– Пусти меня, Банс. Нет времени на любезности.
– Разве тебе не нужно приглашение? – Он ухмыляется, и она машет ему рукой. – Заходи.
Баз протискивается мимо нее и обводит взглядом гостиную:
– Где кабинет твоего отца?
– Моего папы здесь нет, он возле твоего дома. И с чего ты решил, что я впущу тебя в его кабинет? Зачем ты здесь?
– Я здесь потому, – произносит Баз и осматривает меня с головы до ног, – что у нас есть уговор.
Пенелопа вырастает между нами:
– Если в моем доме ты хотя бы на дюйм дернешься в сторону Саймона, Бэзилтон, я разделаюсь с твоей семьей. Расправлюсь с ними так жестоко, что они не смогут найти Завесу. Саймон этого не делал.
Баз снова ухмыляется:
– В этом ты ошибаешься… Покажи мне кабинет отца. Там есть карты? Полагаю, что есть.
Мы оба пялимся на него. Я ничего не могу поделать с собой, а Пенни просто в шоке.
– Перемирие! – говорит Баз. – Брось, между нами все еще перемирие. Поторопитесь!
Я киваю:
– Идем, Пенни. Отведи нас наверх.
Она вздыхает и размыкает скрещенные руки:
– Хорошо, но вам ничего нельзя там трогать. Никому из вас.
Мы следуем за Пенелопой вверх по лестнице. Баз толкает меня плечом и локтем.
– Сноу, ты в порядке? – тихо спрашивает он.
– Ага. А ты?
– Отлично.
– А твоя магия? – шепчу я.
– Отлично.
Баз так легонько касается моей спины, что я даже сомневаюсь, не случайность ли это.
Мы преодолеваем последнюю ступеньку на чердак, где работает отец Пенни. Раньше я здесь не бывал. Всю комнату занимают карты. Карты на стенах, покрытые нитями и булавками. Карты, разложенные на высоких столах, с поставленными по углам пустыми кружками. Одну стену полностью занимает доска, исписанная цифрами и обрывками фраз.
– Мило, – говорит Баз. – Банс, ясно, в кого ты уродилась.
Он обходит комнату, пока не обнаруживает нужное.
– Вот, – говорит он. – Уже отмечено.
Я становлюсь у него за спиной. Это карта юго-востока с красной нитью вокруг Гемпшира. Флажок на булавке гласит: «Канун Рождества 2015».
– Прошлой ночью Тоскливиус напал на Саймона и возникла самая огромная дыра в Великобритании. – Баз оборачивается. – Когда дракон напал на Уотфорд? В какой день?
Я пожимаю плечами.
– Это было после экзамена по волшебным словам, – говорит Пенни. – В середине ноября.
– Верно… – Баз обходит комнату, читая надписи на флажках. Останавливается перед картой Шотландии. – Вот, – говорит он. – Пятнадцатое ноября. Остров Скай.
– Ты намекаешь на то, что Тоскливиус связан с дырами? – спрашивает Пенни. – Мы это уже знаем.
– Банс, не торопись… Итак, когда впервые появились дыры?
– Неужели действительно необходимо применять метод Сократа?
Баз хмуро смотрит на нее.
Пенни вздыхает:
– Никто толком не знает. Регистрировать дыры начали лишь в тысяча девятьсот девяносто восьмом году, но к тому времени по всей стране уже были небольшие зоны…
Баз коротко кивает, прерывая ее:
– Саймон, когда ты родился? По сути, мне следовало бы это знать, но я не могу вспомнить ни одного твоего дня рождения.
Я снова пожимаю плечами, потом прокашливаюсь:
– Не знаю. В смысле… Никто не знает. В приюте просто предположили, когда нашли меня.
– Но тебе сейчас около восемнадцати. Может, девятнадцать?
– В документы занесли тысяча девятьсот девяносто седьмой год.
Баз кивает:
– Хорошо… Тысяча девятьсот девяносто седьмой, незадолго до того, как были обнаружены дыры. А когда ты понял, что ты волшебник?
Пенни навострила ушки. Мы с ней никогда об этом не разговаривали. Мне не нравится эта тема.
– Ничего я не понимал. Мне это сказал Маг.
– Но откуда узнал Маг? – Баз одним взглядом приковывает меня к стене. – Как он нашел тебя?
Я прокашливаюсь:
– Я сорвался.
Они оба знают, что это значит. В одиннадцать я еще не знал. Я проснулся ночью посреди ужасного кошмара – я лег спать голодным, и во сне в моем желудке пылал огонь. Проснулся я, задыхаясь, а магия лилась из меня. Выплескивалась наружу. Детский дом сгорел дотла, и все, кто был внутри, проснулись за несколько улиц от того места. Они остались целыми и невредимыми, но все же переместились на несколько улиц. Как-то я смотрел передачу про торнадо в Америке, и там показывали, как мебель подхватывало в воздух и переносило на мили в полной сохранности. Очень похоже.
– Ты поджег магическую атмосферу, как рождественскую елку, – говорит Баз.
– Похоже на ковровую бомбардировку, – замечает Пенни. – Когда это произошло, маму даже стошнило.
– Когда? – спрашивает Баз. – Когда это произошло?
– В августе, – говорю я. Думаю, он и так это знает. – В тот год мы пошли в школу.
– В августе, – повторяет Баз, – две тысячи восьмого года. – Он идет по комнате. – Здесь… – Он указывает на отмеченную на карте мертвую зону. – И здесь. – Указывает на другую.
Мы с Пенни смотрим на карту.
Пенелопа делает шаг вперед и тыкает пальцем в кольцо из нитки.
– И в Ньюкасле… – тихо произносит Пенни. – А еще россыпь крошечных дыр по побережью. В тот год они изменились. Отец говорит, они стали расползаться, как метастазы.
– Но… но я не был ни в одном из тех мест! – с пылом говорю я. – До прошлого вечера я и на месте новой мертвой зоны не бывал.
Баз поворачивается ко мне:
– Мне кажется, тебе не обязательно присутствовать, чтобы спровоцировать это.
– Саймон, – спрашивает Пенни, – когда ты сорвался на химеру?
– На пятом курсе, – отвечает Баз. – Весной две тысячи тринадцатого года.
– Здесь, – указывает Пенни. – И одна большая вон там.
– Хотите сказать, я – это Тоскливиус? – Я отступаю на шаг. – Потому что я не Тоскливиус!
Баз встречается со мной взглядом:
– Я знаю. Знаю, что ты – это не он. Но, Саймон, послушай. Тоскливиус сам сказал. Он сказал, что не забирает магию, он – «все, что остается после того, как перегоришь ты».
– Баз, я даже не понимаю, что это значит!
В таком состоянии я могу сорваться прямо сейчас. На кончиках пальцев появляется жжение.
– Саймон, Тоскливиус не забирает магию. Это делаешь ты.
– Саймон! – удивленно ахает Пенни. – Когда ты впервые взорвался, тебе было одиннадцать лет…
– Вот именно, – говорит Баз. – Наверняка ты носил потрепанную футболку и поношенные джинсы, а еще подбрасывал чертов мячик.
Теперь они смотрят друг на друга.
– Саймон сорвался, – говорит Пенни, – и поглотил столько магии… – (Баз оживленно кивает.) – Что оставил дыру в магической атмосфере! – заканчивает Пенни. – Дыру в виде Саймона…
Баз соглашается.
Я обхватываю голову руками, но все до сих пор не сходится.
– Хотите сказать, что я создал злого двойника?
– Скорее образ, – говорит Баз.
– Или эхо, – добавляет Пенни, все еще пораженная открытием.
Баз пытается объяснить еще раз:
– Похоже, ты зараз поглотил столько магии, что оставил свои отпечатки… Отпечаток самого себя.
– Но… – говорю я.
– Но… – Пенни качает головой. – Почему магическая атмосфера просто не приспособилась под Саймона, как происходит с каждым могущественным волшебником? Это же гармоничная система.
– Как и планета, – говорит Баз, – но если вырубить лес, экосистема восстанавливается не сразу.
– Это бессмысленно! – возмущаюсь я. – Даже если я создал дыру в форме себя, как она ожила? И почему стала монстром?
– А живая ли она? – спрашивает Пенни.
– И монстр ли это? – задумчиво говорит Баз.
– Мы же говорим о Тоскливиусе Коварном! – кричу я.
– Мы говорим о дыре, – спокойно произносит Баз. – Сам подумай. Чего хочет дыра?
– Чтобы ее наполнили?
Кажется, я не улавливаю сути.
– Кроули, нет! – говорит Баз. – Расти! Все на свете хочет расти. Если бы ты был дырой, то хотел бы стать еще больше.
– Вот в чем дело, Баз! – Пенни обхватывает его руками. – Ты гений!
Спустя секунду он отстраняется.
– Осторожнее. Я еще и вампир.
Я резко прислоняюсь к стене, и на пол падает несколько булавок.
– Все еще не понимаю.
– Саймон, – говорит Пенни, – ты слишком могущественный. Ты используешь слишком много магии зараз. Магическая атмосфера не может этого выдержать. Когда ты срываешься, она просто разрушается.
– Теоретически, – добавляет Баз.
– Теоретически, – соглашается Пенни.
– Но… – говорю я. Должно же быть какое-то «но». – Почему Тоскливиус пытается убить меня? Зачем посылать темных существ за мной в Великобританию?
– Он не пытается тебя убить, – говорит Баз. – Он пытается сделать так, чтобы ты сорвался.
– И использовал еще больше магии, – подхватывает Пенни.
Баз поднимает руку к картам:
– Чтобы сделать еще бóльшую дыру.
Я молча смотрю на База и Пенни.
Они смотрят на меня.
Слишком уж они довольны собой и взбудоражены, будто и не стоят перед величайшей угрозой магическому миру за всю историю его существования.
– Нужно рассказать Магу, – говорю я.
Баз меняется в лице:
– Только через мой труп.
Глава 75
Если это правда, – говорит Сноу, – если хоть капля из этого правда, то мы не можем держать все в тайне. Нужно встретиться с Магом.
Я знал, что этот момент настанет.
Знал, что Сноу ухватится за соломинку.
Я с самого начала знал, что при первой же опасности Саймон побежит к Магу.
– Черта с два! – говорю я. – Нам нужно пойти к тугодумам.
– Тугодумам! – восклицает Сноу, будто не веря своим ушам. – Ты только что заявил, что я разрушаю мир магов, а теперь хочешь пойти поохотиться на тугодумов?
– У нас есть уговор, – напоминаю я, пытаясь вложить в голос всю важность ситуации, а не отчаяние.
Сноу смотрит на меня с иронией, словно я говорю о наших отношениях. Вряд ли теперь это что-то значит.
Я сердито вздыхаю:
– Не этот уговор, тупица! Ты обещал помочь с поиском убийцы моей матери.