– Или слишком повеселилась вчера вечером? – Она поигрывает бровями и широко улыбается.
Я стискиваю зубы.
– Если бы, черт возьми, но нет. Я прохожу детоксикацию, помнишь?
Выражение ее лица тут же становится серьезным.
– Верно. Я просто пошутила. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь? Может быть, имбирный эль? Соленый крекер?
– Да, конечно. Было бы здорово.
– Хорошо. – Она уходит, бросив на меня напоследок вопросительный взгляд.
Я оседаю в кресле, затем, почувствовав спазмы в желудке, выпрямляюсь. Мне знакомы симптомы и ощущения при ломке. Время от времени мои родители бросали пить. Иногда им удавалось продержаться трезвыми несколько месяцев, но безрадостность совместной жизни всегда возвращала их к бутылке. Хаос скандалов и яростного секса был более заманчивым, чем суровая реальность.
Вот почему я отучала себя от бутылки, сократив время, в течение которого позволяла себе пить, а затем постепенно уменьшала градус выбранного мной алкоголя. Крепкие напитки сменились вином, а затем вино перешло в пиво. Я потела, меня трясло и немного подташнивало. Но сейчас… это что-то другое. Я знаю, потому что выпила рюмку водки, чтобы притупить эти ощущения, но в итоге меня только стошнило.
По-научному ли это? Нет. И мне нужны доказательства, чтобы защитить себя. И все ради чего? Ради компании, которую Алия практически уничтожила. Ну в самом деле, насколько это безумно?
Тяжело вздохнув, я оглядываю свой крошечный кабинет. Когда «Сливки общества» были независимыми, мой рабочий кабинет был в четыре раза больше. Мой первый кабинет в «Бахаран-фарма» тоже был больше, но Алия отдала его кому-то другому. Теперь у меня почти детский рабочий стол с одним выдвижным ящиком. Диван превратился в диванчик для двоих. А книжные шкафы заменили открытыми стеллажами.
– Как дела?
Я перевожу взгляд на входную дверь и вижу Рамина, небрежно прислонившегося к косяку. Сердце в груди сжимается и пульс учащается. Он красивый мужчина, но в отличие от Кейна и Дариуса имеет более мальчишеские черты. Ниже ростом, но шире в плечах. Трех братьев можно сравнить с матрешками, и Кейн оказался бы самой большой, поглотившей остальных своих братьев.
Рамин одет в темно-серые брюки и рубашку того же цвета. Галстук у него бордовый, а пиджак, скорее всего, висит на спинке его рабочего кресла. Его волосы немного длиннее, чем у Кейна и Дариуса, что только подчеркивает цвет его голубых глаз, отличительной черты Армандов. Его кривоватая ухмылка очаровательная и в то же время дерзкая. Рамин – директор по юридическим вопросам «Бахаран-фарма», и я понимаю, что он отличный адвокат, но ему тяжело постоянно находиться в тени своих старших братьев. В результате у него развился комплекс неполноценности, который заставляет его говорить и действовать опрометчиво, когда он не уверен в себе.
Вся их семейка чокнутая.
– Ну, знаешь… – Я пожимаю плечами, и тут до меня доносится запах его одеколона. Желудок сводит спазмом, и я сглатываю, пытаясь остановить подступающую желчь, но это невозможно. Отпихнув свое кресло, я падаю на колени и хватаю мусорную корзину.
Следующие несколько мгновений мои внутренности выворачивает наизнанку. Я смутно осознаю, что Рамин собирает мои волосы назад и гладит меня по спине. Наконец приступ рвоты прекращается, и я прислоняюсь головой к длинной выгнутой ножке своего письменного стола. У меня нет сил сопротивляться Рамину, когда он сажает меня к себе на колени и прижимает к своей широкой груди. Его торс под моей щекой, теплая и комфортная стена мышц.
Почему я переспала с ним до того, как вышла замуж за Дариуса? Глупый вопрос. Я знаю почему. Я не могла поверить, что наши с Дариусом отношения были такими идеальными. Не могла удержаться и попыталась все испортить. Не могла заглушить голос, который твердил мне, что я заблуждаюсь, думая, что такой красивый и образованный мужчина, как Дариус, когда-нибудь влюбится и захочет провести со мной всю свою жизнь.
Рамин мог бы стать мне другом, союзником. Сейчас я стараюсь избегать его как можно тактичнее, потому что от одного взгляда на него меня гложет чувство вины. Вот почему я знаю, что, будь я в здравом уме, никогда бы не стала с ним снова трахаться.
– Если Дариус войдет, – слабо бормочу я, замечая закрытую дверь, – он разозлится.
В нескольких шагах от нас находится целый этаж заполненных персоналом рабочих мест, разделенных перегородками, одно из которых принадлежит Кейну. Он считает, что будет лучше, если он откажется от личного кабинета и будет работать бок о бок с рядовыми служащими. Из прежнего кабинета я могла его отлично видеть. Теперь же я вижу лишь кучку несчастных людей, которые знают, что каждое нажатие клавиши и телефонный звонок записываются в целях безопасности.
– Да мне плевать, – отмахивается он. – Теперь тебе лучше?
– Мне хочется забраться в кровать и проспать десять лет. – Может, мне повезет, как Лили, и, проснувшись, я обнаружу, что Дариус управляет «Бахаран-фарма», а мой дом превратился в пентхаус. Если бы мой муж цеплялся за меня так же, как Кейн цеплялся за память о Лили, я бы простила ему все.
– Ты опять пила? – спрашивает Рамин.
– Да пошел ты. – Я пытаюсь отстраниться, но он лишь крепче меня обнимает. – Почему все спрашивают меня об этом? Я заболела, а не пьяна.
Он вдыхает полной грудью.
– Возможно, ты беременна.
На мгновение его слова ошеломляют меня, но потом у меня вырывается резкий смешок.
– Это из разряда невозможного.
– Это не исключено. – Рамин проводит пальцами по моим волосам.
Я снова пытаюсь его оттолкнуть, и когда он сопротивляется, я говорю:
– Запах рвоты вызовет новый приступ.
Он отпускает меня, и, пошатываясь, я поднимаюсь на ноги. Опираясь на стол, обхожу его. Рамин хватает мусорную корзину, завязывает пакет и кладет его в другой. Затем вставляет новый пакет в корзину, бросив на меня кривую улыбку через плечо.
– На случай, если тебе это понадобится.
– Отвали. – Я опускаюсь на диван и прижимаю ладонь ко лбу. Жара нет, но я ведь знаю, что не больна. Мой организм избавляется от всего, что сводило меня с ума. Я терпеливо переживу это, потому что с каждым днем я обретаю все большую ясность ума.
Рамин усаживается на мое кресло и откидывается на спинку.
– Пищевое отравление? Расстройство желудка?
– А тебе-то какое дело?
– Думаю, это очевидно, что мне совсем не все равно, – парирует он, его взгляд становится напряженным от нарастающего гнева.
– Ну конечно.
– Ответь на чертов вопрос! – требует он, резко выпрямляясь.
– Да какое это имеет значение?
– Я имею право знать, если ты беременна.
– Боже. – Я закрываю глаза и откидываю голову на бледно-голубую бархатную подушку. – У тебя нет никаких прав на что-либо, связанное с моей маткой или любой другой частью меня.
– Я никогда не пользовался презервативами с тобой.
Это заявление словно удар под дых. А я-то думала, что моя жизнь не может стать хуже.
– У меня внутриматочная спираль, Рамин. И озабоченный муж.
– Почему, когда я не трахаю тебя, ты ведешь себя как стерва?
Я поднимаю голову и смотрю на него, прищурившись.
– Я понимаю, что для тебя это новость, и, нужно признать, мои действия говорят об обратном, но я ненавижу изменщиков. Я ненавижу себя за измену. Для меня важна моногамия.
– Ты никогда не хотела этого брака, Эми, и это смягчающее обстоятельство. – Рамин пристально смотрит на меня своими невероятными голубыми глазами, его квадратная челюсть напряжена.
– Серьезно? – Я качаю головой. – Я отчаянно хотела выйти замуж за Дариуса. Я ничего так сильно не хотела.
– Чушь собачья. Невесты не соблазняют своих будущих деверей, если они любят своего жениха.
– Соблазняют, если у них не все в порядке с головой. У меня настолько огромный груз прошлого, что им можно забить целый склад.
– Или, быть может, ты втайне понимала, что должна выйти замуж за меня.
У меня отвисает челюсть.
– Ну, не будь так удивлена, Эми. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь.
– Нет, на самом деле не знаю. Нет… – Я поднимаю руку. – Ничего не говори. Рамин, мы должны держать себя в рамках. Ты ведь не хочешь быть тем парнем, который предает своего брата.
– А почему бы и нет? Что он вообще для меня сделал?
Я пристально смотрю на него.
– Откуда мне знать? Но мы совершаем добрые поступки не ради выгоды. Мы поступаем правильно, потому что мы хорошие люди.
– Ты действительно сама не своя.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Забудь. Я просто пытался пошутить. Слушай… ты тоже что-то чувствуешь ко мне. Просто боишься признаться в этом. Дариус не тот, кто тебе нужен. И никогда им не был. Как думаешь, почему я включил тот пункт в договор?
– Я не могу обсуждать это прямо сейчас, – говорю я в основном себе, потому что меня снова начинает тошнить.
– Мы обсудим это, потому что я устал от этого дерьма. – Он отодвигается от моего стола, встает и отворачивается к окну, уперев руки в бока и предоставив отличный вид на свою упругую задницу. Он мог бы заполучить любую женщину. Неудачно, что он зациклился на мне. – Если бы ты оставила меня в покое после того первого раза, – продолжает он, повторяясь, – нас бы здесь сейчас не было. Я намеревался отпустить тебя после твоей свадьбы. Но потом ты заявилась на пороге моего дома.
– Рамин… Очевидно же, что я вела себя не так, как обычно. В смысле, ну да… Уподобляться доктору Джекиллу и мистеру Хайду не совсем нормально! – Массируя пальцами виски, я пытаюсь унять нарастающую головную боль.
Он поворачивается лицом ко мне.
– О чем ты говоришь?
Я поджимаю губы, чтобы не ляпнуть правду. Арманы ссорятся между собой, но с внешними угрозами справляются единым фронтом. Я не уверена, что Рамин поверит мне или защитит меня.
– Мое употребление алкоголя вышло из-под контроля.
– Да, мы все это заметили. Ты несчастлива с Дариусом и…
– Я была счастлива! – рявкаю я. – Я не знаю, когда это изменилось и почему, но я хотела, чтобы мой брак был счастливым.