Я надеялась обеспечить будущее «Бахаран-фарма». Я не могу допустить ошибку. Моей репутации не восстановиться после такого серьезного просчета.
– Эй, Алия, – снова раздается голос Дженнифер через динамик моего телефона.
Я раздраженно рычу. Прощайте попытки соблюсти приличия. Если Рам хочет настоять на своем, он получит по заслугам. Я хватаю трубку.
– Нет, я не хочу разговаривать с Сингхом!
Короткая пауза, затем Дженнифер осторожно произносит:
– Алекс Галлагер на второй линии.
Его имя застает меня врасплох, потому что я все еще не пришла в себя после предыдущей встряски.
– Алия? – спрашивает она. – Мне сказать ему, что вы заняты?
С огромным усилием я собираюсь с мыслями.
– Рохелио сегодня в офисе?
– Да. – В ее голосе звучит облегчение. – Я видела его минуту назад.
– Попроси его зайти ко мне в кабинет, а затем переведи звонок. – Я вешаю трубку и в смятении оглядываюсь по сторонам, как будто ищу призрак из своего прошлого. От волнения дрожу всем телом, сердце колотится в груди так, что мне трудно дышать.
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем раздается стук в дверь. Не дожидаясь моего ответа, в кабинет входит Рохелио, как всегда высокомерный. Костюмы, которые он носит на работе, делают его непримечательным и потому скрывают опасную сущность. Это хитроумная маскировка, которую я разгадала только недавно.
Он ухмыляется.
– Наконец-то пришло время опробовать твой кабинет?
– Будь серьезным. Алекс на линии.
Начальник службы безопасности мгновенно переключается в режим повышенной бдительности.
– Ответь на звонок, – приказывает он, моментально беря ситуацию под контроль. – И помни, твое молчание – его единственное оружие. Если тебе нечего скрывать, он теряет много рычагов давления, поэтому веди себя так, будто ты не беспокоишься, что правда выплывет наружу.
– Как будто перспектива попасть в тюрьму не пугает.
– Не для тебя, – мрачно возражает он, – потому что он этого не добьется.
Его абсолютная уверенность придает мне сил. Я тянусь к кнопке громкой связи и включаю ее. Рука дрожит, но моя ярость вселяет уверенность. Разговор с Кейном все еще свеж в памяти, и Алекс является причиной отчужденности между нами. После ухода отца мой сын нуждался во мне больше, чем когда-либо, но я была лишь тенью, испытывая беспомощность и отвращение к себе. Я сделала свой выбор, чтобы вернуть «Бахаран-фарма», и компания призвана объединить моих детей в единую мощную силу. Я не позволю Алексу принимать в этом какое-либо участие. Я уже продала свою душу за компанию и вполне готова сделать это снова.
– Привет, Алекс, – приветствую я более хриплым, чем обычно, голосом, что придает ему порочную соблазнительность. – Как дела?
– На удивление цел, – отвечает он, и я вздрагиваю, потому что от ненависти, сквозящей в его голосе, кровь стынет в жилах. – Ты разочарована?
Ужасно разочарована, но я этого не говорю.
– Ты все еще в больнице?
– Нет, дома и готов обсудить то, что ты мне должна. Надо сказать, Алия, это очень много. Ты заставила меня пройти через ад.
– А как ты назовешь то, что я пережила по твоей милости?
– Я не в ответе за чувство вины, которое ты испытываешь, потому что предала Пола.
Я удивленно вскидываю голову.
– Чувство вины?.. Что ты…
Рохелио резко выпрямляется и проводит рукой по своему горлу, приказывая мне замолчать.
– Ты играешь в игры, cabrón.
Повисает долгое, тягостное молчание, затем раздается тихий вопрос:
– Кто это с тобой, Алия? Любовник? Адвокат? Я полагаю, любовник, который слишком глуп, раз злит того, перед кем ты в долгу.
– Не имеет значения, кто я, – отвечает Рохелио, – важно только, что я знаю.
– Ты знаешь то, что она тебе сказала. Возможно, ты захочешь взглянуть, что происходило на самом деле. В «Бахаран-фарма» в то время велись видеозаписи, как и сейчас. Осторожность никогда не помешает.
Я чувствую, что бледнею, и перед глазами все плывет. Внезапно мне становится так жарко, что на лице выступает пот.
– Ты лжешь!
В моем сознании слова звучат яростно, но мой голос – едва слышный шепот.
Если Алекс и услышал меня, то он не обращает внимания на мои обвинения.
– Я не горжусь тем, что произошло между нами, но растрата и последующее исчезновение Пола испортили жизнь нам обоим. Я слишком сосредоточился на том, чтобы спасти «Бахаран-фарма» в ущерб своему браку, и мы с Алией – оба недавно ставшие одинокими – искали поддержку друг у друга.
Рохелио произносит одними губами:
– Ну и мудак.
– Пытаясь найти выход из очень трудного положения, – продолжает Алекс, – мы перешли черту. Я мог бы испытывать такое же чувство вины, даже если бы мы были вместе всего один раз, однако наша любовная связь продолжалась многие месяцы. Мы…
– Любовная связь?! – Мой голос дрожит от ярости. Я ожидала, что он будет утверждать, что изнасилования были сексом по обоюдному согласию, даже предвидела этот жестокий удар. Но ничто не могло подготовить меня к тому, что он произнесет это вслух. – Ты мне отвратителен!
– Я понимаю, что уход Пола был для тебя болезненным, – продолжает он успокаивающим и совершенно неискренним тоном, – и, возможно, из-за посттравматического расстройства тебе было трудно смириться с окончанием нашей… опрометчивой связи. Но ты совершила тяжкое преступление. Тебе нужна помощь, Алия, и именно поэтому я надеюсь избежать судебного процесса или уголовного наказания.
– Тебе понадобится чудо, чтобы впарить кому-нибудь эту дымящуюся кучу дерьма, – вставляет Рохелио с жесткостью в голосе.
Я яростно мотаю головой, пораженная глубиной порочности Алекса. У него совсем крыша поехала? Или он просто гнусный говнюк? Неужели у него есть возможность доказать, что я его бывшая любовница, которая не может смириться с отказом?
В бешенстве я кладу руки на стол и наклоняюсь к динамику.
– Я не боюсь правды, Алекс, – лгу я. – А вот тебе стоит бояться.
– Ты мне угрожаешь?
– Только если ты считаешь правду угрозой.
Рохелио нажимает на кнопку громкой связи, отключая вызов. Внезапно я чувствую опустошение, и мои колени слабеют.
Он хватает меня за локоть и подводит к креслу.
– Ты хорошо справилась.
– Да ни хрена я не справилась! – сердито бросаю я. – Нужно было его убить. Я часто думала о том, как возьму нож для вскрытия писем у него на столе и пырну его в шею. У меня не хватило духу сделать это. Кейн нуждался во мне, и я… – Я делаю глубокий, прерывистый вдох. – Тогда я так же боялась попасть в тюрьму, как и сейчас.
Наклонившись, Рохелио кладет руки на подлокотники и встречается со мной взглядом.
– Перестань беспокоиться об этом. Этот парень слишком глуп, чтобы понять, что он роет себе могилу.
– Я не знаю, что делать. – Мне больно произносить это вслух.
– Тебе нужно разыскать женщин, которые работали с ним, когда он занимал руководящий пост. Я уверен, что такое его поведение – не единичный случай, возможно, мы даже найдем других жертв, которых он запугивал, заставляя молчать.
Я хмурюсь:
– Это было целую вечность назад. Я даже не знаю, с чего начать. И какова ответственность за это? Могут ли они предъявить претензии нынешней фирме «Бахаран-фарма» за причиненный ущерб?
– Ты знаешь, что беспокоишься не о том, о чем следует? Делай, что я тебе говорю. – Он выпрямляется и направляется к двери, оставляя меня с той же поспешностью, что и мой сын.
Мне кажется, что встреча с Кейном была несколько дней назад, а не минут. Такое ощущение, будто я старею в ускоренном темпе. Я чувствую себя старой и уставшей. Сердце едва бьется, кружится голова.
– Эй. – Я оборачиваюсь на звук голоса Рохелио и вижу, что он замер, положив ладонь на дверную ручку. – Ты в порядке? – спрашивает он, в его глазах отражается беспокойство.
– Я пережила издевательства Алекса Галлагера в прошлом. – Мой тихий ответ едва слышен. – На этот раз он не переживет мои.
18Лили
Я всегда любила океан. Его красоту, как его поверхность переливается светом. Опасность, которую он представляет, как быстро он может измениться, утянуть тебя в бездну и никогда не отпустить. Я вижу свою мать в этих темных глубинах, и так много поворотных моментов в моей жизни произошло либо на воде, либо рядом с ней.
Прошло несколько лет с тех пор, как я ушла от тебя, любовь моя, и каким-то образом я смогла воссоединиться с морем, несмотря на травму, которую ассоциирую с ним: нашу разлуку и потерю моей матери.
В данный момент, беспокойно расхаживая по каюте, я остро ощущаю легкое покачивание судна на волнах. Мой взгляд прикован к Средиземному морю и массивным, вычурным яхтам, которые усеивают его поверхность. Солнечный свет отражается от сверкающих перил и несущих винтов вертолетов, умело посаженных на вертолетные площадки на верхних кормовых палубах. Суперъяхта, которую мы арендовали, вписывалась в общую картину, но мы прибыли в Монте-Карло не для того, чтобы играть. На кону человеческая жизнь, а не жетоны казино.
Мне всегда нелегко оставаться в стороне и ждать. Хуже всего переживания. Рохелио сказал мне, что я должна верить в способности своей команды.
– Я доверю всем вам собственную жизнь, – возразила я. – Но я никогда не хотела, чтобы кто-то из вас кого-то лишал жизни!
– Кто с доблестью дружен, тем довод не нужен. По первому знаку на пушки в атаку уходит неистовый полк.
Я бросила на него уничтожающий взгляд.
– Цитируешь Теннисона? Серьезно?
Он подмигнул.
– Мы ценим, твое желание, чтобы наши руки не были в крови. Но ты готовила нас к этому. Поэтому не мешай.
– Я превратила вас всех в бессердечных убийц. Просто здорово.
Обхватив мое лицо ладонями, Рохелио пристально посмотрел мне в глаза.
– Как бы я хотел, чтобы ты перестала себя ненавидеть. Но не волнуйся, querida. Мы любим тебя достаточно сильно, чтобы это исправить.
Он по-братски поцеловал меня в лоб.