Я был сиротой в бедной семье. Лишенная какой-либо защиты после смерти мужа, моя мать подвергалась самой безжалостной эксплуатации со стороны негодяев-соседей и местной знати. Усилия, которые она прилагала в борьбе с интригами этих незваных гостей, несомненно, привили ее ребенку, выросшему в подобной обстановке, неукротимый дух борьбы за справедливость. Все детство я чувствовал, что мы с мамой ведем бесконечную войну в одиночку. Мы были одни в пустыне, и ни на какую доступную или возможную помощь мы не могли рассчитывать. Но наша решимость никогда не была поколеблена, и мы не теряли надежды.
В 15-летнем возрасте по настоянию матери Чан Кайши женился. Его невесту звали Мао Фумэй, и она была на пять лет старше жениха.
В 1903 году, в возрасте 17 лет Чан Кайши поступил в школу в уездном городе Фэнхуа, где давали образование по европейскому образцу.
Как и многие его сверстники, он ненавидел Цинскую династию, унижавшую достоинство китайцев, и даже заработал репутацию фрондера, отказавшись однажды уступить место в ресторане двум императорским чиновникам. А в 1905 году он в знак протеста отрезал косу, которую обязан был носить каждый китаец как символ верности императору, и уехал в Японию.
Он прибыл в Токио, но там выяснилось, что в военную академию не принимают провинциалов-недоучек из сопредельных стран. Чан Кайши не стал попусту сетовать на судьбу и взялся за изучение японского языка. Благодаря этому по возвращении в Китай он смог поступить в Баодинскую военную академию.
Большинство слушателей академии были маньчжурами, но Чан Кайши, у которого к тому же не было косы, продолжал демонстрировать свои убеждения. Однажды во время лекции по гигиене наставник-японец показал слушателям некую непрезентабельную субстанцию и заявил: «В этом куске грязи объемом не более одного кубического дюйма живут 400 миллионов микробов, точно так же как в одном Китае живут 400 миллионов китайцев». Взбешенный Чан Кайши подбежал к лектору, отобрал «наглядное пособие» и отломил от него кусок, воскликнув при этом: «В этом куске грязи живут 50 миллионов микробов, точно так же как в Японии живут 50 миллионов японцев!» От смутьяна избавились своеобразным способом: зимой 1907 года среди слушателей начался набор для отправки в Токио, и Чан Кайши сумел убедить комиссию, что его непременно следует включить в число счастливчиков, ведь он к тому времени уже знал японский язык.
В 1908–1909 годах Чан Кайши обучался в японском пехотном училище Синбу. Он искренне восхищался Японией, поскольку в этой стране было все, к чему стремилась его душа, – дисциплина, армия и националистический угар. Единомышленников Чан Кайши нашел среди китайских политэмигрантов, обосновавшихся в Токио, и вскоре примкнул к тайной организации, поддерживавшей Сунь Ятсена – лидера китайских республиканцев.
Окончив училище, Чан Кайши вступил в японскую армию и был направлен в дальний гарнизон служить в качестве кадета 19-го артиллерийского полка 13-й дивизии японской армии.
Чан Кайши в японской военной форме. 1906
Один японский офицер вспоминал впоследствии, что единственное, чем Чан Кайши выделялся в то время среди сослуживцев, было «удивительно отталкивающее выражение лица, которое появлялось у него всякий раз, когда он получал наряд на чистку конюшен». Однако вскоре представился случай распрощаться с японскими конюшнями: в 1911 году в Китае началась революция, и Чан Кайши немедленно отправился на родину, чтобы поучаствовать в общем деле.
А незадолго до этого, 18 марта 1910 года, у Чан Кайши появился первый и единственный официально считающийся родным сын, которому он дал имя Цзинго.
Революция развивалась успешно. Чан Кайши, возглавляя революционный отряд в Шанхае, проявил себя умелым командиром. Впрочем, воевать пришлось недолго: Сунь Ятсен нашел общий язык с императорским главнокомандующим Юань Шикаем, который и сверг последнего императора – малолетнего Пу И.
Китай стал республикой, Сунь Ятсен – самым влиятельным политиком страны, а Юань Шикай – ее президентом. Чан Кайши был назначен командиром полка, и в его руках оказалось снабжение всех войск, расположенных в районе Шанхая. Тогда же образовалась партия Гоминьдан («народная» или «национальная» партия), которая имела все шансы стать партией власти, и Чан Кайши немедленно вступил в нее.
А в 1913 году Юань Шикай взял за рубежом кредит в $125 млн на экономические реформы, но растратил деньги на своих генералов. Сунь Ятсен в ответ попытался совершить вторую революцию, но проиграл. Лидерам Гоминьдана пришлось бежать в Японию. А незадолго до этого Чан Кайши организовал тайное убийство Тао Чэнчжана – руководителя активной в то время в Шанхае и прилегающей к нему части Китая революционной организации. В связи с разразившимся скандалом он тоже был вынужден бежать в Японию.
Это стало важным шагом: теперь Чан Кайши общался с лидерами Гоминьдана, которых ему удалось убедить в том, что он полезный и весьма перспективный офицер. Чан Кайши отвечал за диверсионную войну на шанхайском направлении и действовал успешно: например, в ходе одной из операций ему удалось захватить военный корабль.
Изгнание оказалось недолгим. В 1915 году Юань Шикай совершил фатальную ошибку, провозгласив себя императором. Начались бесконечные репрессии, а насущные проблемы государства не решались, поэтому все партии восстали против самопровозглашенного императора. Страна вышла из повиновения, диктатор 22 марта 1916 года отрекся и вскоре (6 июня того же года) умер, а Гоминьдан вернулся в Китай.
Чан Кайши обосновался в Шанхае и, как говорят, даже сблизился с шанхайской мафией, в частности, с известной «Триадой». Ходили слухи, что дружба с гангстерами пошла ему на пользу: всякий раз, когда надо было «разобраться» с политическими противниками или с забастовщиками, он якобы получал помощь от «Триады».
10 сентября 1916 года на свет появился мальчик, которого Чан Кайши впоследствии официально усыновил и назвал Вэйго. По одной из версий, Цзян Вэйго – это внебрачный сын Чан Кайши и его японской любовницы.
А тем временем Китай все глубже погружался в пучину смуты: центральная власть в стране фактически отсутствовала, генералы управляли провинциями, как своими личными вотчинами, и вели друг против друга бесконечные войны. При этом Гоминьдан во главе с Сунь Ятсеном контролировал только сравнительно небольшую территорию на юге. Стране для объединения необходима была сильная рука.
Чан Кайши. 1920
В начале 1920-х годов Сунь Ятсен понял, что победить региональных генералов (милитаристов) без внешней поддержки не получится. Надежды на европейские державы и США отпали после того, как их объединенный флот обрушил огонь своих пушек на Кантон, едва Сунь Ятсен попытался взять под свой контроль тамошние таможни. Свое мнение о роли иностранцев вождь Гоминьдана высказал так: «Если бы иностранные державы оставили нас в покое, мы бы привели страну в порядок за шесть месяцев». Тем временем Советская Россия всячески демонстрировала свои симпатии к угнетенному китайскому народу и даже демонстративно отказалась от полученных еще при царе концессий и привилегий в Китае. В 1923 году Сунь Ятсен объявил: «Наши лица повернулись к России». И первым же гоминьдановским лицом, оказавшимся в Москве в том же году, стал Чан Кайши, которого Сунь Ятсен назначил начальником своего генерального штаба, а также сделал членом военного комитета партии Гоминьдан.
Чан Кайши встретился с наркомом по военным делам Л. Д. Троцким, и тот заверили его в вечной дружбе. Вскоре в Гуанчжоу на острове Хуанпу (Вампу) была создана военная академия, президентом которой стал Чан Кайши, а обучением будущих гоминьдановских командиров занялись советские инструкторы во главе с В. К. Блюхером, который осенью 1924 года стал главным военным советником Сунь Ятсена.
На Блюхера, по словам современников, Чан Кайши просто молился, восхищаясь его военными талантами, в то время как к другим «красным» он относился не без подозрения. Дело было даже не в том, что один из советских инструкторов вдруг воспылал страстью к его возлюбленной Сун Мэйлин – красавице с американским дипломом и очень влиятельными родственниками. Просто Чан Кайши не был склонен верить в бескорыстную советскую помощь.
Аттестат об окончании офицерской школы гоминьдановской армии Китая. 1924
То, что они [русские] зовут «интернационализмом» и «мировой революцией», – не что иное, как самый настоящий кайзеровский империализм… Они хотят сделать Маньчжурию, Монголию, мусульманские провинции и Тибет своими советскими республиками, и даже на сам Китай они хотят наложить руку.
Чан Кайши был уверен, что Москва хочет добиться контроля над Китаем через коммунистическую партию Китая (КПК), которая в то время была лишь фракцией в Гоминьдане. Впрочем, пока был жив Сунь Ятсен, не было и речи о разгроме коммунистов. Но после смерти последнего 12 марта 1925 года в возрасте 59 лет перед честолюбивым военным возникли весьма неплохие перспективы.
12 марта 1925 года скончался Сунь Ятсен. Его последние слова были обращены к Гоминьдану и к ЦИК СССР. Китайскому народу и Гоминьдану он завещал сохранить союз с народными массами, сотрудничество с КПК и укреплять дружбу с СССР. Однако руководители Гоминьдана очень скоро пренебрегли этими заветами. Внутри Гоминьдана усилилось влияние правых элементов, которые добивались разрыва сотрудничества с коммунистами и подавления движения рабочих и крестьян. В марте 1926 года Чан Кайши предпринял первый шаг в этом направлении. Он снял коммунистов с руководящих постов в Гоминьдане, отстранил их от политработы в армии, провел аресты. Но коммунистам и другим представителям левых сил в Гоминьдане все же удалось тогда избежать разрыва единого фронта.