– То есть теперь ты наверняка знаешь, что я вампир, и тебя это не заботит?
– Да, теперь я знаю, что ты рыщешь по округе, нападая на домашних животных и дичь, так что я не слишком встревожен. Я вовсе не активный вегетарианец.
– Но ты по-прежнему не веришь, что я мертв.
Сноу категорично качает головой:
– Я не верю, что ты мертвый.
Мы как раз подъезжаем к моему дому, я поворачиваю.
– От солнца у меня жжет кожу.
– И у меня тоже, – пожимает он плечами.
– Сноу, ты тупица.
– Раньше ты называл меня Саймоном.
– Неправда.
Не уверен, почему именно я счастлив. Ничего ведь не изменилось. Или изменилось? Поцелуй. Это было в новинку. Желание целоваться.
Смотреть на База и думать о том, как его волосы ленивой волной падают ему на лоб…
Нет, я и раньше думал об этом.
Баз – вампир: это тоже не новости.
Очевидно, что из всех вампиров в мире Баз меньше всего этого хочет и потребляет меньше всего крови. Вот это стало неожиданностью.
И очевидно, он самый симпатичный. Теперь у меня есть с кем сравнить.
Я хочу поцеловать парня… Вот это перемена, но к таким мыслям я пока не готов.
…и снова. Я хочу поцеловать его снова.
Мы загоняем машину в старый амбар, переделанный в гараж, потом заходим в дом через кухонную дверь. Бесшумно. Чтобы никого не разбудить.
– Ты голоден? – спрашивает Баз.
– Ага.
Он заглядывает в холодильник. Типичный вампир-тинейджер, решивший устроить полуночный перекус.
Он передает мне блюдо с крышкой, потом берет вилки.
– Молоко? – спрашивает он. – Кола?
– Молоко, – отвечаю я.
Я улыбаюсь во весь рот, но ничего не могу с собой поделать. Он ставит пакет молока поверх крышки, берет из ящика тканевые салфетки, потом ведет меня к себе в комнату. Я с трудом поспеваю за ним.
Жаль, я не знаю, что у него сейчас на уме.
Даже не знаю, что у меня сейчас на уме…
Когда мы поднимаемся к нему в комнату, Баз включает лампу – та отбрасывает темно-бордовую тень и почти не дает света, – а сам садится на кровать, хотя в комнате немало удобных мест.
Я сажусь рядом, и он берет у меня блюдо и накладывает быстрое заклинание «Теплее!», потом снимает крышку и передает мне вилку. Внутри – запеканка из баранины.
– Ты вынужден есть обычную пищу? – спрашиваю я. – Или тебе просто нравится?
– Вынужден, – говорит он, засовывая в рот кусочек запеканки и избегая моего взгляда, – просто не так, как другие люди.
– Откуда ты знаешь, что ты не бессмертный?
Баз отдает мне вилку:
– Хватит вопросов.
Мы уничтожаем запеканку, поедая ее из блюда на коленях База. Он жует, прикрывая рот ладонью. Я пытаюсь припомнить, видел ли когда-нибудь, как он ест… Допиваю молоко. Баз к нему не прикасается.
Когда мы заканчиваем с едой, он выносит посуду за дверь, потом с помощью волшебной палочки разжигает огонь в камине.
Я подбираюсь поближе к Базу.
– Ты еще тот пиромант, – говорю я, и он пожимает плечами, глядя на пламя. – Ты ведь не собираешься сжечь дом?
– Нет, Сноу. У меня нет желания умереть. Хотя даже жаль – так было бы проще.
– Прекрати так говорить.
Он замолкает. Потом резко поворачивается ко мне:
– Поэтому ты поцеловал меня? Чтобы я не убил себя?
– Не совсем. – Я качаю головой. – В смысле, я хотел уберечь тебя от самоубийства.
– Тогда почему?
– Почему я поцеловал тебя?
– Ага.
– Наверное, захотелось, – пожимаю я плечами.
– И с каких пор ты этого хочешь?
Я снова пожимаю плечами, что очевидно раздражает его. Он подкидывает дров в огонь.
– А ты хотел, чтобы я это сделал? – спрашиваю я.
– Нет. С чего бы мне хотеть? С чего такая мысль вообще пришла бы мне в голову? «Эй, знаешь, что разрешит нашу жалкую ситуацию с вампирами, моей матерью, войной и исчезновением магии? Нежности с моим тупицей-соседом. С тем, кто, возможно, когда-нибудь навсегда разрушит мою жизнь. Отличный план».
– Не обязательно быть таким придурком, – говорю я. – Теперь мы на одной стороне.
– На данный момент – да. Ты поможешь найти убийцу моей матери, я убью того, кто это сделал, а потом ты проследишь, чтобы меня бросили в башню. Ты уже выиграл: как только расскажешь Магу, что я вампир, он вырвет мне клыки и сломает палочку. Я закончу свои дни в Ковент-Гардене, вылизывая пятки Никодемусу. И это еще если мне повезет.
Неужели Баз и правда считает, что я могу так поступить? После всего?
– Те вампиры испытывали перед тобой благоговение, – говорю я. – Словно хотели возложить корону на твою голову.
– Предлагаешь мне перейти на другую сторону?
– Нет. Просто говорю, что сегодня ты был потрясающе хорош.
– Ты что, совсем меня не слушаешь?
– Слушаю, – возражаю я. – Но ты ошибаешься. Теперь ничто не будет как прежде. Да и разве это возможно?
– Потому что мы теперь друзья?
– Потому что мы нечто большее.
Баз поднимает кочергу и ворошит огонь.
– Один поцелуй, и ты решил, что мир перевернулся вверх дном.
– Два поцелуя, – говорю я и обхватываю его за шею.
Не знаю, сколько сейчас времени.
Темнота в комнате изменила свой оттенок, словно за нами теперь подглядывает солнце. Мы лежим возле камина, лицом вверх, держась за руки и глядя на догорающее пламя.
Сноу вздыхает и пожимает мою руку, а когда я вскрикиваю, он хмурится и поднимает ее: после того как прошлой ночью я сдернул крест с его шеи, на ладони осталась ссадина. Сейчас амулет лежит на другом конце комнаты: на этот раз Сноу сам о нем позаботился.
Он подносит мою ладонь к губам и целует ее.
– Я не думал, что ты гей, – шепчу я.
Сноу пожимает плечами. В половине случаев он лишь пожимает плечами.
– Что это значит? – шепчу я.
– Не знаю, – говорит он, прикрывая глаза. – Наверное, я не сильно задумывался о том, кто я такой. Я и так по горло сыт делами…
Это вызывает у меня смех. Я фыркаю со смеху совсем как подросток. Сноу смеется вместе со мной.
– Сыт по горло? – повторяю я.
– А ты, значит, гей? – спрашивает он, глядя на меня и не переставая смеяться.
– Ага, – отвечаю я. – Целиком и полностью.
– Для тебя такое в порядке вещей?
Я закатываю глаза:
– Нет.
– Тогда откуда ты знаешь, что ты гей?
– Просто знаю. А как можно не знать?
– Понятия не имею, – говорит Сноу, сцепив наши ладони в замок и крепче сжав мою руку. – Пытаюсь об этом не думать.
– О том, что ты гей?
– Ни о чем. Я составляю целые списки того, о чем не надо думать.
– Зачем?
– Мне больно думать о вещах, – говорит он, – которые я не могу иметь или изменить. Лучше совсем о них не думать.
Я вожу большим пальцем по тыльной стороне его ладони:
– А я есть в твоем списке?
Сноу снова смеется и качает головой, его волосы касаются моих.
– Раскатал губу. – Его голос кажется сонным. – Не думать о тебе… это как не думать о слоне, который стоит у меня на груди.
Я размышляю над его словами.
Значит, Сноу думает обо мне.
Расплываюсь в улыбке:
– Не знаю, комплимент ли это…
– И я не знаю, – говорит Сноу.
– Значит, ты не думаешь, – произношу я.
– Это бессмысленно.
Я приподнимаюсь на локте и смотрю на Сноу сверху вниз:
– Не понимаю. Ты самый могущественный волшебник среди ныне живущих – и, возможно, среди всех, кто когда-либо жил. Можешь получить все, что пожелаешь. Почему же думать обо всем этом бессмысленно?
Сноу привстает на обоих локтях и наклоняет ко мне голову:
– Потому что это не имеет значения. В итоге я делаю то, чего от меня ожидают. Когда за мной приходит Тоскливиус, я борюсь с ним. Когда он насылает драконов, я их убиваю. Когда ты заманиваешь меня на встречу с химерой, я срываюсь. Мне не надо ничего выбирать или планировать. Я просто принимаю все как есть. И однажды что-нибудь настигнет меня врасплох или окажется слишком необъятным, чтобы с ним бороться, но я все равно не отступлю. Я буду бороться до тех пор, пока могу. О чем же здесь думать?
Саймон снова ложится на пол. Я дотягиваюсь рукой до его волос и очень осторожно убираю кудряшки со лба. Он закрывает глаза.
– Я всегда думал, что ты убьешь меня, – говорю я.
– И я тоже, – отвечает он. – Но я старался не думать об этом.
Зарываюсь пальцами в его волосах. Они гуще, чем у меня, и кудрявые, а еще в свете огня переливаются золотом. На щеке у Сноу есть родинка, которую я хотел поцеловать с двенадцати лет. Я так и делаю.
– Как же долго, – говорю я.
– Хмм? – Он приоткрывает глаз.
– Как же долго я хотел это сделать. Практически с момента нашего знакомства…
Сноу снова зажмуривается и невольно улыбается. Я тоже улыбаюсь, но только потому, что он не видит.
– Я думал, это убьет меня.
Глава 63
Меня будит Пенелопа, стягивая одеяло. Я снова им накрываюсь.
– Просыпайся, Агата. Нам пора.
– Я сплю. Поеду позже.
– Нет же, нам пора ехать. Сейчас. Идем.
Я лежу в изножье ее кровати. Мы так и проспали всю ночь, и она все время пинала меня в спину.
– Уходи, Пенелопа.
– Я пытаюсь. Но мне нужно, чтобы ты меня подвезла.
– Куда подвезла? – Я открываю глаза.
– Не могу тебе сказать. Пока. Но скажу.
– В Лондон?
– Нет.
– Пенни, сегодня сочельник. Мне нужно домой.
– Знаю!
Она уже одета. Ее волосы забраны сзади в огромный пушистый хвост, который наверняка стал бы волнистым и красивым, если бы она воспользовалась средствами для ухода. Хоть чем-нибудь. Пусть даже лосьоном для рук. Или кремом для бритья.
– Агата, ты обязательно поедешь домой. Но сперва мне нужно, чтобы ты отвезла меня за город.
– Зачем?
– Это сюрприз?
– Нет.
– Приключение?