Замысел гитлеровского командования было нетрудно разгадать. Глубоким ударом на Биржай и далее на Паневежис противник стремился выйти на тыловые коммуникации 51-й и 2-й гвардейской армий, овладевших к этому времени районами Шяуляя и Елгавы и узким клином врезавшихся через Тукумс в Рижский залив. К нашему счастью, этот удар по времени не совпал с другим ударом противника по левому флангу 2-й гвардейской армии, который несколько дней тому назад мы успели отразить с крупными потерями для противника.
Немецко-фашистское командование явно нервничало, нанося несогласованные удары по уязвимым местам наших войск.
Учитывая, однако, какую опасность для нас мог представлять мощный удар противника по армии Белобородова, я решил усилить ее 22-м гвардейским стрелковым корпусом генерала А. И. Ручкина, находившимся в резерве фронта, и 19-м танковым корпусом генерала И. Д. Васильева, который поступил в мое распоряжение из резерва Ставки.
Доложив о случившемся А. М. Василевскому и поручив В. В. Курасову ускорить выдвижение корпусов Ручкина и Васильева в район Биржая, я направился к машине, чтобы выехать к ожидавшему меня самолету: мы с Хлебниковым вылетали к генералу Белобородову, На крыльце лицом к лицу столкнулся с худощавым стройным полковником с интендантскими погонами. Вытянувшись, он стоял передо мной, загораживая выход.
— Ну что, товарищ Саушин, что случилось? — нетерпеливо спросил я полковника, запыхавшегося от быстрой ходьбы.
— Вот… приказ вам на подпись… — отдышавшись, вымолвил он наконец.
— Какой еще приказ? — удивился я.
— О заготовке сена, товарищ командующий фронтом…
— Ну, нашли время для решения таких проблем, полковник! — сердито заметил провожавший меня начальник оперативного управления. — Не до того сейчас. Белобородов в тяжелое положение попал… Командующий спешит…
Федор Семенович Саушин виновато молчал, но дорогу не освободил, настойчиво держа перед собой проект приказа:
— Ведь без сена останемся, чем тогда будем кормить лошадей?..
Я вспомнил, как мы прошлой зимой вынуждены были кормить коней соломой, и заставил себя возвратиться в дом, где и подписал приказ, внеся в него необходимые поправки. Спустя три часа мы с Н. М. Хлебниковым были уже у генерала А. П. Белобородова.
Штаб 43-й армии, располагавшейся к тому времена юго-восточнее Биржая, оставался на месте, несмотря на прорыв войск противника. Артиллерийская канонада уже явственно доносилась до расположедия штаба. В штабе было обычное оживление. Ни малейшей растерянности и тревоги я, к своему удовлетворению, не заметил. Нас встретили ветераны армии: член Военного сонета генерал С. И. Шабалов и начальник штаба генерал Ф. Ф. Масленников.
— В Биржай прорвались фашистские части, — сразу жe сообщил начальник штаба. — Дивизия Кудрявцева окружена. Связь с ней пока не восстановлена.
— Где Белобородов?
— Нездоров, — огорченно вздохнул Масленников. — По всей вероятности, печень. А тут не ко времени и началось это…
Открыв дверь, ведущую в другую комнату, я увидел следующую картину: на кровати, придвинутой к столу, полулежал командарм и слабым голосом кого-то распекал по телефону. Увидев меня, он, прервав разговор и передав трубку адьютанту, попытался встать с кровати.
— JIежи, лежи, — остановил я его. — И докладывай, что случилось.
— Несчастье, товарищ командующий. Кудрявцев окружен.
— Об этом я уже знаю. Что с тобой?
— Да, ерунда какая-то, — досадливо махнул рукой командарм, — боли только сильные. Пройдет!
— А может, отправить тебя в госпиталь? Чем черт не шутит, вдруг станет хуже? — засомневался я.
— Ни в коем случае! — запротестовал Белобородов. — Разве я смогу находиться в госпитале, если здесъ такая обстановка?!
— Ну ладно, — согласился я, — Какие принял меры?
— Прежде всего я строго предупредил соседей, триста пятьдесят седьмой, позволивших обойти ее с флангов, приказал им установить с Кудрявцевым, связь и немедленно ударить по врагу, чтобы соединиться с окруженными. Перебрасываю две дивизии первого стрелкового корпуса с другого участка и создаю ударную группировку, для того, чтобы выбить противника из Биржая.
Узнав, что в его распоряжение идут 22-й гвардейский стрелковый и 19-й танковый корпуса, командарм повеселев, приказал адъютанту пригласить начальника штаба. Тут же он обсудил с генералом Масленниковым план использования подходивших корпусов и, согласовав со мной свое решение, продиктовал его начальнику штаба.
Уяснив обстановку, сложившуюся в полосе действий 43-й армии, я убедился, что в результате контрудара на Биржай образовался довольно широкий разрыв между ней и 51-й армией, который враг может использовать для удлра на Елгаву с востока. Чтобы предотвратить это и вместе с тем оказать содействие А. П. Белобородову в отражении контрудара противника на Биржай, я поручил В. В. Курасову передать Я. Г. Крейзеру мой приказ — быстро выдвинуть из-под Елгавы на восток стрелковую дивизию, усиленную танками и артиллерией, чтобы она вышла во фланг и тыл биржайской группировки немцев. Забегая вперед, хочу отметить блестящие действия 417-й стрелковой дивизии генерала Ф. М. Бобракова, осуществившей этот маневр. Расстояние в 50 километров ее воины преодолели в пешем строю за день, и дивизия угрожающе нависла над правым флангом ударной группировки врага.
Так началась подготовка к вызволению из окружения 357-й стрелковой.
История этой дивизии мне была хорошо известна. Соединение было создано в начале войны трудящимися Советской Удмуртии. Президиум Верховного Совета Республики вручил дивизии Знамя, которое воины соединения с честью и достоинством пронесли через самые суровые испытания войны. И вот этой дивизии угрожает смертельная опасность. Но я был уверен, что фашистам не удастся уничтожить ее, хотя бы потому, что сыны Удмуртии были закалены в непрерывных боях и никогда не падали духом. Да и в командира дивизии генерала А. Г. Кудрявцева я верил безгранично. Это был не только смелый, но и опытный, не терявшийся в любой обстановке военачальник.
Вскоре с окруженной дивизией была налажена надежная связь по радио и самолетами. Генерал Кудрявцев доложил, что все попытки фашистских войск уничтожить дивизию сорваны. Сказал, что тают боеприпасы, приходится беречь каждый патрон. Мы передали ему приказ: пробиваться на юго-восток, на соединение с главными силами армии.
Я немедленно связался с генералом В. В. Курасовым и приказал поставить командующему воздушной армией задачу сбросить в районе расположения дивизии максимально возможное количество боеприпасов, а самолетами вывозить раненых.
Генерал Курасов, пользуясь случаем, доложил, что на остальных участках фронта все благополучно. 6-я гвардейская продолжает медленно теснит противника. Попытки 51-й армии развить наступление на Ригу от Елгавы пока не имеют успеха, но 2-я гвардейская, овладев во взаимодействии с 39-й городом Кедайняй, продолжает продвигаться на запад.
Из Москвы в штаб фронта сообщили, что И. В. Сталин удовлетворил просьбу А. М. Василевского о подчинении нашему фронту стрелкового корпуса из 4-й ударной армии, но отказал в передаче нам танковой армии. Весть об усилении нашего фронта стрелковым корпусом меня обрадовала.
А тем временем, освободившись от части раненых и пополнив боеприпасы, А. Г. Кудрявцев предпринял обманный маневр: оставив небольшое прикрытие, он неожиданно для противника двинул главные силы в глубину леса, находящегося к юго-востоку, и сообщил в штаб армии, что будет пробиваться из окружения лесами на Тамашиунай и далее на юг, на соединение с 92-м стрелковым корпусом.
Днем 3 августа дивизия, ускользнув от ударов врага, вышла к шоссе, идущему от Тамашиунай на Биржай, и попыталась здесь прорваться. Но к сожалению, противник успел выдвинуть сюда резервы и артиллерию и создать прочную оборону. Поэтому все попытки пробиться в течение двух дней, 4 и 5 августа, оказались безуспешными.
Положение соединения к этому времени стало более надежным, так как мы сумели наладить подвоз ему боеприпасов и медикаментов, бросив на это дело все наши самолеты По-2.
В этих условиях дивизия имела возможность перейти к прочной круговой обороне и держаться до подхода наших войск. И воины 357-й сражались героически. Первыми на помощь им подошли две дивизии 1-го стрелкового корпуса, которые 5 августа нанесли удар навстречу окруженным. В это же время на помощь соединению спешили одна из дивизий 22-го гвардейского стрелкового корпуса генерала А. И. Ручкина и части 19-го танкового корпуса генерала И. Д. Васильева. Их стремительный удар вынудил противника начать отход из района Биржая на северо-восток.
Генерал Белобородов, беспокоясь о судьбе окруженных частей, торопил по радио танкистов. Однако воины 357-й не стали ждать, пока их выручат, а утром 7 августа сами неожиданно нанесли стремительный удар по противнику в районе Латвеляй, Погервела, и вскоре передовые части дивизии соединились со 101-й танковой бригадой 19-го танкового корпуса. Эта была очередная неудача фашистского генерала Шернера.
Еще в ходе ликвидации прорвавшейся в район Биржая группировки противника В. В. Курасов доложил мне, что Сталин решил передать нам еще два оставшихся в 4-й ударной армии стрелковых корпуса. Это было весьма кстати, так как тучи над нашими левофланговыми армиями сгущались. Сопротивление врага все усиливалось. На фронте с каждым днем выявлялись новые вражеские части.
В такой обстановке у меня все чаще стала появляться мысль о необходимости перейти к обороне в центре и на левом крыле, чтобы закрепить достигнутые рубежи и создать крупные резервы для завершения разгрома рижской группировки противника. Однако в Ставке считали переход к обороне еще преждевременным. От нас, полагаю, ожидали, что, воспользовавшись относительной слабостью противника на клайпедском и лиепайском направлениях, мы сумеем дальше на запад отодвинуть внешний фронт окружения группы армий «Север». Но главной задачей нашего фронта оставалось дальнейшее наступление на Ригу, поскольку войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, наступавшие с востока, встретили упорнейшее сопротивление и снова были остановлены в 150 километрах от столицы Латвии. Поэтому я приказал Я. Г. Крейзеру захватить плацдарм на восточном берегу реки Лиелупе, юго-восточнее Елгавы, и обеспечить ввод в сражение с этого плацдарма мехкорпуса генерала В. Т. Обухова для удара на Иецаву и Огре. Успешное осуществление такого удара освободило бы 43-ю армию от опасного давления со стороны противника.