Это — справочник по оплате строительных работ…
Гранаткин. А что? Тоже есть своя прелесть. Помню, еще в двадцать седьмом году напоролся я в одном доме на тогдашнюю телефонную книгу… Неделю не могли меня оторвать от нее… Поверите ли: как роман приключенческий… И еще бы: на каждой странице — биографии. И притом не выдуманные… Там — Иванов, Иванов, Иванов, Иванова, Иваненко, Ивановский, Ивахин… Взахлеб читал. Ну, честь имею: надеюсь еще навестить и поговорить на досуге исключительно об словесной изящности… то есть, я извиняюсь: об изящной словесности…
Гранаткин ушел.
Архитектор. До свидания… Странный субъект…
Кабинет заведующего райжилотделом. Заведующий стоит у шкафа и вынимает бумаги. Стук.
Заведующий. Войдите.
Входит Гранаткин. Из кармана торчит бутылка, завернутая в бумагу. Сверток с книгами — в руке.
Гранаткин(в сторону). Значит, — рубаха-парень… Попробуем подобрать к нему ключик.
Заведующий. Что скажете?
Гранаткин. Ну, здоров! Давай пять… (Сует руку, передразнивая.) «Что скажете, что скажете»!.. Будто уж нельзя зайти хорошему человеку к хорошему так… Куришь? (Протягивает коробку папирос.)
Заведующий. Спасибо. Только что курил…
Гранаткин. Ладно. После затянемся… (Прячет коробку.) Вот какая картинка, друг ситцевый: я ведь к тебе — по делу.
Заведующий. А по какому? Садись… (Идет к столу.)
Гранаткин (садится на стул перед столом). Сейчас скажем. Да… Ничего у тебя кабинетишко… Тут в случае чего и тяпнуть можно, — а? А? А?.. (Вытаскивает из кармана до половины бутылку.)
Заведующий. Ну, это ты брось!
Гранаткин. Да что ты? — уж и пошутить нельзя, понимаешь… Сам соображаю: после работы мы с тобой в неслужебное время — тово… (Щелкнул себя по горлу.) Да, так вот: насчет застроечного дела я. Ну-ка, глянь: не у тебя ли заявка одного старичка?..
Заведующий. Фамилия?
Гранаткин. Скажу фамилию… Куда торопишься?.. (Смотрит на бумаги на столе.) Это — чья карточка? А ничего канашка! Факт!.. Я и сам не прочь… у меня тоже есть знакомые, так сказать, киски… Как-нибудь устроим с тобой детский крик на лужайке, хе-хе… Да, так вот: некто Супрунов Аким Иванович. Застройка на Кургускинской улице…
Заведующий. Сейчас посмотрим… (Роется в бумагах.)
Гранаткин. Слушай, а что ты здесь, понимаешь, штаны протираешь? Давай по-быстрому отдадим концы и — в ресторанчик. Я знаю один погребок, так там закуски дают… (Делает воздушный поцелуй.) Пальчики оближешь! И оркестр играет… (Напевает.) «Мишка, Мишка, где ж твоя улыбка…»
С середины последней реплики вошел архитектор.
Архитектор. Можно?
Заведующий. Прошу, Василий Васильевич… (Анна Васильевна.)
Гранаткин. А? Как?.. Неужели… Кхм… (Принимает поспешно постный вид и прячет поглубже в карман бутылку.) Люблю я, понимаете ли, на закуску почитать хорошую книгу… Того же Гегеля… то есть Мебеля… В общем, что-нибудь такое — философское, покруче…
Заведующий (с удивлением смотрит на Гранаткина). Как?
Гранаткин. Я говорю: люблю этак трахнуть что-нибудь за здоровье всех этих философов или там вообще писателей… (Обернулся к архитектору.) В каком то есть смысле трахнуть? — исключительно, что поаплодировать… (Показывает, как он хлопает руками.) Другой раз такое у них вычитаешь, что просто один в комнате начинаешь аплодировать… (Повернулся к заведующему.) А почему? Исключительно потому, что если на столе водчонка там, понимаешь, килечки, колбаска… барышни тут же помоложе хихикают, ну, — как не взыграть?.. (Повернулся к архитектору.) Духом — я имею в виду взыграть духом. Так приятно расширить кругозор и вообще предаться мыслительному процессу… (Повернулся к заведующему.) Особенно в хорошей компании да чтобы застолье — подходящее.
Архитектор. Странный какой гражданин!..
Заведующий(архитектору, незаметно для Гранаткина, тихим голосом). Пройдите-ка на мое место…
Архитектор и заведующий меняются местами. Гранаткин упустил это обстоятельство.
Гранаткин(говорит в сторону кресла заведующего, подле которого теперь сидит архитектор). А мы с тобой все-таки тяпнем сегодня водчонки! (Повернулся к двери, где прежде был архитектор, а теперь стоит заведующий.) И еще вам хочу показать одну книженцию восемнадцатого, можете себе представить, века… Такая мудрость, знаете ли… (Заметил, что обращается к заведующему.) А?.. Как?.. То есть я хочу сказать: ай-да сейчас в забегаловку… (Смотрит в сторону архитектора.) То есть, я извиняюсь, с вами мы сейчас махнем в библиоте-ку и там откупорим… исключительно большой такой ящик с книгами… (Заведующему.) И под эти книги дербалызнем как надо! Девчонок вызовем прямо в эту библио… забега… в библигалов-ку… То есть… Как хотите, я не могу сразу на вас на двух работать!
Архитектор. А зачем вам работать?
Заведующий. Разрешение на застройку уже дано.
Гранаткин. А?
Заведующий. Вот тут записано: разрешение Супрунову Акиму Ивановичу послано на дом.
Гранаткин. Как то есть послано?! Как послано?! Значит, я остался ни при чем?!
Архитектор. Значит, вы сами — не застройщик?
Гранаткин. Я? Как вам сказать? Скорее нет, чем да. Но я так заинтересован, чтобы почтенный старик получил разреше…
Заведующий. Это мы понимаем, что вы заинтересованы. Сколько вы с него потребовали?
Гранаткин. Что значит «потребовал»? Я вообще ничего не тре… В общем, я пошел. Меня тут ждут в одной библиотеке… скорее даже в забегаловке… Честь имею! Ффу… Сколько хлопот, и все — зря… Тьфу! (Убегает.)
ВСТРЕЧА С ПОЭТОМ
Скромное помещение районной библиотеки. На заднем плане — стеллажи с книгами, на авансцене — несколько столиков для читателей.
Две библиотекарши в темных халатах держатся поближе к книгам.
Поставленный отдельно столик служит кафедрой для лектора. За ним стоит критик, заканчивающий свое вступительное слово в тот момент, когда занавес открывается.
Читатели сидят за остальными столами и просто на стульях, сдвинутых в подобие коротких рядов. Их немного — читателей. Предполагается, что известное количество таких слушателей литературного вечера находится за кулисами.
Критик(он близок к концу своего слова) … и это свидетельствует о том, что у автора имеются тенденции к смазыванию тех позиций и ситуаций, которыми нельзя пренебрегать, касаясь данных вопросов.
Громкий храп одного из слушателей. Хррр… Фр… Хрр…
В общем, я кончаю, товарищи. Сейчас перед вами выступит поэт Антон Кусачков. Как отмечала наша критика и я в том числе, — товарищ Кусачков входит в первые полсотни наших поэтов, но занимает в этой когорте одно из последних мест. У него — своеобразное лирическое дарование, которым, однако, он плохо владеет. У Кусачкова есть то, что называется «свой голос», но голос этот — довольно противного тембра. Стихи Кусачкова всегда можно отличить по их неповторимой манере, полной противоречий и недоделок. Образы Кусачкова запомина-ются как по своей необычности, так — часто — и по нелепости. Читатель любит поэзию Кусачкова, если он ее встречает редко и в малых дозах. Словом, Кусачков интересный поэт, встреча с которым доставит вам удовольствие. Антон Сосипатрович, прошу вас!
Критик уступает место поэту, приглашая аудиторию аплодировать последнему. Слушатели вяло хлопают.
Из-за стеллажей выходит поэт. Он надменно останавливает жидкие аплодисменты аудитории. Проходит к столу, громко пьет из стакана, делает большую паузу.
Поэт. Я прочитаю вам мою «Балладу о кукурузе». Мой друг поэт Тимофей Вихлявый утверждает, что его стихи о кукурузе написаны до моей «Баллады». Но это — неверно. Когда Вихлявый сел писать свои стихи, мою «Балладу» уже положил на музыку мой друг — композитор Никифор Фрац. Итак, «Баллада о кукурузе». (Читает, скандируя.)
Идет отсталый элемент
По всходам нежным-нежным…
Их вытоптать в один момент
Готов он неизбежно…
На что ж он громко ропщет?
И что ногами топчет?
Глупец не знает, что листок,
К которому он так жесток,
Есть кукурузное начало,
Не зря оно взрастало!
Припев:
Кукуруза — не обуза,
Кукуруза — дивный злак!
Он любое вскормит пузо…
Кукуруза это — смак!
Но чу! — спешит уж агроном
На помощь кукурузе.
Потравы горестный район
Он сразу же обузил.
Он изо всех научных сил
Тут элементу объяснил:
Что этот маленький листок,
К которому тот был жесток,
Есть кукурузное начало,
Не зря оно взрастало!
Припев:
Кукуруза — не обуза,
Кукуруза — дивный злак!
Он любое вскормит пузо…
Кукуруза это — смак!
И тот, кто сапогом топтал
Ростки от кукурузы,
Он к стебелькам в слезах припал,
Улегшися на пузо…
Он плачет, а не ропщет,
Ласкает, а не топчет!
Бормочет он:
— Расти, мой злак!
Сейчас ведь ты в зачатке,
А скоро вырастут вот так
Огромные початки!..
Припев: