Не могу сказать точно, сколько вампиров напало в тот день на детскую. Казалось, их были десятки, но, может, это не так, потому что из всех детей укусили только меня. Помню, один вампир, мужчина, подхватил меня, как щенка, за шкирку. Майка на секунду врезалась мне в горло, лишая возможности дышать.
Насколько я помню, мама появилась следом за ними, практически сразу же. Сперва я слышал, как она выкрикивает заклинания, только потом увидел ее. Синее пламя, а за ним – ее лицо.
Мама могла вызывать огонь с полуслова. Она могла насылать его часами, не уставая.
Она пускала потоки огня над головами детей: пламя объяло всю комнату.
Помню, как люди ползали на четвереньках. Помню, как один вампир загорелся, словно римская свеча. Помню выражение на лице матери, когда она увидела меня: в ее глазах вспыхнуло отчаяние, когда державший меня мужчина вонзил клыки в мою шею.
А потом боль.
И пустота…
Наверное, я отключился.
Когда я очнулся, то находился в покоях матери, а отец и мисс Поссибелф накладывали на меня исцеляющие заклинания. Когда я очнулся, моей матери уже не было.
Глава 44
Баз поднимает руку и пишет на доске «Вампиры», а потом «На задании Тоскливиуса» и «одна жертва».
Не знаю, как ему это удается – говорить о вампирах, не признаваясь, что он один из них. Притворяясь, что я не в курсе. Будто он не знает, что я знаю.
– Что ж, не одна жертва, – говорю я. – Ведь пострадали и вампиры, так? Твоя мать всех их убила? Скольких?
– Нельзя сказать. – Баз скрещивает руки. – От них ничего не осталось. – Он вновь поворачивается к доске. – При такой смерти ничего не остается, лишь пепел.
– Значит, Тоскливиус посылает вампиров в Уотфорд…
– Первый прорыв за всю историю школы.
– И последний, – добавляю я.
– Что ж, теперь это сделать сложнее, да? Надо отдать должное твоему Магу хотя бы за это – в школу и мышь не проскочит. Если бы он мог, то, наверное, спрятал бы Уотфорд за Завесой.
– А с тех пор вампиры нападали еще?
Баз пожимает плечами:
– Вряд ли вампиры обычно нападают на магов. Отец говорит, что они как медведи.
Они…
– Почему?
– Они охотятся там, где проще всего, – среди нормалов, а на магов нападают, если только ужасно голодные или бешеные. Слишком много проблем.
– Что еще отец рассказал тебе про вампиров?
– Мы редко поднимаем эту тему, – сдержанно отвечает Баз.
– Я просто хотел сказать… – я распрямляю плечи и говорю осмотрительно, – что сейчас нам бы пригодились знания о том, как действуют вампиры.
Баз изгибает губы:
– Сноу, я уверен, они пьют кровь и превращаются в летучих мышей.
– Я имею в виду саму культуру, ясно?
– Ясно, ты одержим, когда дело касается культуры.
– Так тебе нужна моя помощь или нет?
Баз вздыхает и пишет на доске «Вампиры: пища для размышлений».
Я заталкиваю в рот остаток ролла:
– Вампиры что, и правда умеют превращаться в летучих мышей?
– Спроси кого-нибудь из них. Двигаемся дальше. Что еще мы знаем?
Я встаю с кровати и вытираю руки о штаны, потом беру со стола копии газетных подшивок «Фактов».
– Я взглянул на репортаж после нападения… – Я открываю книгу на нужном месте и протягиваю Базу.
Половину страницы занимает официальный портрет его матери. Также там есть фотография детской, черной и обугленной комнаты, и заголовок:
ВАМПИРЫ В ДЕТСКОЙ
Наташа Питч-Гримм погибает, защищая Уотфорд от темных существ.
В безопасности ли наши дети?
– Я этого не видел, – говорит Баз, забирает книгу, садится на мой стул и читает статью вслух: – «Нападение произошло за несколько дней до начала осенней четверти. Только представьте, что за кровавая бойня разразилась бы в обычный уотфордский день…
Мистрис Мэри, управляющая яслями, сказала, что один из монстров напал на Гримм-Питч сзади и сжал клыками ее шею, после того как она искусно обезглавила другого, угрожавшего ее собственному сыну. «Она напоминала саму Фурию, – сказала Мэри. – Все было как в кино. Чудовище укусило ее, и она выдохнула: „Тигр, тигр, жгучий страх, ты горишь в ночных лесах“[17], а потом они оба вспыхнули…»
Баз замолкает. Выглядит он ошарашенным.
– Я этого не знал, – сказал он, обращаясь скорее к книге, чем ко мне. – Не знал, что ее укусили.
– Что еще за «Тигр, тигр…»?
Я не договариваю. Лучше мне не произносить вслух незнакомые заклинания.
– Это заклинание для приношения в жертву, – говорит он. – Было популярно среди наемников… и отвергнутых любовников.
– Значит, она убила себя? Намеренно?
Баз закрывает глаза и роняет голову, нависая над книгой. Мне хочется как-нибудь утешить его, но вряд ли тебя может утешить твой злейший враг.
Если только не… Черт возьми, я ему не злейший враг, так?! Вот пекло!
Я по-прежнему стою рядом с Базом, а потом слегка толкаю его в плечо – такая попытка утешить – и тянусь к книге. Читаю с того момента, где он закончил:
– «Ее пятилетний сын Тиранус Бэзилтон был потрясен, но не ранен. Его отец Малькольм Гримм забрал мальчика в семейное имение в Гемпшире для восстановления. На момент написания статьи созвано чрезвычайное совещание Ковена, чтобы обсудить нападение на Уотфорд, обострение ситуации с темными существами и назначение временного директора. Многие призывают закрыть школу, пока не завершится борьба с темными существами, а также есть предложения присоединиться к проекту американцев и скандинавов по посещению нашими детьми школ нормалов». Насчет этого есть еще статьи, – говорю я, – про то, что делать с Уотфордом. Я прочитал репортажи за несколько месяцев. Куча совещаний, дебатов, передовиц. А в феврале Маг стал руководителем.
Баз смотрит куда-то в пустоту. Волосы закрывают ему глаза, руки скрещены, он держит себя за локти. Я вновь пробую утешающий жест – на этот раз кладу руку ему на плечо.
– Ничего страшного, – говорю я.
Баз смеется, точно отрывисто лает:
– Все, что угодно, только не это.
– Да нет же. Ничего страшного, если ты не в порядке. То, что ты чувствуешь, нормально.
Он поднимается, стряхивая мою руку:
– Значит, так тебе говорят друзья, когда ты подрываешь очередной участок школьной территории? Знай, они тебе врут. Ничего не в порядке. И не будет. Пока твои срывы были предвестниками еще более страшных событий. И тогда ты не будешь в порядке, Сноу, так ведь?
Я чувствую, как мою спину и плечи заливает краской, и отхожу от База, стараясь успокоиться:
– Речь не обо мне.
– Я бы так не сказал, – фыркает он, – но раньше я ошибался. Речь всегда идет о тебе.
Бросаю книгу на стол и направляюсь к двери. Следовало догадаться, что это не сработает. Баз неисправимый мерзавец, даже когда совершенно несчастен.
– Я думала, ты занимаешься, – говорит Пенелопа.
Она поставила на обеденный стол ноутбук и разложила вокруг себя бумаги. Рядом стоит чайник, но чай, скорее всего, уже остыл.
Я кладу руку на чайник и говорю:
– «Некоторые любят погорячее!» – Слышу, как закипает вода, и от крышки вниз бежит тонкая как волосок трещинка. – Я помогал Базу, но уже закончил. Насовсем.
Пока я наливаю чай, Пенелопа, сморщив носик, смотрит на треснутый чайник. Могу догадаться, о чем она думает: «Этого не должно было произойти». Потом она поднимает голову и морщит нос в мою сторону:
– Ты помогал Базу?
– Да. Я совершил ошибку. – Я сажусь и отхлебываю чай, обжигая язык.
– Зачем тебе помогать Базу?
– Долгая история.
– Саймон, в моем распоряжении уйма времени.
В этот момент мы слышим первый крик. Я поднимаюсь, опрокидывая стол и нанося более существенный ущерб чайнику.
Со двора в столовую бегут дети. Все они кричат. Я хватаю пробегающую мимо меня первогодку, практически поднимая ее в воздух:
– Что случилось?
– Дракон! – кричит она. – Тоскливиус послал дракона!
Меч тотчас же оказывается в моей руке, я бегу к двери. Пенни не отстает.
Во дворе пусто, но возле фонтана остался след от огня, а под ногами – полоска выжженной земли. Я ощущаю в воздухе присутствие Тоскливиуса: то опустошающее тянущее чувство, сухость и зуд. Сейчас почти все уотфордские студенты способны распознать это ощущение: оно почти как сирена.
Я бегу сквозь первые и вторые ворота. Не успеваю я выйти на подъемный мост, как под аркой меня сбивает с ног волна жара. Передо мной стена опаляющего дыхания. Я закрываю лицо рукой и чувствую, как Пенни тянет меня за рубашку сзади. Она заносит ладонь с кольцом над моим плечом:
– «Не тронь!»[18]
– Что это такое? – кричу я.
– Защитное заклинание. Но оно не сработает, если дракон не знает песни.
– Откуда дракону знать песню?
– Саймон, я делаю, что могу!
– Я даже не вижу его! – кричу я. – А ты?
Зато я слышу, как хлопают его крылья. Река пламени изливается на Поляну, и я смотрю наверх – чудовище устремляется на нас. Он похож на красного тираннозавра Рекса с желтыми кошачьими глазами и огромными и упругими красными крыльями.
За моей спиной Пенни по-прежнему накладывает заклинания, чтобы опустить существо на землю.
– А что мы станем делать с ним на земле? – спрашиваю я.
– Постараемся избежать бомбардировки огнем!
Пытаюсь вспомнить прошлый раз, когда сражался с драконом, но тогда мне было одиннадцать и, кажется, я просто взорвал его. «Подлети поближе, – думаю я, глядя на монстра, – чтобы я мог взорвать тебя».
Дракон извивается в воздухе, не атакуя нас пламенем, и на минуту мне кажется, что у Пенни сработало какое-то заклинание. Но потом я вижу цель чудовища – группу детей, курса с третьего, которые припали к земле под тисовым деревом.
Вместе с ними мисс Поссибелф – накладывает заклинания на дракона с помощью своей трости. Я бегу к дереву, доставая палочку из заднего кармана, и как можно громче кричу дракону: «Прошу внимания!»