Прошла неделя с тех пор, как я напала на Алекса, и я не слышала ни слова ни от него, ни от полиции. Тишина не приносит облегчения, только нарастающее беспокойство, которое усиливается с каждым часом. В спокойные минуты я ощущаю холод неизбежности. Часть меня яростно отвергает любую возможность возвращения к воспоминаниям о деградации и мучениях. Другие воспоминания, однако, невозможно подавить. Я не могу перестать пересматривать свою жизнь, как будто смотрю фильм на автоматической перемотке. Это сводит с ума.
Я хочу радоваться тому, что сделала с Алексом Галлагером, и позволяю себе вспомнить, каково это – проткнуть нежную плоть с разрушительной силой ненависти и мести. Я смакую это удовольствие. Закрываю глаза и раскачиваюсь под музыку его криков, эхом отдающихся в моем сознании. Меня приводит в бешенство, что меня могут счесть преступницей и заставить раскрыться, чтобы объяснить мои действия.
Придав объема своим осветленным волосам, я делаю мысленную заметку, что нужно запланировать посещение салона красоты. И спа-салона. И моего пластического хирурга. Я не могу выглядеть изможденной или затравленной. Только не на работе и уж точно не на ужине, который Лили запланировала для моей семьи. Эта женщина уже считает, что у нее все под контролем. Если я проявлю хоть малейшую слабость, она вцепится в меня мертвой хваткой. И Эми. Я никогда не встречалась с ее родными. Они, скорее всего, отреклись от нее, что мне тоже хочется сделать, но у них, должно быть, хорошие гены, потому что она остается привлекательной, несмотря на то, как сильно прикладывается к бутылке.
Меня настораживает, насколько похожи эти две женщины физически. Осматривая себя критическим взглядом, я задаюсь вопросом, какие мои черты находят мои сыновья в своих женах. Хорошо известно, что мужчины женятся на женщинах, похожих на их матерей. Я пытаюсь представить, как бы я выглядела, если бы оставила свои темные от природы волосы, потому что вряд ли нас не могут связывать особенности характеров. Ни одна из моих невесток не обладает моей силой духа и упорством. Обе слишком полагаются на свою красоту и сексуальность. Лили коварна, надо отдать ей должное, но ее достоинства – ее лицо и всепоглощающая одержимость Кейна.
Я отворачиваюсь от зеркала, рассеянно разглаживая кремовое платье-свитер, облегающее мою фигуру. Я тоже использую свою сексуальность, но для того, чтобы подчинять, а не подчиняться. Когда мужчины возбуждены, они редко замечают, что их перехитрили. Они не могут одновременно думать тем, что на плечах, и тем, что между ног.
Я, вероятно, заставила Алекса стать чрезмерно сосредоточенным на своей ненависти ко мне и Полу. Он, должно быть, думает, что мы разрушили его жизнь всеми возможными способами. Если бы только это было правдой. Если бы только он был мертв.
Мучительное ожидание дальнейшего развития событий становится невыносимым, и я делаю глубокий вдох. Я не могу потерять самообладание сейчас, когда оно мне больше всего нужно.
Мои шпильки глубоко утопают в густом ворсе ковра в моем кабинете. В других кабинетах полы покрыты производственным ковролином, по которому было бы намного легче ходить, но мне нужна экстравагантная обстановка, чтобы подчеркнуть богатство. Богатство – это сила. Недостаточно иметь самый большой кабинет, так как то, что я женщина, ставит меня в невыгодное положение. Коллеги и партнеры постоянно пытаются снискать одобрение Кейна. Я хотела, чтобы мы выглядели как равные, чтобы наши кабинеты располагались рядом, но он вообще отказался от своего.
Он высокий, темноволосый и чрезвычайно привлекательный мужчина, поэтому может притворяться сторонником равноправия. Даже когда он принижает себя, это выглядит как проявление силы. Мне же приходится работать вдвое усерднее, чтобы получить то, что мне причитается.
Я замираю, раздумывая, сесть ли за стол или расположиться в зоне отдыха. Хочу ли я выглядеть так, будто усердно работаю, – на самом деле так и было, или создать видимость интимности, устроившись в одном из кресел для отдыха? Они обеспечивают своего рода защиту и место только для одного человека, в отличие от длинного дивана в кабинете Алекса Галлагера, на котором он с удовольствием меня насиловал. Я знала, что, сидя за своим столом, он смотрел на этот диван и с удовольствием вспоминал те часы. Мне было невыносимо иметь такую удобную горизонтальную поверхность в своем рабочем пространстве.
Столько невинных удовольствий и удобств навсегда потеряно для меня. Поймут ли это когда-нибудь окружной прокурор или присяжные?
Подойдя к своему столу, я снимаю телефонную трубку и говорю своей помощнице, чтобы она пропустила Райана, когда он придет. Я надеюсь, что он сможет помочь мне в ситуации с Лили. У меня сейчас слишком много забот: Алекс, Лили, возвращение Эми на работу после долгих лет ежедневного пьянства, плюс долгожданный исследовательский центр в Сиэтле, над которым я тайно работаю. Меня бесит, что приходится пока откладывать последнее в сторону – у нас сжатые сроки, но влияние Лили на Кейна делает ее темной лошадкой. Мне нужен козырь в рукаве, если она заставит моего сына вмешаться в дела «Бахаран-фарма».
Она знает слишком много о планах, которые я держу в строжайшем секрете, поэтому я не верю, что она заинтересована только в том, чтобы тратить деньги Кейна, потакая своим желаниям.
Я испытываю облегчение, когда наконец раздается стук в дверь.
– Войдите.
Райан открывает дверь и одаривает меня полуулыбкой. Я раздумываю, стоит ли мне оставаться на месте, затем поднимаюсь на ноги. Противопоставление силы и уязвимости – это старая как мир женская стратегия.
Но в Райане есть что-то такое… непринужденное. Он приветливый и красивый, уверенный в себе мужчина, и эта черта характера, естественно, располагает к нему. Я пытаюсь представить его с Лили и понимаю, что у меня не получается. Она – коварная женщина, в то время как его жена Анджела – настоящий…
Я замираю, мои мысли путаются. Я вспоминаю длинные темные волосы и гибкое тело Анджелы. Сходство с Лили не такое сильное, как у Эми, но тем не менее заметное. Возможно, такой типаж нравится большинству мужчин. Но все же… Почему я не заметила этого до того, как обратилась к Райану со своими опасениями? Почему ни он, ни Кейн никогда не упоминали, что сначала Райан встречался с Лили? Конечно, Кейн приходил в ярость, если я вообще пыталась завести разговор о его жене, а Райан сразу же разоткровенничался, когда эта тема наконец-то была поднята, но узнать об этом только недавно?.. Неужели за этим скрывалось что-то еще?
Конечно, можно было бы возразить, что Райан пережил разрыв с Лили и женился на ком-то другом, чего Кейн не смог сделать, но это не значит, что Лили не имеет над ним хоть какой-то власти. По крайней мере, та Лили, которую он знал раньше, а не самозванка.
Обратившись к Райану, я либо сделала ужасную ошибку, либо совершила гениальный ход. Кто знает? Может, он придет в ярость и будет стремиться разоблачить ее, так же, как и я. Разумеется, не привлекая особого внимания. Мы не хотим никаких скандалов. Наш партнер Гидеон Кросс не потерпит негативной реакции прессы, а он нужен нам для достижения успеха «ЕКРА плюс».
Мой пульс учащается, и у меня кружится голова. Каждую свободную минуту я словно на иголках и на грани паники. Просыпаюсь посреди ночи вся в ледяном поту. Я больше не вынесу ни потрясений, ни сюрпризов.
– Привет, – здоровается Райан, закрывая за собой дверь.
Я приподнимаю подбородок и расправляю плечи.
– Райан, рада тебя видеть. Спасибо, что пришел. Я знаю, как ты занят.
Компания Райана «ЛанКорп» является одним из крупнейших конкурентов компании Гидеона Кросса «Кросс Индастриз». Я очень удивилась, когда Кейн сообщил мне, что предложил Кроссу стать его партнером. Он знает, что соперничество Райана и Кросса носит личный характер. Столь же ненадежный, как и Пол, отец Кросса разбогател на печально известной финансовой пирамиде. Впоследствии Лэндоны потеряли все, и Райана возмущает успех, которого Кросс добился. Теперь я понимаю, почему Кейн мог так легкомысленно относиться к дружбе с Райаном, ведь тот когда-то стоял на пути его отношений с Лили, что до сих пор может быть больной темой.
Не знаю почему, но легкая улыбка Райана меня нервирует, и в его поведении чувствуется какая-то холодность. Он смотрит мимо меня и указывает на зону отдыха, делая вид, что приглашает меня к себе, а не наоборот. Через смежные стеклянные стены моего углового кабинета центр города как на ладони, но внимание Райана приковано ко мне.
Я расправляю плечи и, стиснув зубы, сажусь в кресло за рабочим столом, заставляя его последовать за мной. Я устраиваюсь поудобнее, скрестив ноги, и храню молчание, потому что оно сделает эту работу за меня.
– На днях я видел Лили, – начинает он, расстегивая пиджак и поправляя брюки. Когда он встречается со мной взглядом, его лицо мрачнеет. Его волнистые каштановые волосы слегка растрепаны, возможно, из-за ветреной погоды, или он взлохматил их сам.
Я облизываю языком пересохшие губы. На днях… Но я узнаю об этом только сейчас. Не знаю почему, но я думала, что он сообщит мне о своем визите раньше.
– Это она? Женщина, с которой ты встречался?
– Да. – Он слегка наклоняет голову. – И нет. Она изменилась. Но столь уж это неожиданно? Я сам уже не тот мужчина, каким был, когда мы с ней были вместе.
– Как ты объяснишь тело, в котором опознал ее? – сдержанно спрашиваю я, потому что он задумчив, и это мне не нравится. Совсем.
– У меня пока нет ответа на этот вопрос, – спокойно отвечает он, закидывая ногу на ногу.
– А ты пытаешься найти ответ? – Мне требуется огромное усилие, чтобы оставаться невозмутимой. Он слишком расслаблен. Ему не хватает того волнения, которое он проявил, когда я предоставила ему информацию. Его реакция мне не понятна.
– Нет, потому что я знаю, где ответ – у Кейна. – Мрачный взгляд Райана прикован к моему. – Он подписал распоряжение о выдаче тела и был ответственен за это. Если она была похоронена, тело можно было бы эксгумировать для судебно-медицинской экспертизы.