья атласными лентами – белыми и голубыми, по-хофоларскому обычаю. Кто обратит внимание на ленты? Дети бегали возле шатра и хохотали, и радостнее всех – Элту. Тайрин смотрела на него сейчас и с облегчением думала, что никакая страшная тень больше не стои́т за его спиной, никакая болезнь не угрожает ему. Взрослые разбились на группы: мужчины рядом с женихом, женщины – рядом с невестой. Ровесников Тайрин и Тинбо не было. Они вдвоем оказались посередине, еще не взрослые, уже не дети. Переглянувшись, Тайрин и Тинбо молча разошлись: Тинбо – приветствовать жениха, Тайрин – невесту.
Элута была очень красивая в ярко-зеленом платье. Тайрин подумала, что если бы им не приходилось притворяться хэл-марами, платье на невесте было бы хофоларское – нежно-голубое, расшитое мелкими цветами, а на голове – прозрачная накидка, схваченная голубым обручем. Элута ласково ей улыбнулась, но Тайрин заметила, что глаза ее печальны, что ей страшно. Ее мать что-то нашептывала дочери на ухо, та послушно и рассеянно кивала. Элуту выдавали за Тикна Гаррэта. Он был старше ее вдвое, но вроде бы хороший, а главное – хофолар. Все взрослые так и говорили: «Главное – хофолар». Тайрин увидела в женском кругу тетю Ителу, обнялась с ней, поискала глазами Эйлу и спохватилась: Эйла вышла замуж за хэл-мара, на такие праздники ее больше не позовут.