Вернитесь мыслями в детские годы. Какие события всплывают в памяти? Многие люди вспомнят празднование дня рождения, наказание за плохой поступок, школьный спектакль, спортивную игру, драку с приятелем, школьную экскурсию или отроческую любовь. Эти воспоминания проходят испытание временем, потому что вызывают сильные эмоции. Именно они остаются яркими в нашем сознании и легко вспоминаются. Воспоминания о будничных событиях, к примеру об уроке истории или походе в магазин, не так четки и имеют тенденцию постепенно исчезать.
В 2004 году я десять месяцев провела в Калифорнийском университете в Дэвисе, где проводила эксперименты, выясняя влияние эмоций на память. Дэвис – небольшой город в северной Калифорнии, примерно в полутора часах езды от Сан-Франциско и сорока минутах от прекрасной долины Напа, известной своим вином. Это тихий, мирный городок с единственной центральной улицей, несколькими ресторанами, широкими лужайками, вежливыми горожанами и теплой погодой круглый год. Нечего и говорить, что, приехав из Нью-Йорка, я испытала настоящий шок. Спокойная атмосфера и дружелюбие местных жителей были мне совершенно непривычны. Хозяйка оставляла у моей двери конфеты на День Всех Святых, Рождество и Пасху. Она не попросила показать многочисленные документы, которые я насобирала у начальника и в банке, прибавив к ним другие поручительства, чтобы подтвердить свою полную надежность для аренды ее квартиры. Мне не приходилось пользоваться берушами, чтобы спокойно спать, без чего на Шестой авеню было никак не обойтись. К тому же в Дэвисе было совершенно некуда пойти после десяти часов вечера.
Сонный городок, однако, оказал сильное влияние на мою научную работу благодаря Эндрю Йонелинасу, специалисту по проблемам памяти. Он стал известен своей двухпроцессорной теорией узнавания. По этой теории извлечение воспоминаний включает в себя два отдельных процесса: узнавание и вспоминание. Представьте: вы идете по улице и вдруг некто останавливается и здоровается с вами. Вы смотрите на человека и чувствуете, что уже пересекались с ним раньше. Лицо парня кажется знакомым, вы знаете, что встречались, но не помните где. Понимание, знаком вам человек или нет, основано на чувстве знакомости. Мы можем чувствовать, что кто-то нам знаком, даже не вспомнив, когда и где произошла первая встреча. Вы вежливо вступаете в разговор, чувствуя некоторую неловкость оттого, что не уверены, что же конкретно вас объединяет. Когда человек перед вами упоминает Салли, вашу хорошую приятельницу, вы вдруг вспоминаете встречу на ужине в ее доме несколько месяцев назад. Припоминание обстоятельств события (ужин), на котором вы встретили Боба (в конце концов в памяти всплыло и имя!), обозначается термином вспоминание — способность возвращаться во времени и мысленно заново переживать событие.
Было установлено, что эти два процесса памяти (узнавание и вспоминание) функционально и нейроанатомически различны[166]. Они зависят от разных участков мозга в средней области височных долей. Если для вспоминания ключевую роль играет гиппокамп (о нем подробно рассказано в главе 2), то сигнал об узнавании подает смежная околоносовая кора головного мозга. Пациенты, у которых имелось повреждение гиппокампа, но окружающая кора головного мозга оставалась здоровой, обычно страдали ухудшением памяти, однако нарушения узнавания у них не наблюдалось. Они понимали, что встречали человека раньше, только не могли вспомнить обстоятельств знакомства.
Эмоция значительно усиливает наше переживание вспоминания. Она повышает уверенность, что мы вспоминаем событие именно так, как оно разворачивалось в действительности, и к тому же делает его более ярким[167]. Однако усиление вспоминания не происходит немедленно: оно занимает время. В исследовании, которое я проводила в Дэвисе вместе с Йонелинасом, мы показывали добровольцам фотографии двух видов: вызывающие сильные чувства (в основном отталкивающие – сцены насилия и обезображенные тела) и нейтральные (люди листают книги в магазине; служащие работают в офисе). Затем мы проверили, как участники запомнили фотографии. Одну половину фотографий проверили сразу после эксперимента, а вторую – через двадцать четыре часа. Поначалу показалось, что участники помнят волнующие и нейтральные фотографии одинаково, причем одинаково хорошо. Однако, когда они вернулись в лабораторию на следующий день, что-то изменилось. Теперь волнующие фотографии люди помнили лучше, чем нейтральные. Их воспоминания не всегда были более точными, но участники говорили, что они были более яркими[168].
То, что воспоминания о прошлых эмоциональных переживаниях ярче, а картины прежних повседневных дел слабее, означает, что мы сохраняем необъективное представление о прошлом. Мы имеем тенденцию видеть прошлое как цепь исключительно волнующих событий. Помним приятные стороны эпизода – и забываем скучные. Летний отпуск будет всплывать в памяти великолепными красками, а серые детали сотрутся со временем и в конце концов забудутся навсегда. В итоге, прикидывая, каким будет следующий отпуск, мы переоцениваем позитив. Неполная картина прошлого – одна из причин неточного прогнозирования будущего.
Два других важных фактора, которые заставляют нас ошибаться в представлении, что сделает нас счастливыми, – ровно те же, из-за которых мы неправильно прогнозируем, что нас опустошит. Во-первых, мы склонны недооценивать собственную способность быстро приспосабливаться практически к любым новым обстоятельствам. Да, более высокая зарплата или более крепкое здоровье могут сделать нас счастливее на какое-то время. Однако рано или поздно мы привыкнем к солидному банковскому счету и хорошей физической форме – и скатимся обратно, к обычному уровню внутреннего благополучия. Дело в том, что мы не включаем привыкание в наши прогнозы и поэтому неизбежно ошибаемся. Во-вторых, когда мы думаем о том, как более солидный доход, дополнительный отпуск или окрепшее здоровье повлияют на наше ощущение счастья, то склонны сосредоточиваться на одном факторе и пренебрегать остальными, которые, увы, не меняются. Мы можем иметь больше наличных в бумажнике, но нам все равно придется каждый день добираться на работу по пробкам или в переполненном вагоне метро и мыть посуду. Таким образом, хотя определенные перемены в жизни могут сделать нас счастливее, чем сейчас, они не в состоянии оказать такого сильного влияния, на которое мы надеемся.
Это не означает, что перемена невозможна. Несмотря на то что уровень счастья относительно стабилен в течение всей жизни, изменения все-таки происходят. Например, одно исследование в Германии показало, что четверть респондентов почувствовала заметный рост удовлетворенности жизнью, когда их возраст перевалил за 75 лет[169]. То есть в принципе мы можем стать счастливее, чем в данный момент. Однако значение имеет совсем не то, на что мы обычно возлагаем надежды.
В начале этой главы я попросила вас перечислить пять факторов, которые сделали бы вас счастливыми. Если вы похожи на большинство людей, то в ваш список вошли «больше денег», «более крепкое здоровье» и «больше времени на путешествия». Полагаю, ваш список не включал в себя политическую стабильность. Возможно, после того как вы прочитали предыдущее предложение, вам захотелось пересмотреть свои пункты. Политическая стабильность – один из девяти важнейших показателей благополучия народа, а права человека – один из двух самых значимых[170]. В остальные входят национальные показатели количества разводов и средней продолжительности жизни. Кроме того, оказалось, что любые добрые дела, которые человек совершает один день в неделю, тоже увеличивают ощущение счастья[171]. Держу пари, что никто из вас не поставил пункт «быть добрее» между пунктами «зарабатывать вдвое больше, чем сейчас» и «активнее путешествовать».
Мы не способны точно предвидеть, что сделает нас счастливыми, но имеет ли это большое значение? Судя по всему, люди и так чувствуют себя вполне неплохо. Несмотря на то что нам не особенно удается угадать, что добавит радости и внутренней гармонии, большинство из нас счастливы. Масштабное исследование, в котором участвовали граждане разных стран, привело к однозначному выводу, что подавляющее большинство людей ощущают себя счастливыми чуть ли не постоянно[172]. 80 % (!) участников опроса заявили, что довольны своей жизнью. Многие из нас, от членов секты американских меннонитов [173] до обитателей пустыни Сахара, совершенно и полностью счастливы. В чем же кроется важнейшая причина нашего пребывания на седьмом небе? Все демографические факторы вместе объясняют не больше 20 % изменений субъективного уровня благополучия отдельных людей[174]. Это не здоровье и не внешняя привлекательность, не богатство и не брак. Может ли так быть, что само ожидание счастья от денег, здоровья и любящей семьи делает человека счастливым?
Выигрыш в лотерею не обязательно дарит ощущение счастья. Однако покупка лотерейного билета в надежде, что если мы выиграем, то получим радость навсегда, может заставить прыгать от удовольствия. Одна мысль о том, на что можно потратить эти миллионы, уже вызывает теплое, приятное ощущение. Именно вера в то, что счастье совсем рядом, как ни парадоксально, поддерживает хорошее настроение в настоящий момент. Воображение прекрасного будущего, которое достижимо, если следовать определенным правилам (так мы думаем), сохраняет наше внутреннее благополучие.
Итак, что же происходит в мозгу человека, когда он воображает, что стал генеральным директором компании или окончил институт с лучшим результатом на курсе? Несколько лет назад я проводила исследование совместно с известным нейробиологом Элизабет Фелпс (она была моим научным руководителем при написании диссертации) и студентами Кандаче Райо и Элисон Риккарди. В экспериментах я просила добровольцев представить себе отдельные события, которые могли бы произойти с ними в следующие пять лет, и записывала активность их мозга при помощи МРТ