Он повернулся к дому с вывеской и, еще раз оглядевшись, вошел в мастерскую.
— Как дела, старина? — с порога спросил он.
Портной Кико, толстый мулат с зелеными круглыми глазами на круглом, без подбородка лице, словно лежавшем на бычьей шее, воздел руки кверху и бросился навстречу вошедшему. С рабочего стола посыпались обрезки ткани, катушки, красный мелок.
— Вот это да… Вот это… Да что ты здесь делаешь? Давно приехал? — радостно тарахтел он, обнимал негра.
— Сегодня утром.
Радостное выражение на лице мулата быстро уступило место любопытству. Даже голос изменился от волнения, когда он спросил:
— Ну, что нового в Гаване?
Гость пожал плечами и после секундного молчания неохотно, едва ли не с трудом, ответил:
— А что Гавана? Гавана занята бейсболом, кабаре, новыми фильмами… — и, снова пожимая плечами, добавил: — Но покойников хватает и там…
Портной стоял, раскачиваясь, заложив руки за пояс.
— А здесь вот не думают ни о бейсболе, ни о других играх, — сказал он. — Здесь, по-моему, не играют даже в шахматы. Ну садись, чего стоять-то.
Мулат подвинул негру стул и, когда тот сел, внимательно взглянул в глаза гостя.
— Хорошо, а все-таки зачем ты приехал?
— Посмотреть, как тут у вас.
Кико запустил руки в свои курчавые волосы и, закрыв глаза, сморщился, словно от боли.
— Нечего смотреть на эту жизнь. Не надо! Ад. Сущий ад, дружище. Каким-то чудом я раздобыл заказ на костюм. А вообще жить невозможно — нет работы. Ничего нет. Только выстрелы, погони, пытки и трупы… С тех пор как я вышел из партии, я ни во что не вмешиваюсь, и все равно меня не оставляют в покое. Два раза арестовывали. Хорошо, друзья помогли…
Негр слушал его, внимательно рассматривая свои руки. Потом, оглядев помещение, равнодушно спросил:
— Действительно ни во что не вмешиваешься?
Мулат уставился на него, как на привидение, схватил себя за горло.
— Я? Вмешиваюсь? Ну нет, парень! Эти люди сошли с ума… — И вдруг тихо и без всякой связи с предыдущим сказал: — Если бы у нас было хоть немного… того… того, что нам нужно… Батистовцы — убийцы и грабители. А те, кто против них, — сумасшедшие. Так не делают революцию, но они ее делают, и Батиста не может справиться с ними. У них есть Сьерра и тысячи парней здесь, которые предпочитают умереть, чем так жить…
Негр встал и прошелся по комнате, возбужденно взмахнул рукой:
— Но ведь надо что-то предпринять, старина! Надо. Эти парни…
Портной перебил его:
— Да, надо что-то делать… А что? Что могу сделать я? II таких, как я, много. Знаешь что? Мне надоели эти сумасшедшие. Они погубят Сантьяго. Хотят и начать и кончить здесь. Здесь и нигде больше. Как будто на Кубе нет других городов. Почему бы им хоть на время не перебраться в Лома-дель-Бурро? — Говоря, Кико привычно уселся за свой рабочий стол и, взяв в руки красный мелок, продолжал жестикулировать, словно чертил им в воздухе. — Если Гавана не выступит, борьба никогда не кончится. Только все ребята погибнут.
Негр сел. Распахнув пиджак, опершись руками о колени, он внимательно слушал портного. Тот положил мел на стол и медленно подошел к другу. Лицо мулата как-то сразу постарело и осунулось. Опустив руку на плечо негра, он тихо прошептал:
— Здесь погибнут все, до последней собаки! Кто не погибнет от пули, тот умрет от голода или от разрыва сердца.
Очень близко, почти рядом, раздались выстрелы. Портной охнул, нелепо дернулся, потом метнулся к стене и замер, прижавшись к ней спиной. Опомнившись, он смущенно приблизился к негру, продолжавшему спокойно сидеть в той же позе.
— Видишь? — дрожащим голосом спросил Кико. — Теперь ты получил представление о том, как мы живем здесь… — Он воздел руки к небу, но тут же поспешно опустил их, чтобы подтянуть спадающие брюки. — И так каждый день. Это еще пустяки — только два выстрела. Иногда они трещат один за другим. Сотни, тысячи выстрелов подряд! Нет, говорю тебе, так жить невозможно…
Негр взглянул в окно. Теперь машины неслись мимо на очень большой скорости. Ни на тротуарах, ни в окнах домов не было видно ни души.
Вдруг в мастерскую вбежал юноша в белой, прилипшей к телу рубашке. Лицо его было бледным, длинные волосы растрепались.
— Пожалуйста, помогите, — сказал он, задыхаясь, — меня преследуют…
Кико с открытым ртом остолбенело глядел на юношу. И негр, тоже не шевелясь, смотрел на него. Неожиданно портной сорвался с места. Схватив со стола испещренный белыми стежками недошитый пиджак, он накинул его на плечи юноши и молча стал что-то отмечать мелком на ткани. Движения мулата были спокойны и неторопливы. Негр откинулся на спинку стула и скрестил вытянутые ноги.
— Черт бы побрал этих женщин… — сказал он со злостью.
Портной непонимающе взглянул на него. Потом догадался:
— Да!.. Все они такие… Кормишь ее, одеваешь, а благодарности никакой. И так с самого сотворения мира. Мы, мужчины, слишком доверчивы. А женщины всегда себе на уме…
Он говорил громко, размашисто жестикулируя, словно переживал тяжелую обиду.
В дверь шумно ввалились двое солдат. В руках тускло блестели пистолеты. Лица выражали ярость. Один внимательно осмотрел комнату. Другой, едва переводя дыхание, крикнул:
— Вы не видели его? Где он?
Портной спокойно отложил мелок.
— Кто? — спросил он, не разжимая губ — во рту у него было несколько булавок.
Глаза негра, который смотрел на друга, выражали искреннее изумление. Один из солдат нетерпеливо взмахнул пистолетом.
— Ну, тот подонок…
Не закончив фразы, солдат уставился на юношу. Тот был целиком поглощен созерцанием обновки. Негр вытер платком лоб.
— Мы никого не видели, — сказал он.
— Мы слышали выстрелы, перепугались, — поспешно добавил портной, глядя в лицо солдата, — но никого не видели. И решили, что это шальные выстрелы.
Солдат продолжал смотреть на юношу.
— «Никого не видели», «никого не видели». Вечно та же самая песня, — раздраженно проворчал его товарищ. — Всадить бы в каждого по пуле! Слушай, портной, ты ведь знаешь, что будет, если…
— Да, сеньор, — торопливо, не моргнув и глазом, подтвердил Кико.
— А это кто? — спросил солдат, не отрывавший взгляда от юноши.
— Это клиент. Он зашел…
Юноша прервал мулата:
— Я работаю в магазине напротив. Мне разрешили отлучиться на примерку. Вы можете спросить.
— А этот сеньор… — начал Кико, показывая на негра, но солдат не дал ему договорить.
— Этот сеньор нас не интересует, — сказал он, — негры не воюют с Батистой. — И, повернувшись к товарищу, толкнул его к двери. — Пошли. Время даром теряем.
Те, кто остался в комнате, слышали, как торопливые шаги солдат простучали по улице. Негр встал и, отдуваясь, начал яростно обмахиваться полами пиджака. Лицо его исказила печальная усмешка.
— Похоже, сейчас выгодно быть негром, — усмехнулся он. — Но не очень меня это радует.
Портной быстро наносил красные черточки.
— Подними руку! — приказал он.
Юноша удивленно взглянул на него, но руку поднял.
— Вот так история! — вздохнул негр.
— А я идиот, — пробормотал Кико. — И почему я каждый раз должен во все влезать? Да еще когда рядом живет осведомитель!
Он так и не вынул изо рта булавок.
Негр подошел вплотную к юноше.
— Что произошло? — тихо спросил он.
Юноша, испытующе оглядев его, равнодушно ответил:
— Ничего особенного…
Негр пожал плечами.
— Тогда извини.
Он хотел отойти, но молодой человек, схватив его за рукав, негромко сказал:
— Я прикончил убийцу. Сержанта. Он это заслужил, и я его прикончил.
Портной сколол булавками ткань у подмышки. Теперь рот его освободился, и он заворчал:
— Прикончил! Прикончил! Будто уложил соперника на ринге. Тоже мне чемпион!
Он ожесточенно черкнул мелком по спине юноши и отошел, оглядывая свою работу. Юноша, улыбаясь, мягко сказал:
— Кико, дорогой, это же не мой пиджак. Еще испортишь…
— Что? Конечно, не твой… Ах я идиот!
Разгневанно пыхтя, толстяк снял с юноши пиджак, скомкал его и бросил на стол.
Юноша собрался уходить. Его светлые цепкие глаза скользнули по улице. Негр заметил над его верхней губой едва пробивающиеся усики. Стоя в дверях, молодой человек обернулся.
— Я не знаю вас, — сказал он негру, — но уверен, что вы такой же, как Кико. Меня зовут Карлос, Карлос Эспиноса.
— Не слишком ли ты торопишься уйти? — спросил негр, пожимая ему руку. Юноша инстинктивно коснулся локтем пояса.
— Нет, сеньор, — ответил он уверенно. — Я ведь действительно работаю в магазине напротив. — И, махнув Кико на прощание, быстро вышел.
Портной проводил его обеспокоенным взглядом и, вернувшись к столу, задумчиво пригладил растрепавшиеся волосы. Негр внимательно наблюдал за другом.
Кико вскинул на него глаза и, улыбаясь, спросил:
— Как ты думаешь, может Батиста справиться с такими людьми?
В его голосе слышались боль и восхищение. Негр по-прежнему молча смотрел на него.
— Нет, скажи! Как ты думаешь? — настаивал мулат.
— Не может, — решительно сказал негр. И добавил: — Тем более что рядом с этими людьми стоят такие, как ты.
Портной смущенно опустил глаза.
Голос гостя звучал ровно и уверенно, когда он продолжил:
— Нет, Батиста ничего с ними не поделает. К счастью. Но несчастье в том, что и они не смогут покончить с Батистой.
— Покончить с Батистой… — эхом отозвался портной.
Он машинально теребил выбившуюся из-за пояса полу рубашки. Потом, решившись, сказал торопливо:
— Этот вот случай… сегодня… Конечно, дело серьезное и опасное. Но ты не думай, мне не впервой приходится. Я уже бывал в таких переделках. Если бы не доносчик, что живот рядом! — И вдруг горячо добавил: — Но клянусь, я сам не знаю, почему так поступаю. Не хочу, а поступаю!
— А я знаю, — сказал негр. — Это сильнее тебя. Ты считаешь, что ты вне борьбы, и твердишь об этом. Но ты с нами, с нашими людьми. Сердцем с нами, душой. Ты просто хочешь скрыть это от всех и от себя самого тоже. Ты боишься себя и не хочешь себе в этом признаться. Согласен со мной?