Примерно раз в полчаса меня укладывали на кушетку и минут двадцать я просто лежала. Один раз даже заснула, но проснулась от того, что врачи начали ругаться. Сравнивая прошлые и теперешние показатели, они не сходились во мнении.
- Я лично делал эти снимки! Ошибки быть не может! – я услышала громкий и даже злой возглас.
- И ты хочешь сказать, что некроз тканей головного мозга у нее сам по себе рассосался? Просто исчез и она чудом исцелилась? Вот только после такого не исцеляются. Есть то, что медицине не подвластно и человеческому телу тоже. Это как раз тот случай и ты это прекрасно понимаешь.
- Да, понимаю, но ее сотни раз обследовали. Все мы знаем, кто она и к ее здоровью относились особенно щепетильно. Одна ошибка и Леманы нас бы убили. Мы их не допускали. Я понятия не имею, что произошло, но поставленный диагноз был правильным.
Я услышала тяжелый вдох.
- Успокойся. Умом я понимаю, что диагноз правильный. Я тоже ее обследовал, как и дюжина других специалистов, но как объяснить то, что теперь на снимках ничего нет, вообще не осознаю.
- Я в таком же непонимании, но этот случай может стать сенсацией. В первую очередь обо всем нужно рассказать Леманам. Если они позволят – следует донести этот случай до дворца. Может, сам король нас услышит. Это же прорыв в медицине.
- Тут дело не в медицине, а в самой госпоже Доми. Но то, что ее тело уникально – это однозначно.
- Да, все же бывают в жизни фантастические случаи, но такого я точно не ожидал.
Я вяло послушала их разговор, после чего перевернулась на другой бок и опять закрыла глаза. Мне не особо хотелось становиться «сенсацией», но даже не услышав четких фраз, я поняла, что с моим телом, кажется, все хорошо.
Это радовало.
***
После того, как меня вернули в палату, я практически сразу заснула, но не прошло и часа, как ко мне наведалось несколько мужчин. Доктор, который сопровождал их, явно этому не был рад.
- Я, конечно, не могу вам указывать, но, пожалуйста, разговаривая с госпожой Доми, будьте осторожны. Она только пришла в себя и мне не хочется, чтобы ее самочувствие ухудшилось из-за плохих эмоций.
Мужчины сухо кивнули и подошли ко мне. Судя по всему, они были из полиции, так как перейдя сразу к делу, спрашивали о том, что я помню о нападении.
- Разве тот мужчина вам все не рассказал, после того, как вы его поймали? – спросила, садясь на кровати.
- К сожалению, нам до сих пор не удалось этого сделать.
Я это прекрасно знала, но учитывая то, что для всех я являлась девушкой, которая только очнулась, мне пришлось изобразить удивление и страх.
На самом деле, это было тяжело. Не просто подбирать правильные слова, но и эмоции. Особенно, когда голова практически не работала.
Поэтому, я постаралась свести разговор к минимуму. Все равно мне нечего было рассказать. Во время нападения я того мужчину не видела и полицейским ничем помочь не могла.
***
На следующий день меня не трогали и я почти все время спала. Когда просыпалась, смотрела в отражение стекла. На себя. Свое лицо.
Вечером меня отвели в ванную комнату и я смогла искупаться.
Еще два дня и я практически полностью пришла в себя. Во всяком случае, уже теперь почти не чувствовала боли. Нормально ходила. Даже стала делать зарядку, хотя врачи запрещали заниматься чем-то подобным. Они вообще относились ко мне так, словно я состояла из хрусталя.
По тому, что журналистов около больницы стало значительно больше, я сделала вывод, что им уже сообщили о моем самочувствии. Но ко мне кроме врачей никого не пускали.
Из Леманов ко мне никто не приходил.
В этой палате я была предоставлена сама себе. Так, словно являлась никому ненужной помехой, которую никто так ни разу и не навестил.
Лишь однажды, проснувшись ночью, в темноте увидела силуэт, сидящий на краю моей кровати. Широко раскрыв глаза, всем телом дернулась и уже хотела закричать, как услышала:
- Успокойся. Это я.
- Жрец? – спросила на выдохе. Сразу убрать паническую дрожь не смогла и даже вжалась в спинку кровати. – Что вы тут делаете?
- Сижу. Спи.
- Думаете, я теперь смогу заснуть? – саркастично спросила.
- Предыдущие ночи, несмотря на мое присутствие, ты нормально спала.
- Вы тут и прошлые ночи были? – я широко раскрыла глаза. – Почему вы меня не будили? Сидели и просто смотрели, как я сплю?
- Я «смотрю» ладонями, мокрица. Иначе говоря – трогаю. И, если я однажды захочу на тебя «посмотреть» ты точно почувствуешь и во время этого навряд ли сможешь спать, - слова парня были не совсем однозначными, но вот в его тоне ничего такого не присутствовало. Скорее там было раздражение.
- Так зачем вы приходите ко мне по ночам? – я шумно выдохнула и качнула головой.
- Ты очнулась. Тот, кто хочет твоей смерти, точно узнал об этом.
- Думаете, на меня опять нападут?
- Не знаю. Может быть, нет.
- Вы присматриваете за мной?
На это Жрец ничего не ответил, а я поймала себя на мысли, что он являлся моим единственным посетителем. Укутавшись в одеяло, я опять легла на кровать и тихо сказала:
- Я совершила ошибку.
- Звучит так, будто ты хочешь исповедаться мне в каком-то грехе.
- Ну, вы же Жрец. Это было бы даже логично.
- Я не отпускаю грехи.
…Скорее он их совершает…
- На самом деле, моя ошибка не касается греха, - я фыркнула. - Когда вы ушли, пришли кузины Джереона. Они думали, что я в состоянии овоща и при мне начали шутить, что столкнут меня с лестницы и так далее. Я потом сказала им, что восхищена ими и возьму с них пример по отношению к ним самим.
- И что?
- То, что теперь они будут относиться ко мне враждебно.
- Тебе какое с этого дело?
- Возможно, они будут ждать подвоха. Я их не знаю, но предполагаю, что они первыми попытаются загнать меня в тупик. Можно сказать, что я лично пробудила их бдительность. Учитывая обстоятельства, это неправильно. Ошибка.
- Не льсти себе, мокрица. Они в тебе опасности не видят.
- Об этом я тоже думала, но это не помешает им навредить мне, если они этого захотят. Измываться над беззащитной тем более легко. За это они не получат последствий. А то, что они могут это сделать, я более чем отчетливо прочувствовала.
- Указом Жреца я имею право сказать, что к тебе запрещено прикасаться и за любое неподобающее отношение к тебе, человек получит наказание от короля.
- Я не думаю, что это поможет. Люди любят нарушать правила. Чем их больше, тем больше нарушений. И, думаю, с какими-то девицами я как-нибудь справлюсь сама.
- Не боишься их?
- Боюсь. Они выше по статусу, влиятельнее и даже физически сильнее. Тем более, меня, судя по всему, отправят в особняк их рода. Значит, даже территория будет их. Но, знаете, больше я боюсь того, что не смогу с ними справиться. Мне кажется, что я в таком случае в итоге вообще ничего не смогу, - последние слова произнесла особенно тихо. Для меня они являлись чем-то сродни откровения и мне было неловко делиться ими. – А они еще часть рода, которые унижали мою семью. Разве я имею право опускать перед ними руки?
- Будет не слишком сопливо, если я скажу, что горжусь тобой?
- Спасибо, - произнесла еще более тихо.
- Тебе не за что меня благодарить.
- Вы единственный, кто пришел навестить меня.
- Не принимай это на свой счет. Я просто хочу познакомиться с тем, кто нападал на тебя. Так получилось, что он меня бесит даже больше, чем ты.
Я фыркнула и умостилась на бок. Сонно закрыла глаза и сильнее укуталась в одеяло, пытаясь согреться. Слишком долго мы молчали, но возникшая тишина не казалась инородной.
Я даже начала засыпать, но мне стало неловко от того, что Жрец все это время сидел на краю кровати. Ни кресел, ни диванов у меня в палате не было. И я очень сомневалась, что ему удобно в таком положении находиться часами.
- Вы можете лечь, - я отодвинулась на другую часть кровати, значительно освобождая место. – Вам же неудобно часами вот так сидеть.
- Любишь унижаться? – в его голосе скользнула новая волна раздражения. На этот раз еще более сильного.
- Нет, - я поджала губы. - С чего вы это спрашиваете?
- Я парень, мокрица. Ты девушка. Если я даже просто лягу рядом с тобой на кровать, это будет твоим унижением. Опороченной честью.
- Вы мне под блузку залезли в парке.
- Есть ты, а есть одна больная на голову девка, к телу которой я и прикоснулся. С тобой я этого делать не буду. Угомонись, мокрица.
- Да мне в жизни не нужно, чтобы вы прикасались ко мне, - в моем голосе вспыхнула злость. За несколько секунд я успела уже сто раз пожалеть о своем предложении. - И сейчас мне просто стало вас жаль, из-за чего я предложила вам лечь на другом краю кровати.
- Держи свою жалость при себе.
- И, ого, если убрать ваше вечное сквернословие, то сейчас даже можно посчитать, что вы действуете по этикету дворян, - предыдущие его слова я пропустила мимо ушей.
- Нахрен этикет, но с чего ты вообще решила, что я не белой крови?
Этот вопрос загнал меня в тупик. От аристократа в Жреце вообще ничего не было. Он даже под понятие «Жреца» не подходил.
- Сколько вам лет?
- Много.
- Это я уже слышала. Мне просто интересно. Пожалуйста, ответьте. Я больше ничего спрашивать не буду. Обещаю. В сети я прочитала, что вам около семидесяти. Это правда?
- Мне девяносто четыре.
- Ого. Много.
Я опять легла на кровать и закрыла глаза. Начала думать к какому роду он мог принадлежать. У кого были светлые, практически белые волосы?
Слепой, светловолосый, Джейкоб, девяносто четыре года…
Я резко села на кровати, словно после глубоко сна и широко раскрыла глаза.