Прощаясь, я высказал Л. А. Говорову уверенность, что не выпустить фашистские армии из Курляндии он сумеет и с теми силами, которыми располагает. А это главное, поскольку будущее фашистов в Курляндии определилось четко неизбежная капитуляция. И это не так уж плохо для нас.
— Ну ладно, не утешай, — улыбнулся маршал, — я не кровожаден, просто сторожем этих обреченных фашистов не стану, они все время будут под ударами наших войск.
Мы тепло попрощались, пожелав друг другу успехов и выразив обоюдную убежденность в скором и окончательном сокрушении фашистской Германии.
Леонид Александрович, как известно, до конца войны руководил войсками, действовавшими против курляндской группировки и принял 9 мая безоговорочную капитуляцию немецко-фашистских войск.
…Когда я рассказываю об этих боевых событиях давно минувших лет, у меня невольно возникает вопрос: могли ли советские войска в сложившейся стратегической обстановке разгромить прижатые к морю 33 вполне боеспособные, технически хорошо оснащенные дивизии курляндской группировки противника?
Должен признаться, что я не раз задумывался над этим вопросом как во время войны, так и в послевоенные годы и в результате тщательного анализа обстановки того времени пришел к твердому убеждению, что подобная задача была связана для советских войск с преодолением ряда весьма серьезных трудностей.
В чем состояли эти трудности?
Во-первых, гитлеровскому командованию удалось отвести главные силы группы армий «Север» из района Риги в Курляндию и расположить их там компактно, в весьма плотной оперативной группировке, обеспечивавшей возможность успешного ведения упорных оборонительных боев в лесисто-болотистой местности со слабо развитой сетью шоссейных и грунтовых дорог.
Попутно мне хочется отметить, что гитлеровское командование, прежде чем совершить такой маневр, хорошо уяснило для себя, что дальнейшее пребывание войск, отрезанных в советской Прибалтике от Восточной Пруссии, в двух оперативных группировках — рижской и курляндской — могло в конце концов привести к неизбежному разгрому их по частям. Поэтому истинной целью предпринятого фашистами маневра было стремление спасти основные силы группы армий «Север» от неминуемого истребления. При этом единственным путем к такому спасению фашистские стратеги логично считали сосредоточение всех своих сил, действовавших ранее в пределах советской Прибалтики, в одном районе, а именно в Курляндии, где они могли найти самые благоприятные условия для организации весьма устойчивой обороны при сохранении за собой морских коммуникаций.
Во-вторых, для разгрома такого мощного объединения отборных сил вермахта, каким являлась, курляндская группировка, нужно было иметь крупные силы и солидные средства. А между тем именно в это время Ставка Верховного Главнокомандования была озабочена созданием мощных ударных группировок для подготовки генерального наступления на главном, западном направлении. Читатель помнит, что она изъяла в этих целях значительные силы из состава советских войск, действовавших в Прибалтике, вскоре после освобождения столицы Латвии, а затем вновь в конце 1944 года.[112]
В-третьих, операции советских войск с целью разгрома курляндской группировки противника проходили в условиях сильной осенней распутицы, а затем — не менее слякотной зимы, сильно затруднявших наступательные действия с применением танков, артиллерии и других видов боевой техники. Для продвижения вперед приходилось не только преодолевать мощную оборону и ожесточенное сопротивление вражеских войск, но и буквально бороться за каждый метр раскисшей лесисто-болотистой местности.
И наконец, как мы на фронте, так и в Москве, вопреки реальному положению, предполагали, что советские войска в Курляндии имели дело с группировкой войск, полностью изолированных от главных сил вермахта.[113] Это обстоятельство, как нам казалось тогда, должно было значительно облегчить задачу разгрома блокированных в Курляндии гитлеровских дивизий.
Однако следует отметить, что в отличие от армии Паулюса, которая в буквальном смысле оказалась в железном кольце, курляндская группировка, защищенная с трех сторон морем, имела возможность все свои силы компактно использовать для прочной обороны сухопутного участка фронта протяжением всего 200 километров, с чрезвычайно высокой оперативной плотностью — не более 6 километров, на одну дивизию. При такой насыщенности войск гитлеровское командование имело возможность создать глубоко эшелонированную, развитую в инженерном отношении оборону, располагавшую солидными вторыми (а на важнейших направлениях и третьими) эшелонами и крупными резервами, способными к проведению сильных контратак и нанесению мощных контрударов.
Балтийское море явилось тем «окном», через которое блокированные с суши войска до конца войны получали все необходимое для ведения боевых действий.
О масштабах подвоза морским транспортом материальных средств для курляндской группировки рассказывает Вернер Хаупт в своей книге, вышедшей в свет после войны. Вот что он пишет по этому поводу: «В октябре 587 кораблей перебросили в Курляндию 881 000 тонн грузов, в ноябре эти цифры повысились 764 корабля и 1 577 000 тонн, а в декабре у Курляндского побережья бросили якорь 575 кораблей с 1 112 000 тонн груза.[114]
Стало быть, фашистские войска в Курляндии не испытывали, как армия Паулюса под Сталинградом, недостатка ни в боеприпасах, ни в горючем, ни в продовольствии. К сожалению, наш Балтийский флот не располагал тогда такими силами и средствами, чтобы достаточно эффективно блокировать курляндскую группировку с моря.
Попутно стоит сказать и о том, что, когда речь шла о сокрушении обороны врага в прибрежных районах, советское командование, как правило, прибегало к одновременным комбинированным ударам с суши и с моря с помощью крупных и хорошо подготовленных морских десантов. Так было, например, при освобождении Крыма и Новороссийска. В данном случае Ставка тоже вынашивала замысел морского десанта силою до стрелкового корпуса через Ирбенский пролив в тыл курляндской группировке, но из-за неподготовленности Балтийского флота к подобного рода операциям осуществить этот замысел не удалось.
В заключение мне хотелось бы привести некоторые существенные факты, которые стали нам известны после окончания Великой Отечественной войны.
…Перед Нюрнбергским процессом представитель Советского Союза во время допроса генерал-фельдмаршала Кейтеля спросил его: «На основании чего немецкое командование продолжало оставлять войска в Курляндии… не перебрасывая их на активные участки Восточного фронта?»
Ответ Кейтеля был следующим: «Вопрос о Курляндии… являлся предметом неоднократного рассмотрения и значительных разногласий в руководящих сферах.
Генерал-полковник Гудериан придерживался мнения, что необходимо постоянно вывозить войска из Курляндни — одну дивизию за другой. Командующий курляндской группой армий генерал-полковник Рендулич предлагал абсолютно фантастический план — прорваться в Восточную Пруссию.
Необходимо учитывать, — заявил ближайший помощник Гитлера, — что мы испытывали большие затруднения с морским транспортом. На перевозку дивизии из Либавы[115] в Германию требовалось минимум 12 дней, а для полного оборота кораблей — три недели. По грубым расчетам, на вывод всей группы армий требовалось не менее полугода. К этому надо добавить воздействие со стороны противника, который, безусловно, усилил бы воздушные атаки, заметив массовый вывод войск. Поэтому фюрер решил продолжать вывоз техники, материальной части, конского состава и небольшого количества войск, оставляя главные силы для сковывания русских».[116]
Подытоживая все сказанное, мне хочется отчетливо подчеркнуть, что, несмотря на весьма многочисленные и в своем большинстве весьма продуманные меры, принятые гитлеровским командованием для спасения своей курляндской группировки, ее постигла горькая и бесславная участь. Она вынуждена была 9 мая 1945 года безоговорочно капитулировать. Сдались в плен почти 300 тысяч солдат и офицеров. Только генералов было пленено 48. Было захвачено в исправности 158 самолетов, около 500 танков и штурмовых орудий, почти 3,5 тысячи полевых орудий и минометов, свыше 18 тысяч автомашин, 675 транспортеров и тягачей, много другой техники и огромное количество различных материальных запасов.
Это свидетельствует о том, что командованию советских войск в Прибалтике удалось активными, самоотверженными и умелыми действиями своих соединений сковать мощную группировку и совершенно выключить из борьбы за рейх 33 щедро оснащенные, отборные дивизии вермахта, личный состав которых имел многолетний опыт борьбы на советско-германском фронте.
Таким образом, борьба Прибалтийских фронтов при ее верной и всесторонней оценке представляется подлинной эпопеей мужества и самоотверженности, имевшей своим следствием значительное облегчение войскам главного, западного направления решения исторической задачи — полного сокрушения немецко-фашистского разбойничьего государства.
Глава десятая. Операция «Земланд»
Утром 9 февраля 1945 года мы с группой генералов и офицеров под охраной подразделения автоматчиков пересекли границу Восточной Пруссии. Уже через несколько десятков километров у нас создалось впечатление, будто мы попали в обширное военное поселение. Все деревни и хутора выглядели как маленькие опорные пункты с мощными стенами из дикого камня и красного кирпича, поместья же прусских юнкеров были настоящими крепостями. Так обстраивались обычно конкистадоры-разбойники, захватившие чужую землю. А восточнопрусские помещики и были в действительности потомками настоящих разбойников, которых один из величайших сынов немецкого народа Карл Маркс метко окрестил «псами-рыцарями». Это они в XIII веке пришли на землю мирного литовского племени пруссов с мечом и крестом: одной рукой крестили, а другой — убивали. И вскоре от пруссов