Продолжит ли он накачивать меня наркотиками, если будет думать, что я ношу его ребенка?
Я улыбаюсь в ответ, когда он присоединяется ко мне на диванчике. Он заключает меня в объятия, как будто я драгоценная и хрупкая вещь. С растущим волнением он говорит об анализах и врачах, и на мгновение я заражаюсь его энтузиазмом.
Затем ловлю на себе суровый, решительный взгляд Рамина и чувствую страх.
11Алия
1 мая 1999 года
Я свернула на жилую улицу, застроенную роскошными громадными особняками, и направилась к своему собственному. Это был дом моей мечты. По иронии судьбы жизнь в нем стала для меня сущим кошмаром.
Как обычно, на пару мгновений я предалась фантазиям о моем первом муже Поле, представив, что он ждет, когда мы с нашей дочерью Розаной вернемся из детского сада. Он играет с тремя нашими мальчиками на большой лужайке перед домом, машет проезжающим мимо соседям, и его красивое лицо светится радостью. На секунду я испытала ту же радость, прежде чем раздавила глупую мечту каблуком, как букашку. Затем я представила, как вместо этого давлю на педаль газа, как мой внедорожник заскакивает на подъездную дорожку и вылетает на траву, врезаясь в Пола, и от удара он перелетает через крышу.
Меня взбесило, что эта мысль принесла мне только боль вместо удовольствия. Воспоминания о Поле всегда навевали ужасную грусть. После всего, что я пережила, почему я все еще скучаю по этому вероломному, никчемному ублюдку? Потому, что он бросил меня до того, как я поняла, что наша любовь была ложью? Или причина крылась в том, что наши отношения не умирали медленно и мучительно? Из-за этого я никак не могла смириться с тем, что он так легко меня бросил?
Я сделала глубокий вдох, въезжая на полукруглую подъездную дорожку, и притормозила в ожидании, пока откроется дверь гаража. В этот момент я притворилась, что всегда мечтала быть миссис Арманд, что мой муж Лукас, который жил в доме моей мечты, был лучшим отцом, чем Пол, и что наш брак был более крепким и страстным. Облегчение, которое я испытала, увидев пустое место, где обычно стоял его «Ягуар», противоречило моей выдуманной реальности.
– Мы дома, Рози! – воскликнула я с притворной радостью, паркуя машину и выключая двигатель.
– Дома! Дома! – затараторила она в ответ с неподдельным энтузиазмом, сводя на нет мое притворство.
Иногда, во время праздников или каникул, я наблюдала за своими четырьмя детьми и думала, что они никогда по-настоящему не знали меня. Я делала все возможное, чтобы это не изменилось. Да, мне было одиноко из-за того, что я притворялась довольной жизнью, но такова была цена, которую приходилось платить за то, чтобы оградить их детство от уродливой действительности.
И кстати… именно это я и делала. Так ведь? Расплачивалась снова и снова. Но я вела учет и знала, что в конечном итоге другие заплатят мне за все, что у меня отобрали, не считаясь ни с чем.
Отстегнув ремни безопасности, я высвободила свою дочь с заднего сиденья. Она протянула ко мне руки, и, выпрямившись, я прижала ее к себе. Ее крошечное тельце было таким родным и обожаемым. Она была лучшим, что случилось со мной во втором браке, с ней было легко и просто. С мальчиками дела обстояли сложнее. По крайней мере с моими мальчиками. Особенно с Кейном.
Я захлопнула дверцу ногой, стараясь не поцарапать ее. Серебристый «Мерседес» M-класса был не просто средством передвижения. Я пыталась вернуть все, что у меня отняли.
Своего предыдущего «Мерседеса» я лишилась, когда Пол нас обанкротил, присвоив деньги нашей компании. Выйдя замуж за Лукаса Арманда и родив ему троих детей, я заплатила за возмещение того, что потеряла. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что потребовал партнер Пола, Алекс Галлагер, в обмен на химические патенты, в получении которых Пол сыграл важную роль. Алекс оставил шрамы на моей душе и в моем сознании. Он заставил меня осознать, какими развращенными и безнравственными могут быть мужчины.
– Кейн! – радостно воскликнула Розана, дрыгая ногами. – Кейн!
– Да, да. – Я подхватила ее покрепче, когда она заерзала у меня на бедре. Дариус, Рамин, Розана – все они обожали своего старшего брата, который был для них бо́льшим отцом, чем Лукас.
Сейчас это раздражало, но поначалу я ценила внимание Лукаса на внешние приличия. Он хотел, чтобы все выглядело идеально. Я – идеальная жена с тремя прекрасными детьми в его безупречной жизни. То, что я когда-то была замужем или у меня был Кейн, Лукас предпочитал игнорировать. Идеальная жена не стала бы сначала выходить замуж за кого-то другого.
Мне было важно, чтобы никто не видел во мне и следа той женщины, которая потеряла все, что имела, когда ее бросил муж, поэтому я не возражала Лукасу. Он позаботился о том, чтобы я выглядела так, как никогда раньше. А еще он был партнером в своей юридической фирме и курировал группу по работе с материалами и химическими препаратами, которая отвечала за все виды промышленных патентов. Благодаря своему второму мужу я смогла получить материальную выгоду с патентов Пола и отложить сбережения на черный день, когда истек бы срок действия брачного соглашения.
Мои каблуки стучали по эпоксидным полам в крапинку. В гараже было безупречно чисто: шкафы из темного дерева и инструменты, аккуратно развешанные на специальных крючках. Когда двери гаража открывались, наши соседи видели красоту, порядок и, что самое главное, богатство.
Из гаража мы вошли в прихожую, и нас встретил Пушок, наш красавчик, белый лабрадор. Он радостно подпрыгивал и так сильно вилял хвостом, что его задняя часть тела тоже виляла из стороны в сторону. Я опустила Розану на пол и наблюдала, как она побежала по обшитому деревянными панелями коридору с собакой наперегонки, зовя Кейна.
Моих старшего и младшего детей разделяла разница в двенадцать лет, но Кейн заботился о ней так же хорошо, как и о своих братьях. Пока я была занята Розаной, он водил Дариуса на бейсбольную тренировку и помогал Рамину с домашним заданием. Меня все еще удивляло, как Кейн ухитрился окончить среднюю школу на год раньше, при этом работал и помогал с детьми. Я действительно хорошо его воспитала.
Когда-то мне хотелось, чтобы Лукас проявлял больше заботы о Кейне, но я смирилась с тем, что мой муж был слишком подлым человеком, чтобы в его сердце нашлось место для сына другого мужчины. Признаться, он не проявлял особой любви и к своим детям. К счастью, у него развилась импотенция, и он понял, насколько унизительным может быть то, что он не оставляет меня в покое. После того, что я натерпелась от Алекса Галлагера, занятия сексом, который мне не нравился или не доставлял удовольствия, я рассматривала как насилие.
– Мама. – Дариус бросился ко мне навстречу. На фоне деревянных панелей и обоев с геометрическим рисунком в прихожей он казался меньше, чем был на самом деле. Его голубые глаза покраснели, а нос порозовел. Он тоже рос слишком быстро.
Я заставила себя сохранять видимость спокойствия. В доме чувствовалось сильное напряжение, отчего волосы на затылке встали дыбом. Мое раздражение росло, сдерживаемое только усталостью. Я была измотана всеми уступками, на которые приходилось идти каждый день. Я уже продала свою душу, чтобы создать иллюзию стабильности для нас с Кейном.
– В чем дело, дорогой? – спросила я, убирая его темные волосы со лба, хотя уже знала ответ.
– Папа снова злится на Кейна, – всхлипнул он, прижимаясь ко мне и крепко обхватывая мои бедра руками. – Он ударил его по лицу, и у Кейна идет кровь.
Я задрожала всем телом от внезапно нахлынувшей неистовой ярости. Держать Кейна рядом с собой становится неразумным, хотя его поддержка и присутствие приносили мне радость. Я понимала, что находиться где-нибудь в другом месте ему было безопаснее, и цепляться за него эгоистично.
– Ш-ш-ш… – Наклонившись, я крепко обняла Дариуса. – Не плачь. Я позабочусь о Кейне.
– Папа злой! Кейн просто помогал Рамину с домашним заданием. Папа сказал, что он специально учил его неправильно.
Я крепко зажмурилась и со свистом выдохнула сквозь стиснутые зубы. Мне было противно, что Лукас ревновал к ребенку. Ревновал, потому что Кейн был очень похож на своего отца, и это сходство не позволяло ему вписаться в идеальный семейный образ, который очень ценил Лукас. И он также знал, что я никогда не полюблю его так, как когда-то любила Пола, несмотря на все мои усилия скрыть свое отвращение. Возможно, все могло сложиться по-другому, если бы он был способен проявить хоть каплю терпимости к Кейну. Как бы там ни было, я все же заставила его заплатить за каждую обиду, нанесенную моему сыну, – бесчисленные мелкие колкости и пакости.
– Это было просто недоразумение, – солгала я. – Иди в свою комнату и поиграй в «Зельду», пока я не позову тебя ужинать. Хорошо?
Его маленькое тельце напряглось от гнева и разочарования. Он так сильно любил Кейна и боготворил его, как умеют только младшие братья. Затем Дариус кивнул, отступил назад и сделал как ему велели. Так было не всегда. Мальчик был упрямым и безрассудным.
Я проследила, как он убегает вверх по лестнице, и ждала, не двигаясь с места, когда его шаги стихнут на втором этаже и воцарится тишина.
У матерей не должно быть любимчиков. Я любила всех своих четверых, но Кейн был особенным. Временами он напоминал мне о предательстве Пола, и это было болезненно, но он также будил во мне воспоминания о лучших временах. Он заботился обо мне, даже когда я сказала ему, что это моя работа – заботиться о нем. Из всех мужчин, которых я знала, Кейн был единственным, кто проявлял бескорыстие, когда дело касалось меня.
Проведя рукой по темным волосам, я взглянула в зеркало на стене и решила, что когда-нибудь это время в моей жизни закончится и я больше никогда не увижу эту печальную, беспомощную женщину. Я увижу совершенно другую себя, преображенную властью и контролем во всех отношениях.
Я направилась в центральную часть дома.
Лукас был трусом. Он не хотел попадаться мне на глаза, когда я узнаю, что он снова ударил Кейна. Он полагал, что я успокоюсь, если его не будет рядом несколько часов, доказывая тем самым, как плохо он меня знает. Ему даже в голову не приходило, что царапина от ключа на боку его «Ягуара» или болт, проколовший боковину шины, дело моих рук. Или