После сообщений о визите Нэнси Пелоси на Тайвань отношения между КНР и США обострились. Пекин напомнил Вашингтону о следовании принципу «одного Китая», по которому Тайвань не может обладать суверенитетом. А раз так, то визит американского политика КНР расценила как нарушение собственного суверенитета. Представитель китайского Министерства обороны Тан Кефей заявил: «Если американская сторона будет настаивать на том, чтобы идти своим путем, китайские военные никогда не будут сидеть сложа руки и, безусловно, примут решительные меры для предотвращения любого вмешательства внешних сил и сепаратистских заговоров о “независимости Тайваня”, а также решительно защитят национальный суверенитет и территориальную целостность». Последовало даже предупреждение, что США «заплатят высокую цену в случае нанесения ущерба интересам безопасности Китая».
А за заявлениями последовали и действия. Китайские ВВС неоднократно поднимали самолеты и входили в зону ответственности ПВО Тайваня. За час до прилета Нэнси Пелоси в Тайбэй появились сообщения, что в воздух были подняты истребители ВВС Тайваня, американские самолеты с базы в Японии и китайские перехватчики. Однако сообщений о каких-либо конфликтах в воздухе не поступило. Плюс, и это уже факт, который невозможно удержать в тайне, в район Тайваня стали стягиваться американские военные корабли, в том числе авианосец «Рональд Рейган».
Китай никогда не отказывался от применения силы против Тайваня. Несмотря на регулярные призывы к «мирному национальному объединению», угроза военных действий маячит на горизонте с 1949 года. Особенно четко она была продемонстрирована в ходе учений Народно-освободительной армии Китая (НОАК) после визита спикера палаты представителей США Нэнси Пелоси в Тайбэй.
Но на самом деле задумка США заключалась в том, чтобы защита Тайваня не спровоцировала именно ту ситуацию, которой американцы сами хотели бы избежать. Тут имеется в виду агрессивный ответ Китая. А Пекин, со своей стороны, активизировал свои провокационные действия против Тайваня, главным образом, чтобы выразить свою озабоченность независимым направлением, в котором двинулся Тайвань при поддержке США.
На Западе считают, что Китай может попытаться добиться «воссоединения» с Тайванем невоенными средствами, например, укреплением экономических связей. С другой стороны, в любой военной конфронтации вооруженные силы КНР будут превосходить силы Тайваня. Китай тратит на оборону больше, чем любая другая страна (кроме США) и может использовать огромный спектр возможностей – от военно-морской мощи до ракетных технологий и кибератак. Да и с точки зрения общей численности военнослужащих между двумя сторонами существует существенный дисбаланс.
Китай – это 1,5 млрд человек, а Тайвань – это всего 23 млн человек (в 65 раз меньше), но с демократической системой и первоклассной экономикой. Поэтому Тайвань очень важен для многих стран, включая США. Именно поэтому невозможно рассматривать тайваньский вопрос вне американского контекста. Тайвань – это восьмой по величине торговый партнер США, важный инвестор и источник рабочих мест в американской экономике, а также мировой лидер в производстве современных компьютерных чипов. В 2020 году совокупные тайваньские инвестиции в США составили почти $137 млрд. Одни только прямые инвестиции Тайваня напрямую поддерживают примерно 21 000 рабочих мест в США.
По данным на 2020 год, тайваньский экспорт в США составил $46,03 млрд, а американский экспорт на Тайвань составил $29,64 млрд. А в 2024 году Соединенные Штаты обогнали материковый Китай, став мировым центром высоких технологий и главным экспортным направлением Тайваня: объем экспорта Тайваня в США в I квартале составил $26,625 млрд, что превышает объем экспорта в материковый Китай, который составил $22,407 млрд.
Министр торговли США Джина Раймондо заявила, что экономика страны критически зависит от производимых на Тайване передовых чипов. По ее словам, Соединенные Штаты приобретают 92 % требуемых им передовых чипов у компании TSMC на Тайване, и в случае воссоединения Тайваня с материковым Китаем Вашингтон может лишиться поставок важнейших чипов.
Соединенные Штаты рассматривают Китай в качестве стратегического противника в Индо-Тихоокеанском регионе, что определенно усилит стратегическое развертывание против Китая в будущем. Поскольку Тайвань находится в особом положении между Китаем и США, будущее вмешательство США в политику в отношении тайваньского вопроса неизбежно увеличится.
Со своей стороны, Тайвань стал крупным покупателем американской военной техники и американского вооружения. Так, например, в июле 2023 года США выделили Тайваню пакет военной помощи на $345 млн (соответствующий указ подписал президент Джо Байден), и это станет первым траншем в рамках «президентских полномочий по сокращению запасов» для поддержки Тайваня в размере $1 млрд, которые были утверждены конгрессом США в 2022 году.
Глава двадцать пятаяНациональное самосознание тайваньцев
Материковый Китай всегда надеялся, что на Тайване произойдут перемены, которые поспособствуют объединению, то есть большинство населения острова само выскажется за это под руководством правящей партии Тайваня. Однако опрос, проведенный в июле 2021 года Центром исследований выборов Национального университета Чэнчи на Тайване, показал, что 87,4 % тайваньцев предпочитают сохранять status quo. При этом лишь 5,6 % опрошенных хотят немедленно получить независимость и всего 1,5 % готовы объединяться с материком.
Парад независимости Тайваня. 2007
Высказывается даже такое парадоксальное мнение: что Тайвань – это единственная провинция Китая, не контролируемая правительством КНР. Большинство тайваньцев вполне довольны нынешним положением, а количество жителей острова, воспринимающих себя одновременно китайцами и тайваньцами, в период с 1992 по 2006 год оставалось примерно на одном и том же уровне – 44–45 %. Но при этом немедленного воссоединения с КНР не хочет практически никто.
Между идентичностью и политической позицией тайваньцев в вопросе об отношениях с Китаем не существует прямой корреляции. Это соответствует и структуре идентичности китайцев на континенте, которые, как правило, считают себя одновременно китайцами и уроженцами своей родной провинции и не видят противоречия между этими двумя самообразами.
Когда говорят о притязаниях жителей Тайваня на какую-то исключительную историко-культурную самобытность, то в глазах руководителей материкового Китая речь идет лишь о локальном своеобразии культуры, характерном для каждой провинции страны. По мнению политолога Чэнь Цзявэй, «для подавляющего большинства тайваньцев подобное мнение неприемлемо и даже граничит с унижением».
В настоящее время среди политических партий Тайваня есть только одна партия, которая четко поддерживает принцип «одного Китая» и настаивает на мирном воссоединении – это Новая партия, которая получила всего 1 % поддержки на тайваньских выборах 2020 года. ДПП (Демократическая прогрессивная партия), которая выступает за то, чтобы Тайвань и Китай были двумя странами, а китайцы и тайваньцы – двумя этническими группами, получила 41,1 %, а партия Гоминьдан, признающая Китайскую Республику и родство между двумя сторонами пролива, получил лишь 12,5 % голосов.
ДПП является главным апологетом «тайваньской идентичности» на острове, и позиция этой партии противостоит установке Гоминьдана, поддерживающего принцип «одного Китая». Со своей стороны, руководители Гоминьдана делают акцент на том, что все китайские жители Тайваня являются потомками иммигрантов, а китайская культура – их общее достояние.
Логотип Демократической прогрессивной партии Тайваня
Победа ДПП на президентских выборах 2000 года, несмотря на то что ее кандидат получил всего лишь на 2 процента больше голосов, чем его соперник, открыла новую эру в истории Тайваня. Теперь тайваньский народ получил возможность «идти своим путем», и это путь к «свободе, миру и демократии».
Да, Тайвань населен иммигрантами, значительная часть которых в свое время прибыла из материкового Китая. Но, во‐первых, это было очень давно, а во‐вторых, само по себе это обстоятельство не кажется непреодолимым препятствием для создания национального государства.
Проблема Тайваня, на наш взгляд, заключается не в выборе государства (оно де-факто на Тайване существует, и изменение его названия и символики вряд ли существенно повлияет на его сущность), а в форме осознания себя населением острова в качестве особого сообщества, от которой будет зависеть и политика островного правительства, в том числе в том, что касается фактического и символического определения статуса Тайваня.
На самом деле, когда говорят об «этнической идентичности» на Тайване, следует понимать, что на острове существуют четыре основных этнических группы: хокло, хакка, «вайшэнжэни» и аборигенные племена, которые составляют соответственно 72–76 %, 10–12, 12–14и 1,7 % от всего населения. Естественно, эти группы характеризуются разной «исторической памятью» и имеют разную политическую мотивацию.
В настоящее время численность аборигенов на Тайване составляет чуть более 500 тыс. человек, и их роль в политической жизни острова незначительна. Хокло – это этнические китайцы (ханьцы), предки которых переселились на остров из южной части материковой провинции Фуцзянь до 1945 года. Хакка, как и хокло, прибыли на остров в основном в период между началом XVII и концом XIX века, но местом их происхождения является южнокитайская провинция Гуандун. Хокло и хакка объединяются под общим названием «бэньшэнжэни» («люди из данной провинции»), по сравнению с «вайшэнжэнями» («людьми из внешних провинций»), которые или предки которых переселились на Тайвань после 1945 года.