ими глазами, казалось, удивленно взиравшими на все.
— Надеюсь, пребывание в Таиланде доставит вам удовольствие, — любезно сказал Кхун Вичай.
— Спасибо, — ответила я. — Несомненно доставит.
Мне хотелось поговорить с ним еще, но было ясно, что у Вонгвипы другие планы. Она жестами приглашала меня присоединиться к остальным. Когда поворачивалась, чтобы идти, у меня возникло ощущение, что женщина на портрете смотрит на меня. Любопытно, подумала я и вернулась поискать подпись художника. Нашла без труда. Портрет был несколько размашисто подписан «Роберт Фицджеральд».
— Знаете вы что-нибудь о художнике? — спросила я хозяйку. — Этот Роберт Фицджеральд хорошо известен в Бангкоке? Полотна его очень необычные.
— К сожалению, ничего, — ответила Кхун Вонгвипа. — Этим портретам уже много лет. Моему мужу они нравятся.
Что-то в ее тоне подсказало мне, что в отличие от муже ей они не нравились.
— Чат, я с интересом прочел твою диссертацию, — говорил Таксин, когда мы вернулись на свои места. — О возможностях подлинной демократии в Юго-Восточной Азии. Меня заинтересовала твоя теория о…
Дусит сел к пианино и принялся играть, не особенно хорошо, но громко.
— У меня есть подарок для вас, — сказала Вонгвипа, протягивая изящный сверток.
— У меня для вас тоже, — ответила я. — И несколько вещиц для членов семьи.
Я принесла несколько свертков и положила их на боковой столик. Осмотрев свое окружение, я поняла, что этим людям невозможно подарить что-то, чего бы у них уже не было, но смело взялась за эту задачу. Купила для Вонгвипы два старых, красивых серебряных подсвечника, которые бледнели в сравнении с ее серебром, но были необычными, к тому же, как говорю своим покупателям, всегда можно использовать больше подсвечников. Вонгвипа, казалось, была довольна, но, может, просто проявила любезность. Толстушка объявила, что леденцы из кленового сахара превосходны, а Таксин засыпал меня вопросами о мыльном камне инуитов, который я выбрала для него. Все пришли в недоумение от клюквенного варенья и холодного вина из провинции Онтарио, но на всех не угодишь.
Полученный от Вонгвипы подарок был замечательным. В коробке с шелковой подкладкой оказались четыре необычных серебряных предмета конической формы с чеканкой, все разные.
— Это сосуды для орешков бетеля, — объяснила Вонгвипа. — Не особенно древние, им примерно лет двести. Из них получаются отличные держатели для салфеток.
— Какая творческая идея, — сказала я. — Мне они очень нравятся.
Мне они действительно нравились. Я люблю находить оригинальное использование для старых вещей, но меня уже охватывала усталость от зрелища всего превосходного, что увидела в тот вечер.
— И еще по маленькому подарку, — сказала Вонгвипа. — Один для вас, один для Дженнифер.
Развернув сверток, я увидела терракотовый амулет. И просто не знала, что об этом думать и что сказать. Просто сидела несколько секунд, глядя на него, и думала о квартире Уилла Бошампа и о пропавших амулетах.
— Они для хорошего здоровья, — сказала Вонгвипа. — Кстати, о самочувствии. Вы, должно быть, утомились от всех своих разъездов. Если устали, то, пожалуйста, не считайте себя обязанной оставаться здесь.
— Знаете, с вашего разрешения я, пожалуй, пойду спать, — сказала я и после обмена любезностями со всеми и множества благодарностей отправилась к себе в комнату. Но сон не шел. Я приписывала это разнице в часовых поясах, но догадывалась, что дело не только в этом, хотя не могла понять, в чем именно. Может, есть что-то беспокоящее в этой семье. Дженнифер определенно считала так. Что же? Дусит — скучный молодой человек, явно завидующий старшему брату, но в этом нет ничего особенного, как и в том, что матриарх во всем образцова, единственный недостаток, какой я в ней заметила, это властность. Ванни, жена Сомпома, завидует ей, но было бы трудно не завидовать. Может, подумала я, когда мне вспомнились красные капли на стене, бессонница связана вовсе не с этой семьей, а с вероятностью, что Уилла Бошампа нет в живых.
Независимо от причины беспокойства я несколько часов не могла заснуть. Было уже очень поздно, и я решила посмотреть, есть ли на кухне какой-нибудь травяной чай, предпочтительно со словом снотворный в названии. Я старалась двигаться очень тихо, чтобы не тревожить Дженнифер. На кухне горел свет, и я услышала негромкие голоса. Там находились Ютай и Кхун Вонгвипа, Ютай был уже без пиджака и галстука, с закатанными рукавами рубашки. Таким непринужденным и раскованным я его еще не видела. Вонгвипа была в шелковой блузке и облегающих черных брюках. Под моим взглядом из темноты коридора Вонгвипа подняла руку и сняла с Ютая очки. Этот совершенно интимный жест потряс меня. Я как можно тише повернулась, но в спешке споткнулась о край ковра. Голоса резко оборвались, и я услышала шаги к двери. Я была почти уверена, что они видели, как я быстро удаляюсь по коридору.
Глава четвёртая
Королю, разумеется, было не до маленького серьезного мальчика. Бирма, в течение долгого времени слабое, неспособное угрожать нам государство, неожиданно стало сильным под властью короля Табиншветхи из династии Таунгу,[13] который покорил государство монов Пегу, завладев всем его народом и богатством.
Когда принцу Йот Фа было всего два года, король Чайрача был вынужден собрать большую армию и выступить против бирманцев, так как злонамеренный Табиншветхи напал на мюанг Чиангкрай, который платил Аюттхае дань и потому имел право на нашу защиту. Блестящий тактик и воин, король решительно разделался с противником, изгнал его из наших владений, и какое-то время Аюттхая наслаждалась покоем.
Но ему не суждено было долго продлиться.
— Не уделите ли мне несколько минут? — спросила меня на другой день Кхун Вонгвипа. — Поговорим с глазу на глаз, если вы не против.
— Конечно, — ответила я. В глубине души у меня зашевелилось дурное предчувствие.
— Я была бы благодарна вам за совет по деликатному делу, — сказала она.
Я искренне надеялась, что по неизвестному мне.
— Видите ли, на поддержку мужа рассчитывать не приходится.
Еще бы, подумала я.
— Не спуститесь ли со мной на четвертый этаж?
— Почему бы нет?
Как-никак приходилось быть любезной с хозяйкой и матерью поклонника Дженнифер, хотя какое отношение имел к этому делу четвертый этаж было для меня загадкой, и я не испытывала ни малейшего желания обсуждать ее любовную жизнь. Выйдя из лифта, мы вошли в светлую, просторную комнату с чудесным видом на реку. Там стояли письменный и рабочий столы, две чертежные доски, и двое молодых людей усердно за ними работали. Повсюду были рулоны ткани и несколько замечательных копий древней тайской резьбы и мебели.
— Здесь размещается то, что я именую «Аюттхая дизайн», — заговорила Вонгвипа. — Не имеющее никакого отношения к «Аюттхая трейдинг». Я открыла свой небольшой бизнес. Муж считает это нелепым капризом. Не понимает, зачем это мне, поскольку еще в одном бизнесе мы явно не нуждаемся. До знакомства с мужем я была бедной и очень усердно работала. Даже в начале нашей семейной жизни продолжала работать в компании. Но потом появились дети, а бизнес прекрасно обходился без меня. Но мне все-таки хотелось иметь что-то свое. Не сомневаюсь, что вы поймете. Дженнифер рассказала мне о вашем магазине, судя по ее словам, он просто замечательный, и хотя североамериканским женщинам проще открыть свое дело, у вас наверняка возникало много проблем. Я хотела спросить, может ли в Северной Америке найтись рынок для моих товаров, и если да, то как там обосноваться. Надеюсь на вашу помощь, если для вас это будет не слишком обременительно.
— Конечно, понимаю, — ответила я. — И польщена, что вы обратились ко мне. — И чувствую облегчение, поскольку это столь невинный предмет. — О бизнесе в Таиланде я знаю очень мало, но окажу вам всевозможную посильную помощь. Кстати, вчера вечером мне очень понравился фарфор. Ютай сказал, фасон тарелок создали вы сами. Я нахожусь под сильным впечатлением.
— Наверно, вы мне льстите, — сказала она, но вид у нее был довольный. — На самом деле это не новый фасон, просто обновление очень древнего.
— По-моему, у вас настоящий талант, — сказала я.
Вонгвипа самоуничижительно пожала плечами.
— Я только делаю то, что мне самой нравится. Теперь позвольте показать вам, над чем работаю. И, прошу, будьте совершенно откровенны со мной. Мне нужно знать, будет ли это пользоваться спросом, так что не считайте, что должны быть учтивой.
— Буду говорить, что думаю, — пообещала я.
Клайв и еще кое-кто считают, что я слишком часто бываю неучтивой, но эта ее просьба вызвала у меня улыбку. Если на то пошло, я нахожу тайцев слишком уж учтивыми.
Мы очень приятно провели примерно час, разговаривая о бизнесе и обсуждая планы Вонгвипы. Она создала образец тарелки, схожий с «чайвонгом», который я видела накануне вечером, но не повторяющий его, блюдца в том же духе и любопытную партию бамбуковой и раттановой мебели. Сказала, что у нее есть склад, полный антикварных вещей и копий, некоторые из них она велела принести сюда, чтобы показать мне. Там были превосходные серебряные вещи, в том числе несколько копий сосудов для бетеля, которые мне подарила Вонгвипа, несколько кукольных голов на поразительных подставках, очаровательные шелковые подушечки, в том числе из древних тканей, и целый ряд терракотовых изделий, в том числе подставки для ламп, как у меня в комнате, и несколько красивых статуэток Будды. Все было высшего качества и выбрано или создано с безупречным вкусом.
В конце концов мы договорились, что Вонгвипа пришлет мне перечень цен и всего прочего, когда будет готова выехать, а я тем временем буду наводить для нее справки. Я сказала, что хотела бы вывезти тарелки и блюдца в сравнительно небольших количествах и постараться подыскать ей подходящего импортера. Подумала, что, может, займусь этим сама, открою свой небольшой бизнес на стороне, но не сказала ей этого.