– Прекрати говорить об ощущениях! – Я стряхиваю его руку. – Ударь меня. Или подзаряди. Что ты там собирался сделать.
Сноу облизывает нижнюю губу и чуть прикрывает глаза. Значит, так он выглядел сегодня днем? Кроули!
Я чувствую его магию.
Сначала появляется покалывание в пальцах, потом по руке пробегает электрический разряд. Я стараюсь не дрогнуть.
– Все хорошо? – спрашивает Сноу. Голос у него такой мягкий.
– Отлично. Что ты делаешь?
– Не знаю, – бормочет он. – Открываюсь? Наверное…
Статическое электричество в руке набирает обороты, будто огонь, вспыхнувший от искр. Дискомфорт уходит, хотя обжигающее чувство лишь усиливается. С этим я знаю, как справиться: это же огонь.
– Все еще нормально? – спрашивает Сноу.
– Потрясающе!
– Что это значит? Что ты можешь использовать мою магию?
Я смеюсь более дружелюбно, чем собирался:
– Сноу, сейчас я, наверное, смог бы сделать заклинание из сонета.
– Покажи мне.
Я переполнен силой: мне кажется, я могу видеть с закрытыми глазами. Мог бы взорваться сверхновой, если бы только захотел, и создать собственную галактику. Вот что значит быть Саймоном Сноу? Иметь в нагрудном кармане бесконечность?
Я отчетливо произношу:
– «Гори, гори, моя звезда». – Как только я заканчиваю фразу, комната вокруг нас исчезает, а до звезд можно дотянуться рукой. – «Высоко ты над землей».
Саймон берет меня за вторую руку, и моя грудь распахивается еще шире.
– Мерлин и Моргана, – говорит он. – Мы что, в космосе?
– Не знаю.
– Это такое заклинание?
– Я не знаю.
Мы оба оглядываемся по сторонам. Не думаю, что мы в космосе: я без труда могу дышать. И нет ощущения, что меня куда-то уносит, хотя я нахожусь на грани истерики. Столько силы. Столько звезд. На языке привкус дыма.
– Ты вообще сдерживаешься? – спрашиваю я.
– Не сознательно, – отвечает Сноу. – Этого слишком много?
– Нет. Просто ты словно замкнул цепь. – Я стискиваю его руку. – Я себя чувствую как пьяный.
– Пьяным от силы?
– Черт подери, Сноу! – фыркаю я со смехом. – Прекрати болтать. Это нелепо.
– Хочешь, чтобы я остановился?
– Нет, я хочу посмотреть на звезды.
– Я ухожу, – говорит он.
Так он и делает. Похоже это на отлив – отход волны огня и героина.
Я качаю головой и не отпускаю руку Сноу.
– Все в порядке? – спрашивает он.
– Да. А ты?
– Нормально.
Сейчас мы просто сидим на моей кровати, держась за руки, Саймон Сноу и я. Не могу посмотреть ему в глаза, поэтому пялюсь на его крест.
– Твоя мама… – произносит Сноу. – Когда она вернулась, то сказала что-то про звезды. «Он говорил, что мы будем звездами».
– Думаю, это совпадение.
– Ага, – кивает Саймон. – Хоть что-то осталось? В смысле, в тебе до сих пор есть моя магия?
– Как осадок?
– Ага.
– Нет, – качаю я головой. – Лишь ощущение. Зуд. Но не сила.
– А можешь ты сделать это сам?
– В каком смысле?
– Мы до сих пор держимся за руки. Попробуй подключиться.
Я закрываю глаза и стараюсь открыться, стать вакуумом или черной дырой. Ничего не происходит. Пытаюсь вытянуть силу из Сноу. Забрать ее собственной магией… По-прежнему ничего.
Я открываю глаза:
– Нет, я не могу взять у тебя силу. Еще не слышал о волшебнике, способном забирать магию у другого. Можешь себе такое представить? Если бы было подобное заклинание? Мы бы разорвали друг друга на части.
– Мы и так рвем друг друга на части.
– Я не могу забрать ее, – повторяю я.
– Как думаешь, моя магия причинила тебе вред?
– Вряд ли.
– Значит, мы сможем повторить.
– Сноу, мы только что это сделали.
Он кивает. Интересно, забыл ли он, что держит обе мои руки в своих. А может, забыл, что означает держаться за руки. Или кто я вообще такой.
Опять подумываю отдернуть руки, но прямо сейчас Сноу мог бы разжечь пламя в моих ладонях, и я бы не отпрянул. Такое ощущение, что это он и сделал.
– Баз… – Он не впервые называет меня по имени, хотя обычно этого избегает. – Глупо как-то. Если мы собираемся вместе работать, ты не можешь притворяться, что я ничего не знаю.
– Не знаешь – чего? – Я вырываю руки.
– Не знаю о тебе. Кто ты на самом деле.
– Сноу, проваливай с моей кровати!
– Это ничего не измени…
– Разве?
– Ну, станет проще, – говорит он. – Как мы можем обсуждать вампиров, если ты даже не признаешь, что сам из них?
– Проваливай!
Сноу встает, но не сдается.
– Я знаю! Знаю с пятого курса. Как нам помочь тебе, если ты до сих пор хранишь все в тайне? Например, почему ты так поздно вернулся на учебу? Что с тобой случилось? Почему ты хромаешь?
– Не твое дело, – шиплю я. – Не суй свой нос куда не надо.
– Ты прав, но ты сказал, что нуждаешься в моей помощи. Так что это и мое дело.
– Я расскажу то, что сочту важным.
– Мы должны найти того, кто отправил чертовых кровососов убить твою мать, но ты и сам кровосос. Считаешь, это не важно?
Можно подумать, я вот так просто признаюсь. Вслух. В открытую. Да любой маг с радостью подожжет меня, узнай он правду.
Сам Сноу целых семь лет пытался меня уличить.
Я стискиваю зубы.
Мне нужно уйти. Вернуться в Катакомбы. Но магия Сноу совсем меня опустошила. Не уверен, что смогу сейчас встать. И просто закрываю глаза.
– На сегодня все, – говорю я. – За последние двенадцать часов меня дважды ударила молния, так что на этом все.
Глава 49
Агата хочет поговорить со мной после урока по волшебным словам.
С момента нашего разрыва она ни разу не обратилась ко мне, даже в сторону мою не смотрит. Когда Агата приближается ко мне сейчас, я инстинктивно хочу уткнуться взглядом в пол и обойти ее стороной. Она берет меня за рукав, привлекая мое внимание. Между нами сквозит неловкость.
– Саймон, – произносит Агата, – могу я с тобой поговорить?
Она заметно нервничает, покусывая нижнюю губу. Признаюсь, первой мыслью было то, что Агата соскучилась. Что она хочет воссоединиться со мной.
Конечно, я соглашусь. Пусть даже ничего не говорит. Мы сможем вернуться к тому, где остановились. Может, я даже расскажу ей, что происходит с Базом, – вдруг она поможет.
Потом я представляю Агату совсем близко от нашей комнаты, где Баз сможет учуять ее пульс, и решаю пока ничего не говорить.
Но я приму ее обратно.
Как же глупо было игнорировать друг друга. Сидеть по раздельности. Вести себя как враги, хотя мы всегда были друзьями.
Я приму ее обратно. Как раз скоро Рождество.
В последнее время я много думаю о Рождестве. Я всегда провожу его с семьей Веллбилав. С самого первого года в Уотфорде.
Наверное, для отца Агаты, доктора Веллбилава, это было что-то вроде благотворительности. Он на такое способен – на Рождество распахнуть двери дома для сирот.
Так мы с Агатой и стали друзьями. Не знаю, заговорила бы она со мной, если бы каждый год ей не приходилось проводить по две недели в моем обществе.
Нет, Агата не задирала носа…
Ну если только немного. Мне кажется, ей нравится быть привлекательнее других, а еще везучей и хорошо одетой.
Не могу ее в этом винить.
В то же время Агата не слишком общительна. Особенно в школе. До Уотфорда она увлекалась танцами и до сих пор интересуется лошадьми. А еще больше, чем кто-либо, общается со своими летними друзьями-нормалами.
Агата совершенно не похожа на Пенни – она не интересуется магической политикой. И не похожа на меня: ей и не нужно интересоваться этим. Мне кажется, Агату вообще мало волнует магия. Когда мы в прошлый раз разговаривали о будущем, она собиралась стать ветеринаром.
Доктор Веллбилав помешан на равенстве нормалов и магов – нам не пристало считать себя лучше нормалов. «Я понимаю, о чем говорит Велби, – говорит мама Пенелопы, – но мы способны на то же, что и нормалы, плюс еще владеем магией. Разве это не лучше?»
Отец Агаты не настаивает, чтобы она сделала карьеру в магии. Наверное, если бы она захотела, то встречалась бы с нормалом. Может, ее мать будет против. Нормалам запрещен вход в клуб.
В любом случае мне нравится приезжать в гости к семье Веллбилав, когда они не закатывают шикарный ужин и не тащат меня на каждое мероприятие сезона. Все в их доме ультрасовременное и первоклассное. Телевизор занимает целую стену, огромные динамики спрятаны за портретами лошадей, а все кресла у них кожаные.
Мама Агаты редко бывает дома, отец обычно проводит время в клинике. Он лечит и нормалов, но большинство его пациентов – маги. Специализируется он на острых анормальных заболеваниях. Вместе с ними живет кто-то вроде прислуги, Хелен, – она готовит для Агаты и повсюду возит ее. Но никто не считает Хелен за прислугу. Она одевается в повседневную одежду, а не в форму и еще без ума от «Доктора Кто».
Все они очень хорошо ко мне относятся, включая Хелен. Мама Агаты дарит мне на Рождество красивую одежду, а отец разговаривает со мной о будущем так, словно мне и не суждено умереть от огненного шара.
Мне они очень нравятся. И Рождество тоже. Странно было бы сидеть за праздничным столом, разговаривать с родителями Агаты и знать, что мы с ней расстались.
После того как все уходят, мы с Агатой остаемся в классе волшебных слов.
Она все еще кусает губу.
– Агата… – говорю я.
– Это насчет Рождества.
Она заводит волосы за уши. У нее идеально гладкие волосы, которые расходятся посередине, красиво обрамляя лицо. Пенни говорит, все дело в заклинании. Агата не признается, на что Пенелопа отвечает, что не стоит стыдиться заклинаний красоты.
– Папа передал, что на Рождество тебе будут рады в нашем доме, – говорит Агата.
– А-а… – отвечаю я. – Хорошо.
– Но мы же понимаем, как неловко нам будет, – добавляет она. Ей даже говорить об этом неловко. – Нам обоим.
– Верно, – отвечаю я.
Надо дума