— Вы не служите у Доузера в передовом отряде? Или служите? — Она все еще причесывала свои волосы, ее грудь вздымалась и опускалась вместе с движениями ее рук.
— У этого подонка? Я бы не оказался здесь, если бы это было так. Я сказал вам, что меня наняла ваша мать.
— Ах да, вы — маменькин помощник. Вы ее видели?
— Не более как час назад. Хватит причесываться, мне это действует на нервы.
Светлая улыбка появилась на ее лице.
— Бедные мужички, я их возбуждаю?
— В этом и заключается ваш замысел, правда?
— Разве? — Брошенная расческа попала бы мне по лицу, если бы я не защитился ладонью. — Что же сказала мама?
— Она сказала, что отдаст все, что у нее есть, чтобы я привез вас обратно.
— Правда? — Впервые она говорила и выглядела совершенно серьезно. — Она на самом деле так думает?
— Несомненно, она так и думает. Я ответил ей, что сделаю все, что смогу.
— Итак, вы приехали сюда и сами попали под замок. И на все ушло не больше часа. Вы действуете очень быстро, Арчер.
Я напустил на себя сердитый вид, что наполовину соответствовало действительности:
— Если бы при мне был мой револьвер, этого не случилось бы. Ваш муж забрал мой револьвер прошлой ночью.
— Он забрал и мой, — заметила она.
— Куда он поехал?
— Теперь вам его не поймать.
— Значит, вы знаете, где он находится?
— Могу догадываться. Сам он мне ничего не говорит. И никогда не говорил.
— Не смешите меня.
— Я бы не стала это делать, если бы даже смогла. Это правда. Когда я поехала с ним в Лас-Вегас — мы поженились в Гретна Грин, — то думала, что он антрепренер по борьбе. Знала, что до этого он работал сборщиком денег на автоматах игры в китайский бильярд, но такое занятие выглядело для него довольно невинным. Он не говорил ничего такого, что изменило бы это впечатление.
— Как вы с ним познакомились?
— Полагаю, что вы это называете «при исполнении обязанностей». У меня был пациент по фамилии Спид, у которого работал Джо. Джо пришел в больницу проведать этого Спида. Джо — привлекательный мужчина, и, думаю, я втрескалась, — Она облокотилась на подбитое изголовье, свернувшись клубочком. На другой стороне красного бархатного покрывала, которое разделяло нас, ее колени и бедра возвышались под синей юбкой, как склоны холмов голубой горы.
— Этот Спид, — спросил я, — что с ним стряслось?
— Возможно, вы знаете, иначе не стали бы спрашивать. — Округлости ее тела дразняще шевельнулись, и мои нервы зарегистрировали внутренние сейсмические вибрации, — У мистера Спида было пулевое ранение в живот.
— И разве это не насторожило вас?
— Мне неприятно в этом сознаваться, но я была наивной. Спид сказал, что произошел несчастный случай. Что выстрел произошел случайно, когда он чистил пистолет. Во всяком случае, такова была версия.
— Поэтому вы вышли замуж за Джо, который, возможно, сам и стрелял в Спида. — Я высказал такое предположение наугад, стараясь нащупать факты.
Ее зрачки, черные и бездонные под янтарной оболочкой, расширились.
— О, Джо и Герман всегда были хорошими друзьями. Когда Джо перенял у него дело, то Спид проинструктировал его в отношении бизнеса…
— Какого бизнеса?
— Автоматов для китайского бильярда, контрактов для борцов и других различных дел.
— Все это — хозяйство Доузера?
— Думаю, да. Мне неизвестны дела Джо. Видите ли, он держал меня здесь, в Лос-Анджелесе. После первой недели Джо и я не стали хорошими друзьями. У него была «приятная» привычка шлепать людей. Вот почему я приобрела пистолет. Оружие его охлаждало, но все же я боялась его, и он об этом знал. Все это не укрепляло семейное доверие.
— Но вы знаете, почему Доузер за ним охотится?
— У меня есть примерное представление. Он скрылся с чем-то ценным, что принадлежит Доузеру. Но и Доузеру его не удастся поймать. — Она посмотрела на часы на своей тонкой смуглой руке. — Теперь он, наверное, уже в Мексике. За бугром, далеко отсюда.
— Вы думаете, он уехал в Мексику?
— Дело обстоит примерно так, с моей точки зрения. Я никогда его больше не увижу.
— И что, это испортит вам жизнь?
Она выпрямилась, лицо приняло сердитое выражение.
— Посмотрите, что он сделал. Женился на мне обманным путем, прокатился со мной, а теперь бросил. Оставил меня на «милость» Доузера и его мерзкой, прогнившей банды. Грязный, подлый трус.
— Скажите мне, куда он поехал вчера ночью?
— Зачем вам это надо знать?
— Хочу получить удовольствие и огреть его по башке дубинкой. Если я его привезу, у Доузера не будет к вам претензий, не так ли?
— Не будет. Если у вас хватит мужества это сделать. Вчера у вас его не хватило.
На это мне было нечего ответить.
— Расскажите мне о вчерашней ночи. Мне бы хотелось узнать правду. Я познакомился с вашим поклонником Дэллингом в баре… Думаю, он ждал моего приезда… И отвез меня в Оазис…
— Дэллинг — вовсе не мой поклонник.
— Понятно, но вы ему нравитесь. Я специально сказал об этом в настоящем времени. — Он беспокоился за вас.
— Кит — ужасный перестраховщик. А что дальше?
— Он запарковался на дороге, несколько поодаль, и остался сидеть в машине. Джо выскользнул из дома, когда я с вами разговаривал у двери, и ударил меня исподтишка по голове. Теперь ваша очередь.
— Стукнуть вас по голове?
— Рассказать, что после этого произошло. Видел ли он машину Дэллинга?
— Да. Он направился к ней, но Кит уехал. Джо вернулся взбешенным и приказал мне собираться, сказал, что мы уезжаем. Мы уехали через пятнадцать минут. Вы все еще не пришли в сознание, и я думаю, это спасло вам жизнь. Он заставил меня отвезти его в Лос-Анджелес, хотя мне не хотелось этого делать. Я подозревала, что он выслеживал Кита — ведь тот выдал вам его укрытие. Думаю, в этом он обвинял и меня, потому что Кит был моим приятелем. Но не хахалем.
Его обуяла такая слепая ярость, что он вернулся в Каса Лома, где мы снимали квартиру. Я предупредила его, что люди Доузера установили слежку за квартирой, но он приказал мне молчать. Машина Кита стояла на парковочной площадке. Джо велел мне оставаться внизу, а сам поднялся наверх через задний ход.
— Сколько тогда было времени?
— Около трех ночи, думаю.
— Вы торопились, когда ехали гуда?
— Да, я выжимала скорость до девяноста — девяноста пяти миль в час. Надеялась, что у нас, может быть, спустит покрышка и это остановит нас, но нам не суждена была такая удача. — Рукой она поглаживала свою щеку, ее взгляд блуждал. — Как бы там ни было, Джо вернулся через пару минут и сказал, что Кита нет дома. Он заставил ехать в Пасифик Пойнт и вылез из машины около бухты с яхтами. Там я его видела последний раз. Он даже не попрощался. — Она попыталась улыбнуться. — С его стороны было бы умнее сказать мне «до свидания». Почему он так сделал? Доузер позволил своим головорезам распустить лапы в отношении меня. Но я все равно не скажу, куда удрал Джо.
Я сидел и смотрел на нее. Ждал, когда в двери повернется ключ. Чем больше я смотрел на гордую осанку ее тела и головы, тем больше она мне нравилась. И чем больше она мне нравилась, тем больше я чувствовал себя лаптем.
Я должен был напомнить себе о том, что человек погиб, что все прекрасно в этом лучшем из миров, все справедливо в делах любви, войны и убийств. Я склонился набок, опершись на локоть, и сон свалил меня. Уже во сне, должно быть, до меня донесся рев заведенного автомобильного мотора.
Глава шестнадцатая
Когда я проснулся, полоска света передвинулась к ногам кровати. Она протянулась яркой ленточкой по диагонали, поперек моего тела, как орденская лента из желтого сатина, которая прилагается к южноамериканскому ордену. Я сел, почувствовал, что отлежал ноги, и увидел, что Гэлли накрыла меня покрывалом. Она шевельнулась сквозь сон на своем краю кровати.
— Вы отключились от мира на целых два часа. Это — не очень похвально. К тому же вы храпите.
— Виноват. Но прошлой ночью мне не удалось поспать.
— В общем-то, мне было все равно. Вы издавали такие же звуки, как мой отец. Он был отличный человек. И умер, когда мне было восемь лет.
— И вы помните, как звучал его храп?
— У меня прекрасная память, — Она потянулась и зевнула. — Вы думаете, что они нас выпустят отсюда когда-нибудь?
— Могу лишь гадать об этом, так же как и вы. — Я сбросил с себя покрывало и поднялся. — Мило с вашей стороны, что вы укрыли меня.
— Профессиональная подготовка. И теперь, когда Джо уехал, я должна думать о том, что мне надо найти работу. Он ничего мне не оставил, кроме одежды.
Я вспомнил, как обстояло дело с одеждой в квартире Каса Лома, и не стал распространяться на эту тему.
— Вы слишком легко отказываетесь от него, не правда ли?
— Он не вернется, — ответила она. — Если же и вернется, то ему не жить. Но даже если он и выживет, я не сойдусь с ним. Ни за что. После того, что он мне сказал вчера…
В моем взгляде она прочитала вопрос.
— Не будем говорить об этом, — отрезала она.
Гэлли спрыгнула с кровати и прошла в другой конец комнаты, мягко ступая по полу ногами в чулках. Ее лодочки на высоких каблуках аккуратно стояли на полу. Она наклонилась к зеркалу на туалетном столике, приподняла волосы, рассматривая ссадину на виске.
— Дьявольщина! Не могу ждать просто так. Мне хочется здесь что-нибудь разгрохать. — Она повернулась, на лице появилась ярость.
— Валяйте.
На столике стоял стеклянный пульверизатор. Она схватила его и запустила в дверь. Духи брызнули, осколки стекла посыпались на пол.
— У нас запахло, как в оранжерее.
— Во всяком случае, теперь я чувствую себя лучше. Почему бы и вам что-нибудь не разбить?
— Чтобы меня удовлетворить, потребуется разбить чей-то череп. У Джо череп удлиненный или круглый? Советую надеть туфли, иначе вы порежете ноги.
— Кажется, круглый. — Она всунула свои ступни в узенькие модельные туфли. Ее ноги были великолепны.