Хочу доехать до вокзала автостопом, но никто не останавливается. Ничего страшного. Я бегу. Добираюсь до вокзала и покупаю билет и сэндвич.
Я в поезде, в часе езды от Уотфорда и часе от Винчестера. И только сейчас меня осеняет, что я просто мог одолжить у кого-нибудь телефон и позвонить.
Глава 53
Люблю играть на скрипке в библиотеке. Братьям и сестрам вход сюда пока запрещен, а одну стену здесь занимают окна в свинцовых рамах, из которых открывается вид на сады.
Люблю играть на скрипке, и все тут. У меня это хорошо получается. А все назойливые части мозга на какое-то время отключаются. Когда я играю, то мыслю более ясно.
Мой дедушка тоже играл. Он мог накладывать заклинания своим смычком.
Я забыл здесь скрипку, когда уехал в школу, – был слегка выбит из колеи – и теперь чуть одеревенел из-за отсутствия практики. Теперь я практикуюсь над песней Киши Баши, которую моя мачеха Дафни называет бессмысленно угрюмой.
– Бэзилтон… Мистер Питч!
Я приподнимаю подбородок, отпуская инструмент, и поворачиваюсь. На пороге стоит Вера.
– Простите, что прерываю вас. Но с вами пришел повидаться друг.
– Я никого не жду.
– Это друг из школы. На нем такая же школьная форма, как у вас.
Я опускаю скрипку и поправляю рубашку.
Наверное, это Нил. Иногда он заходит ко мне. Хотя обычно сперва присылает эсэмэску… Нет, даже всегда. И вряд ли он пришел бы в форме. Как и кто-то другой. Мы же на каникулах.
Я ускоряю шаг, практически рысью пробегаю гостиную и столовую и вооружаюсь палочкой. Дафни сидит за ноутбуком. Она с любопытством смотрит на меня. Я чуть замедляюсь.
Добравшись до холла, я вижу там Саймона Сноу. Он похож на потерянного пса.
Или жертву амнезии.
Одет он в уотфордское пальто и громоздкие кожаные ботинки, а еще весь покрыт снегом и грязью. Наверняка Вера велела ему не сходить с коврика: он стоит прямо по центру и не шевелится.
Волосы у него растрепаны, лицо раскраснелось, и выглядит он так, будто готов сорваться прямо здесь и сейчас, без всякой провокации.
Я останавливаюсь под аркой, ведущей в холл, прячу палочку в рукав и засовываю руки в карманы:
– Сноу…
Он резко вздергивает головой:
– Баз!
– Даже представить себе не могу, что ты делаешь на моем пороге… Случайно скатился по крутому склону и приземлился прямо здесь?
– Баз… – повторяет он; я жду, когда он все расскажет. – Ты… ты в джинсах.
Я наклоняю голову набок:
– Да. А на тебе вся сельская грязь, которую только можно найти.
– Мне пришлось идти пешком от шоссе.
– Зачем?
– Таксист боялся подъезжать к вашему дому. Говорит, тут полно привидений.
– Так и есть.
Сноу сглатывает. У него самая длинная шея, какую я когда-либо видел, и самое эффектное сглатывание. Он выпячивает подбородок, и его кадык становится заметнее – это целое представление.
– Что ж… – Я нарочито поднимаю бровь. – Мило, что заглянул…
Сноу издает отчаянный рык и делает шаг вперед с коврика, потом возвращается на место:
– Я пришел поговорить с тобой.
– Хорошо, – киваю я.
– Это…
– Хорошо, – повторяю я, на этот раз снисходительнее.
Не хватало еще, чтобы он взбесился и ушел. Мне никогда не хочется, чтобы Сноу уходил.
– Но нельзя так заявляться в дом. Как ты до такого докатился?
– Я же сказал. Шел пешком от шоссе.
– Мог бы использовать заклинание чистоты.
Он хмуро смотрит на меня. В здравом уме Сноу никогда не накладывает заклинания на себя или кого-либо другого. Я применяю фразу «Чистый как стеклышко!» на его ботинках. Грязь улетучивается, и я открываю входную дверь, волшебной палочкой прогоняя пыль из дома.
Когда я закрываю дверь, Сноу снимает свое промокшее пальто. На нем школьные брюки и красный джемпер, а ноги и волосы все еще сырые. Я снова поднимаю палочку.
– У меня все в порядке, – останавливает меня Сноу.
– Тебе придется снять ботинки, – говорю я. – С них течет вода.
Он садится на корточки, чтобы развязать шнурки. Влажные шерстяные брюки нелепо обтягивают его бедра…
И вот Саймон Сноу стоит у меня в холле в нелепых красных носках.
Вся имеющаяся в моем организме кровь поднимается до ушей, разливается по щекам.
– Идем, Сноу. Давай… поговорим.
Глава 54
Я следую за Базом из одной огромной комнаты в другую. Его дом, конечно, не замок, но очень похож.
Мы идем сквозь столовую, которая выглядит как комната из сериала «Аббатство Даунтон», а за столом сидит женщина, работающая на блестящем серебристом ноутбуке.
Она прокашливается, и Баз останавливается, чтобы представить меня:
– Матушка, вы помните моего соседа Саймона Сноу.
Должно быть, она сразу узнала меня, но до сих пор выглядит ошарашенной. Я вдруг задумываюсь, что, черт побери, забыл здесь! В доме чертовых Питчей!
Мне стоило обдумать это в поезде или такси. Или когда я шел пять миль от шоссе до парадной двери дома База.
Но я никогда не думаю.
– Сноу, – говорит Баз. – Познакомься с моей мачехой Дафни Гримм.
– Рад познакомиться, миссис Гримм, – говорю я.
Она все так же потрясенно смотрит на меня:
– А вы, мистер Сноу? Вы здесь по официальному делу?
Не знаю, что она имеет в виду: у меня не бывает официальных дел.
Баз качает головой, пытаясь прогнать странное выражение с ее лица.
– Матушка, он просто приехал с визитом. Мы вместе работаем над одним проектом – школьным проектом. И не обязательно так к нему обращаться. Можешь называть его просто Саймоном.
– Не смей называть меня Саймоном, – ворчу я.
– Мы будем наверху, в моей комнате, – говорит Баз, не обращая на меня внимания.
Его мачеха снова прокашливается:
– Я пошлю за вами, когда будет готов ужин.
– Спасибо, – отвечает Баз и трогается дальше.
Он ведет меня по величественной лестнице, с встроенными в нее скульптурами: обнаженные женщины держат в руках кольца света. Не знаю, электрический это свет или магический, но вполне разумно осветить лестницу, когда все в твоем доме либо темно-коричневое, либо бордовое, а окна так далеко, что в середине особняка чувствуешь себя как на дне океана.
Стараюсь не отставать от База. До сих пор не верится, что он в джинсах. Конечно, он не стал бы ходить в форме за пределами школы, но я всегда представлял, как Баз слоняется повсюду в костюме с жилеткой и шелковым шарфом на шее.
В смысле… джинсы, похоже, очень дорогие. Темные. И идеально сидят на нем от талии до щиколоток, хотя и не обтягивают.
На секунду я задумываюсь, не в ловушку ли ведет он меня. Он не знал, что я приеду, но разве в подобных домах нет встроенных ловушек? Наверняка он собирается дернуть за шнурок с черной кисточкой и бросить меня в темницу, как только я расскажу все, что знаю.
Мы доходим до длинного коридора, и Баз открывает высокую сводчатую дверь в свою спальню. Спальня База.
Очередная вампирская шутка: стены затянуты красной тканью, а кровать чудовищных размеров и украшена горгульями. Горгульи! На его кровати!
Он закрывает дверь за моей спиной и садится на тумбочку возле кровати. Там тоже стоят горгульи.
– Ладно, Сноу, – говорит он, – какого черта ты здесь делаешь?
– Ты меня пригласил, – отвечаю я.
Как же жалко это прозвучало. Кошмар!
– И поэтому ты здесь? Приехал на Рождество?
– Нет. Я здесь, потому что мне нужно тебе кое-что рассказать, но ты и впрямь пригласил меня.
Он качает головой, словно я тупица:
– Выкладывай. Это насчет моей матери?
– Я выяснил, кто такой Никодемус.
Мои слова привлекают его внимание. Он поднимается на ноги:
– И кто?
– Брат Эб.
– Твоей девушки Эб?
– Пастушки Эб.
– У нее нет брата.
– Есть, – говорю я. – Близнец. Его вычеркнули из Книги, когда он стал вампиром!
Могу поклясться, лицо База побелело еще сильнее.
– Брат Эб прошел Обращение? Они за это вычеркнули его из Книги?
– Нет, он сам присоединился к вампирам. Добровольно.
– Что? – ухмыляется Баз. – Сноу, так не бывает.
– А как бывает, Баз? – Я придвигаюсь к нему.
– К ним не присоединяются, черт побери!
– А Никодемус сделал это. И пытался увести Эб с собой.
– Эб. Пастушка! И у нее есть брат по имени Никодемус, о котором никто не слышал…
– Я же тебе сказал: мы не слышали о нем, потому что его вычеркнули. Поэтому Эб живет в Уотфорде. Твоя мама дала ей работу, чтобы она не последовала за братом. Они оба вроде чертовых супергероев, и все боялись, что они объединятся и станут супервампирами.
– Эб знала мою мать?
– Ага. Твоя мама дала ей работу.
Баз выглядит так, будто хочет что-нибудь пнуть или осушить кого-нибудь до последней капли.
– И где он сейчас? Этот наш Никодемус?
– Эб не знает. Ей нельзя говорить с ним. Ей даже о нем нельзя говорить.
Баз снова ухмыляется, и я вспоминаю, что он и сам супервампир, а заодно и суперзлодей.
– Значит, не знает? Что ж, это мы еще посмотрим.
Я кладу ладонь ему на грудь – так близко друг от друга мы стоим.
– Нет, – твердо говорю я. – Эб не знает, где сейчас Никодемус. Мы не будем разговаривать с ней еще раз.
Баз сглатывает и облизывает нижнюю губу бледно-розового цвета:
– Сноу, я поговорю с пастушкой, если пожелаю.
– Только если больше не нуждаешься в моей помощи.
Я так и держу руку у База на груди. Мне кажется, его нужно сдерживать, но не верится, что он позволяет мне это.
Баз поднимает руку и смыкает ладонь на моем запястье. Словно прочтя мои мысли. Может, какая-то вампирская фишка?
– Хорошо, – говорит он, отводя мою руку в сторону. – И как же нам тогда найти Никодемуса?
– Пока не придумал. Я приехал сюда, как только ушел от Эб.
– И что думает Пенелопа?
– Я еще с ней не общался.
– Где она?