– Ты хочешь сказать, что это была автокоррекция имени Тирни? Как Пол Тирни, отец Кейна? Он жив?!
– Мы ничего не нашли о Поле, но я подумал, не мог ли Кейн Блэк иногда использовать свое настоящее имя. И это привело меня к твоей яхте.
Я оглядываюсь на «Шторм».
– Каким образом?
– Человек, арендующий это место стоянки, – Кейн Тирни.
Мысли в голове путаются, сменяясь стремительным наплывом воспоминаний.
Время повернулось вспять, и я снова оказываюсь на своей яхте в бушующем море, промокшая под дождем. Рохелио склоняется надо мной, трясет меня, кричит, пытаясь привести в чувства. Голова раскалывается от удара о палубу, когда я упала, а приступы тошноты вздымаются вместе с волнами.
– Где она? – кричу я. – Где она?!
Но моей мамы больше нет. Я выстрелила ей прямо в сердце, и она рухнула на палубу, как выпотрошенная кукла. Я почувствовала боль от этой пули в собственной груди и ужаснулась тому, что натворила. Я отпустила шкоты и, спотыкаясь, направилась к ней, но неистовые волны подбросили «Шторм» вверх, и я соскользнула вниз головой. Когда корпус яхты врезался в воду, я ударилась о палубу и потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, в голове стучало, и я изо всех сил пыталась что-то разглядеть сквозь туман в глазах. Тела не было. В зоне видимости не было никакой другой лодки, кроме той, что управляла Сальма, чтобы спасти меня.
Мы отбуксировали «Шторм» к Восточному побережью. Сменили название яхты, перекрасили ее и заменили кое-что из оборудования. Судно было продано, и мы с командой начали поиски Ласки.
– Не может быть, чтобы это была та же лодка. – Я мотаю головой, пытаясь осмыслить возможные последствия. Любовь моя, откуда ты мог знать? Что ты знаешь? Как давно ты это знаешь?
– Ты что, не узнаешь ее?
Я резко поворачиваюсь на звук твоего голоса и натыкаюсь на Рохелио.
– Кейн.
У тебя суровое выражение лица и гневный взгляд. Ты пугаешь; сила твоей ярости подобна огненной буре. Она такая жаркая, что моя кожа покрывается потом.
– Рохелио, спасибо, что подтвердил свою причастность! – произносишь ты с гневом в голосе. – Это казалось очевидным после того, как моя жена получила доступ к сейфу, но уверенность всегда приятнее. Итак, ты, Лейси. Кто еще?
Я так поражена всем, что ты знаешь, что не сразу нахожу слова.
Рохелио стоит рядом, сжимая мою руку. Кажется, он тоже лишился дара речи.
– Убери руки от моей жены, – приказываешь ты с опасным спокойствием, – и возвращайся в офис. Я хочу, чтобы все пароли, карточки-ключи и доступ в здание Кроссфайр для моего брата были аннулированы. Отключи его удаленный доступ и рабочий номер. Я уже заблокировал его банковские счета. Обыщи его кабинет, упакуй личные вещи и передай их службе безопасности здания внизу.
– Я знаю, что делать, – мрачно отвечает Рохелио.
– Тогда иди и займись этим. – Ты отходишь в сторону и жестом показываешь ему уйти. – Позвони мне, когда все будет готово.
Рохелио смотрит на меня, но я не могу отвести от тебя взгляда.
– Со мной все будет в порядке, – заверяю его. Я беспокоюсь о тебе и о том, что тебе приходится делать с братом. Да, вы двое долгое время не общались, но я знаю вас. Всепрощение, которое ты даришь мне, – это часть тебя и распространяется на всех, кто тебе дорог.
Рохелио уходит. Вскоре я слышу, как закрываются ворота. Я должна была услышать, как они открылись, когда ты появился, но ты умеешь передвигаться незаметно, несмотря на свой рост.
– Ты не должен злиться на него, – говорю я тебе.
Ты подходишь ко мне.
– Он ведь был с тобой все те годы, что я страдал без тебя? Я могу ненавидеть его за это.
– Он несколько раз спасал меня. Ты должен быть ему благодарен.
В твоем взгляде все еще сквозят эмоции, но ты слегка киваешь, когда твой гнев рассеивается.
– Ты бы хотела воссоединиться с ней? Ты так сильно любила «Шторм», когда она была твоей.
– Разве она моя не благодаря тебе?
Твои губы кривятся в полуулыбке, ты обнимаешь меня за талию и идешь рядом. Солнце все еще светит, хотя и переместилось дальше на запад. Чайки по-прежнему кричат в небе. Ветерок треплет мои волосы, словно пальцы возлюбленного. И все же весь день перевернулся с ног на голову, как будто я шагнула в зазеркалье и попала в реальность, параллельную той, в которой проснулась.
– Как ты ее нашел? – интересуюсь я.
Какое-то время ты молчишь, и я уже сомневаюсь, что ты вообще ответишь. Могу ли я винить тебя за то, что ты хранишь свои секреты, когда у меня так много своих?
– На теле, которое обнаружила береговая охрана, – невозмутимо сообщаешь ты, – не было татуировки скорпиона.
Я чувствую до мозга костей отсутствие эмоций в твоем голосе. Ты сказал совсем немного, но мысленно мне удается составить полную картину. Небольшой скорпион на моем запястье – это ты, мой страстный Скорпион, и он красноречивое свидетельство моей одержимости тобой. Я пыталась скрыть его так же, как пыталась скрыть свое влечение, и моя мать не узнала бы об этом. Она бы не знала, что на трупе, выдаваемом как мой, должна была быть эта татуировка. Но ты знал, любовь моя, и решил проверить.
Мои глаза щиплет от выступивших слез. Как это возможно – чувствовать еще большую боль?
– Я бы никогда так с тобой не поступила, – хрипло клянусь я. – Я бы никогда намеренно не заставила тебя пройти через ад опознания моего тела, ни по какой причине. Никогда.
– Я знаю. – Ты притягиваешь меня ближе и целуешь в макушку.
– Я понятия не имела, что там было тело, пока Алия не упомянула о нем. Я бы не позволила тебе жить с этим, если бы знала.
– Я знал, что это не ты и что ты никогда не сделаешь мне больно подобным образом, но все остальное было возможно. – Ты сжимаешь пальцами мое бедро. – Возможно, тебя похитили? Я ждал требования выкупа. Насильно куда-то увезли? Тогда я не знал ни о твоей матери, ни о Ласке. Или ты просто захотела уйти? После Райана и всего остального… Я понимал, что цепляюсь за тебя изо всех сил. Но тело… Это был кусочек головоломки, который никуда не вписывался.
– Мне жаль, – говорю я, хотя этого извинения совершенно недостаточно.
Мы подходим к яхте, и я вижу, что ее поддерживали в отличном состоянии. Кроме этого, ее восстановили в первоначальном виде и даже вернули прежнее имя. Ее мачта гордо вздымается, пронзая небо.
Ты берешь меня за руку и поддерживаешь, когда я поднимаюсь по трапу. Перед тем как сойти на палубу, я снимаю сандалии и беру их в руки. Морской бриз развевает платье вокруг моих ног и холодит обнаженные руки. На улице вовсе не холодно, но я чувствую себя полностью замерзшей.
Трап крепится к люку из дымчатого стекла с выгравированным фениксом, таким же, как у меня на спине. Я смотрю на то место на выветренной палубе из тикового дерева, где в последний раз видела свою мать, лежащую в луже ярко-красного шелка, и затем отвожу взгляд, потому что она почти наверняка жива. Кому еще Вэл написал бы сообщение о том, каким умным был «Терни»?
Вэл с самого начала знал, что Кейн вернул «Шторм». Вэл хотел, чтобы я нашла свою яхту, но почему? Что, по его мнению, должно было произойти, когда я это сделаю?
Лодка мягко покачивается, когда ты присоединяешься ко мне.
– Я искал в Интернете лодки, похожие на твою. Хотел посмотреть, как они построены, и смогла бы твоя выдержать тот шторм, а вместе с ней и ты. Я должен был что-то делать, иначе сошел бы с ума. Я нанял «Рампарт», чтобы покопаться в твоем прошлом и найти тебя. И в моих поисках всплыла фотография этой лодки, совершенно неузнаваемой. Новый владелец ее продавал.
Я смотрю на тебя. Ветер треплет твои волосы, отбрасывая их на лоб. Воротник рубашки мягко колышется, открывая взгляду загорелую кожу твоего горла и дразня меня. Я изнываю от любви и желания.
– Но ты понял, что это она. Как?
– Ты оставила царапины на переборке каюты, когда мы с тобой занимались любовью. Сейчас они покрыты лаком, но бороздки все еще заметны. Я увидел их на фотографиях из каталога.
На мгновение я застываю от удивления, а потом смеюсь.
– Ты не мог запомнить! Или увидеть на фотографии.
Ты упираешь руки в худые бедра.
– Как будто я мог забыть такое. Или любой другой раз, когда овладевал тобой.
Я так широко улыбаюсь, что щеки болят.
– Я специально не стала их трогать, когда заметила, и распорядилась, чтобы их не замазывали. Я не хотела забывать тот день и хотела оставить свой след на ней. Боже мой… Это просто невероятно.
– Разве ты не сказала однажды, что Вселенная хочет, чтобы мы были вместе?
– Да, говорила. И, полагаю, она это доказала. – Я оборачиваюсь, осматривая все вокруг. Реставрация выполнена с такой точностью, что кажется, будто предыдущей переделки и вовсе не было. – Почему ты мне не сказал?
– Почему ты не рассказала мне о Лейси или Рохелио? – спрашиваешь ты. – Почему не рассказала, чем занималась все те годы, что мы были в разлуке?
Судорожно вздохнув, я чувствую себя опустошенной.
– Я боялась. Кейн, я столько всего сделала. Может быть, даже слишком много. Ты и не представляешь, что это за черта, пока не переступишь ее.
Ты качаешь головой.
– Нет никакой черты, Арасели. Между нами нет никаких барьеров, и больше никаких секретов. Больше никакой лжи. Расскажи мне сейчас, если есть еще что-то, чего я не знаю.
Я никогда не видела тебя таким серьезным и открытым. Почти умоляющим, но в то же время полностью владеющим собой. И мной.
– Есть и другие, кто работает со мной, – признаюсь я. – Многие живут в разных точках мира. Другие здесь. Я хочу, чтобы ты познакомился с ними.
– Непременно. Что-нибудь еще?
Мое сердце бешено колотится. Я должна рассказать тебе все сейчас.
– Насчет Вэла…
– Я уже знаю, – мягко перебиваешь ты. В какой-то момент я перестала быть на шаг впереди тебя. Ты догнал меня, может быть, даже сумел опередить. И теперь мы вместе. – Я рад, что ты рассказала мне, Сетаре. – В твоих темных глазах такая нежность, что моя душа поет. – Иди ко мне.