В ночь на 19 июля начал боевые действия Степной фронт под командованием генерала И. С. Конева.
Полное крушение наступательных планов, преследовавших цель окружить и разгромить наши войска в районе Курска, вынудило гитлеровское командование срочно, к 23 июля, отвести группу армий «Юг» на занимаемые ею до перехода в наступление позиции, чтобы избежать окружения силами Воронежского и Степного фронтов.
Войска Воронежского и Степного фронтов начали контрнаступление 3 августа, на двадцать дней позднее Центрального. Разница в сроках в определенной степени объяснялась тем, что Центральному фронту войска Западного и Брянского фронтов, перешедшие 12 июля в решительное наступление против орловской группировки немцев, оказали значительную помощь. Были и некоторые другие причины, в частности, та, что Воронежский и Степной фронты, выдержав тяжелые бои, смогли начать планирование своего наступления только 23 июля, то есть за 10 дней до его начала.
К большой нашей радости, 5 августа — в день освобождения Брянским фронтом Орла — войска Степного фронта при содействии Воронежского фронта после весьма напряженных боев вступили в Белгород.
Все мы восторженно восприняли известие о том, что в честь освобождения Орла и Белгорода 5 августа был издан поздравительный приказ Верховного Главнокомандующего и произведен первый в истории Великой Отечественной войны салют в столице нашей Родины — Москве. Весь советский народ радовался успехам своей родной армии.
На нашем участке бои не стихали. Левофланговые соединения армии продолжали довольно успешно наступать совместно с частями 4-й танковой армии (танкисты теперь действовали безупречно) на Знаменское и далее на юг, стремясь воспрепятствовать отходу противника, выбитого из Орла. Наступление же остальных войск 11-й гвардейской на Хотынец проходило тяжело: противник создал здесь солидную систему глубоко эшелонированной обороны.
С 31 июля по 5 августа главные силы армии, используя поступившее пополнение людьми, готовили решительный удар.
Мы установили, что противник соорудил три оборонительных рубежа. Первый пролегал километрах в восемнадцати к северу от Хотынца, второй — в десяти-двенадцати и третий — непосредственно по высотам, окружавшим станцию. Оборону занимали моторизованная дивизия «Великая Германия», 253-я пехотная, 18, 20, 9 и 4-я танковые дивизии. Кроме того, противник на этом участке все время усиливался за счет отходивших от Орла войск.
Наша армия получила новые границы: справа — Клен, Пасека, Карачев; слева Болхов, Успенский, Курья. Ширина полосы армия составляла теперь только 39 километров.
Было решено прорвать оборону противника на 12-километровом участке, нанося главный удар смежными флангами 36-го и 8-го гвардейских стрелковых корпусов. Замысел был такой: обходом Хотынца с северо-запада и юго-востока окружить и уничтожить оборонявшуюся там группировку, а затем развивать наступление на Карачев. С выходом этих войск на рубеж реки Мошонка 16-й гвардейский стрелковый корпус должен был нанести вспомогательный удар в общем направлении на Карачев.
1-й и 25-й танковые корпуса, вновь вошедшие в состав армии, мы наметили ввести для развития успеха после прорыва второго рубежа обороны: 1-й — на Хотынец, а 25-й — на Бунино, чтобы с этого рубежа он прикрыл левый фланг нашей ударной группировки от возможных контрударов с востока. В полосе армии должен был вводиться также 30-й танковый корпус 4-й танковой армии, которому предстояло перехватить шоссе Орел — Брянск южнее Хотынца. Корпусом командовал опытный танкист генерал-лейтенант танковых войск Георгий Семенович Родин.
Нам удалось добиться глубокого оперативного построения войск армии и создать значительные тактические плотности. Впереди находились стрелковые корпуса в двухэшелонном построении, за ними танковый эшелон развития успеха, а затем — две стрелковые дивизии резерва. В первой линии на 12-километровом фронте должны были наступать пять стрелковых дивизий. Артиллерийская плотность на километр фронта прорыва превышала сотню стволов.
1-я воздушная армия, продолжавшая поддерживать наступление нашей армии, запланировала 600 самолето-вылетов ночных бомбардировщиков, 160 вылетов дневных бомбардировщиков и 36 — штурмовой авиации.
Прорыв начался утром 6 августа с разведки боем. Атаковали по одной роте от каждого стрелкового полка первого эшелона. Эти действия достигли своей цели: была вскрыта огневая система противника. В 12 часов началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка, а через час войска двинулись вперед. Обходными маневрами был захвачен ряд населенных пунктов, превращенных противником в узлы сопротивления. А из Ильинского противник поспешно ретировался, узнав, что к нему в тыл вышли наши части. Во время бегства он потерял свыше тысячи человек и всю артиллерию.
После преодоления первой позиции были введены танковые корпуса. Они завершили прорыв всей первой полосы обороны противника, но перед второй полосой были остановлены сильным огнем противотанковых орудий и закопанных в землю танков.
В ночь на 7 августа специально выделенные части продолжали наступление и заняли еще шесть населенных пунктов. В последующие дни наступавшие соединения армии, отражая контратаки вновь введенных противником 10-й и 29-й моторизованных дивизий, прорвали второй рубеж обороны и вышли на ближние подступы к Хотынцу с севера и востока. В связи с довольно быстрым продвижением ударной группировки армии и безуспешностью попыток нашего правофлангового 16-го гвардейского корпуса продвинуться вперед я вынужден был выдвинуть для прикрытия правого фланга ударной группировки 217-ю стрелковую дивизию полковника Ефима Васильевича Рыжикова, находившуюся до того в армейском резерве. Полки ее развернулись по правому берегу реки Вытебеть.
Сопротивление противника не ослабевало. Для усиления своих войск в районе Хотынца он в ночь на 9 августа подтянул сюда еще две дивизии — 36-ю и 26-ю пехотные, много артиллерии, танков и два бронепоезда.
В течение 9 августа 36-й и 8-й гвардейские стрелковые корпуса совместно с 1-м танковым корпусом упорно приближались к станции. В 14 часов генерал П. Ф. Малышев доложил, что его части перерезали железную дорогу. Одновременно поступило сообщение и от генерала А. С. Ксенофонтова: части 36-го гвардейского стрелкового корпуса уже на западной окраине Хотынца. Под угрозой полного окружения гитлеровцы начали отступать на Карачев. В 7 часов 10 августа Хотынец был очищен от врага. А передовые части армии продолжали гнать противника, не давая ему возможности оторваться от преследования. С 6 по 10 августа было уничтожено семь с половиной тысяч вражеских солдат и офицеров, захвачено свыше семидесяти танков и более сотни орудий.
После падения Хотынца важный узел дорог Карачев оставался последним оплотом врага на подступах к Брянску. Карачев расположен в низине и окружен холмами, которые в сочетании с близлежащими населенными пунктами составляли естественную основу оборонительного рубежа. Его гитлеровцы долго и тщательно укрепляли, оборудовали хорошо развитой системой траншей.
Вновь были изменены границы нашей полосы действий: справа — Алехино, Карачев, Барановка; слева — Красные Рябинки, Дроново, Вельяминово, Власов. В ходе преследования противника мы передали две стрелковые дивизии в состав 11-й армии генерала И. И. Федюнинского, перегруппировали свои силы и подготовили прорыв оборонительного рубежа, пролегавшего восточное Карачева. Стало известно, что противник усилил гарнизон города 8-й танковой, 34-й и 56-й пехотными дивизиями.
Все три наших стрелковых корпуса наступали теперь в одном эшелоне: на правом фланге — 16-й гвардейский, в центре — 36-й и на левом фланге — 8-й гвардейский.
С утра 12 августа после короткой артиллерийской подготовки корпуса начали штурм карачевских оборонительных позиций. Противник отчаянно сопротивлялся, бросал против нас авиацию, непрерывно контратаковал, вводя все новые и новые резервы. В ночь на 13 августа он усилил свою карачевскую группировку 78-й штурмовой пехотной дивизией, пятьюдесятью танками и двумя бронепоездами.
В течение 12 и 13 августа нам никак не удавалось овладеть командными высотами. Тогда решили обойти город с севера и юга. Как только противник понял это, он начал отход. 15 августа Карачев был освобожден.
При освобождении Карачева отличились гвардейцы 31-й дивизии полковника И. К. Щербины, 16-й — генерала П. Г. Шафранова, 84-й — полковника Г. Б. Петерса, 83-й — генерала Я. С. Воробьева, танкисты 10-й гвардейской танковой бригады полковника А. Р. Бурлыги, 159-й танковой бригады полковника С. П. Хайдукова, 2-го отдельного тяжелого танкового полка полковника М. Ф. Кутузова и многие другие соединения и части. Приказом Верховного Главнокомандующего от 15 августа 1943 года нашим 16-й и 84-й гвардейским дивизиям было присвоено почетное наименование Карачевских. В освобождении города большое участие приняли также и войска 11-й армии генерала Ивана Ивановича Федюнинского. Особо отличились при этом 238-я дивизия полковника И. Д. Красноштанова и 369-я полковника И. В. Хазова.
Во время боев за Карачев нам добровольно сдались трое французов из Эльзас-Лотарингии, насильно мобилизованных в гитлеровскую армию. Они сообщили ценные сведения о противостоящих нам немецких частях. Перед отправкой французов в тыл я побеседовал с ними. Они в один голос говорили об упадке боевого духа фашистских солдат. Когда я спросил, почему они добровольно сдались в плен, эти молодые парни, перебивая друг друга, стали говорить о своей ненависти к немецким фашистам, оккупировавшим их родину, о том, что французы никогда не будут рабами.
Я сказал им, что советские люди восхищены самоотверженной борьбой французского Сопротивления, что плечом к плечу с советскими авиационными подразделениями отважно сражается французская эскадрилья «Нормандия», созданная в конце 1942 года, что мне не раз доводилось встречаться с летчиками этой эскадрильи.
Трое французов с жаром говорили о том, какой ужас наводят на гитлеровских солдат наши штурмовики, которые они называют черной смертью, ночные бомбардировщики У-2. Услышав в ночном небе характерный рокот, фашисты прячутся в укрытии; наибольшее напряжение в окопах возникает, когда наши пилоты перед выходом на цель выключают двигатели. В такие минуты по окопам прокатывается тревожный шепот: «Тише, тише, а то русские услышат нас и разбомбят…»