— Когда Александр ушёл, ты сразу за ним пошла?
— Нет, — глубоко вздыхаю. — Только когда увидела, что он забыл наушники.
— Но ты не могла быть уверена, что он ещё не ушёл из агентства.
— Я встретила Павла Сергеевича в коридоре, он мне сказал, что Саша недавно ушёл, — смотрю на заместителя, который как будто немного преувеличенно растерянно меня разглядывает.
— Алин, а ты ничего не путаешь? — зам подаётся вперёд. — Мы с тобой не встречались вчера!
— Конечно, встречались! — смотрю на него в упор. — Вы спросили меня, кого я ищу, я ответила, что Сашу, вы сказали, что он несколько минут назад ушёл!
— Алина, — Павел Сергеевич говорит со мной, как с неразумным ребёнком, — я вчера ушёл с работы раньше. И в офис вернулся только после сообщения о пожаре. Полкан, — поворачивается к мужчине, который не отрывает от меня взгляда, — ну что за детский сад, сидеть здесь и слушать это враньё! Подними, в конце концов, отчёт охраны! На магнитном пропуске в программе время ухода-прихода отмечается.
— Ты полагаешь, я не в курсе? — Полкан на секунду мечет в него быстрый взгляд. — Всё будет проверено!
Я каким-то шестым чувством понимаю, что он на самом деле в бешенстве, причём еле сдерживается. И сжимаюсь, потому что… не знаю, на кого он сейчас злится.
— А ведь Ксения Владимировна говорила, что вы ушли раньше, — ляпаю вдруг, и мне тут же хочется постучать себя по голове.
Ведь именно от этой дурацкой и ненужной помощи меня предостерегала юрист! А я…
— Что и требовалось доказать, — разводит руками зам.
— Алина, — Полкан, не обращая на него внимания, продолжает: — когда ты услышала пожарную сигнализацию, что ты сделала?
— Я… мне Ксения Владимировна сказала спускаться вниз, только вещи забрать, — нервно сжимаю руки на коленях. — Я пошла к кабинету, открыла, увидела, что всё в дыму. Забежала, схватила сумку, фикус и спустилась вниз.
— Фикус, — хмыкает в очередной раз зам, и мне вдруг дико хочется врезать ему горшком по наглой самоуверенной физиономии.
— Алина, в сухом остатке мы имеем вот что, — голос Полкана звучит официально и холодно, и я поёживаюсь. — Ты по моей просьбе занималась составлением списка, в котором были отражены основные результаты расследований и детали договоров, которые мы заключали с клиентами — о проверке нескольких строительных компаний, агентов недвижимости и застройщиков. Ты работала с оригиналами, как бумажными, так и электронными — в базе данных, к которой я дал тебе доступ. Ты полила свой фикус чересчур пахучими удобрениями, из-за которых никто вовремя не почувствовал запах горелой проводки и изоляции. Ты была последней в кабинете секретаря, в то время, когда все сотрудники уже покинули агентство.
Я тяжело дышу, кусая губы и сжимая ледяные пальцы так, что, кажется, уже никогда не смогу их расцепить. Неужели он… он правда считает, что это всё подстроила я?! Для чего?!
Ответ на вопрос я получаю незамедлительно.
— И теперь оригиналы и копии договоров в бумажном виде уничтожены, — произносит Полкан. — Электронные копии удалены из базы данных. А записи камер отсутствуют, так как электроника отключилась сразу после срабатывания противопожарной сигнализации.
— Я этого не делала! — шепчу сдавленным голосом.
— Я… не утверждал, что это сделала ты, — Полкан смотрит прямо на меня. Павел Сергеевич бросает на него очередной странный взгляд, но мужчина не реагирует и не отводит глаз от моего лица. — В нашей стране пока ещё действует презумпция невиновности. Просто перечислил факты.
— Факты — упрямая вещь, — вставляет негромко заместитель.
На секунду мне кажется, что Полкан сжимает кулаки на эти слова, но… Я уже толком ничего не вижу, потому что начинаю задыхаться. От боли, от обиды, от подступающих слёз. Резко подскакиваю с места, не соображая, что делаю.
— Алина, — слышу, как он зовёт меня, давит голосом, словно что-то хочет мне передать, но эмоции захлёстывают, и я ничего не понимаю. — Алина, успокойся!
— Я не делала этого! — вскрикиваю и всхлипываю, не удержавшись.
Глава 20
— Алина, — рядом со мной появляется стакан с водой, но я отталкиваю руку, вода расплёскивается.
— Сядь! — на мои плечи опускаются сильные ладони, давят вниз, и я плюхаюсь на стул. — Выпей! — новый стакан ставится на стол, ко мне двигают упаковку бумажных салфеток. — И успокойся!
Пытаюсь последовать совету, но выходит хреново. Делаю глоток воды, вытираю платком выступившие слёзы. Полкан тем временем отходит к своему месту. Павел сидит, сложив руки на груди, и равнодушно меня разглядывает. Сволочь! Гадёныш! У-у-у, убила бы!!!
— Алина, — Полкан обращается ко мне, и я поднимаю на него глаза. — Сейчас ты возьмёшь вот это, — протягивает мне лист бумаги, — и напишешь заявление. Об увольнении по собственному желанию.
— Ч-что? — у меня пропадает голос.
— А чего ты ждала? — опять вступает заместитель. — Что в агентстве будут терпеть засланных казачков?
— Павел! — рявкает в его сторону Полкан, но тут же снова берёт себя в руки.
— Каких засланных казачков? — я снова взвиваюсь. — Я что, по-вашему, работаю на кого-то? Кому нужны эти договоры, что в них такого, что…
— В них были данные о фирмах-однодневках, созданных специально, чтобы облапошивать невинных покупателей жилья, — пафосно произносит заместитель. — И это были единственные сохранившиеся сведения, благодаря которым можно было выстроить цепочку и попробовать доказать связь и преступный сговор между несколькими компаниями. А теперь благодаря тебе у нас их нет — и люди, которых эти сволочи обманули, не смогут вернуть свои деньги!
— Павел! — в очередной раз, но теперь уже предостерегающе говорит Полкан.
— И вы что, считаете, что меня нанял кто-то из этих строителей, чтобы… чтобы я уничтожила данные? — перевожу взгляд с одного мужчины на другого.
— Догадливая, — зам картинно хлопает в ладоши. — Хотя… может тебе это и пришло в голову, потому что это правда, м-м?
— Хватит! — Полкан с резким хлопком опускает ладонь на стол. — Алина, пиши заявление. На моё имя!
Сглотнув комок в горле вместе со слезами, пододвигаю к себе листок бумаги и дрожащей рукой вывожу нужный текст.
— Отлично, — у меня забирают готовый документ.
— Я могу идти? — встаю, вздёргиваю голову, выпрямляю плечи.
— Да, можешь, — Полкан кивает. — Пропуск отдашь на охране, когда выйдешь. И… я не советовал бы тебе сейчас уезжать из города.
До боли прикусываю и так уже обкусанные губы, смотрю прямо на него долгим взглядом. Вспоминается вдруг, что мне сказала Ксения Владимировна. Что он проверяет всё и всегда. Но даже если так… Неужели нельзя было сделать это по-другому? Боль в груди ширится, я сжимаю кулаки и, развернувшись, выхожу из кабинета.
— Ты что, вот так её отпустишь? — до меня доносится сердитый тон зама.
Закрываю двери и ответа Полкана уже не слышу. Подхватываю сумку и, ни на кого не глядя, спускаюсь вниз. Как было велено, отдаю магнитную карточку. Выхожу из здания и делаю глубокий вдох.
Слёзы начинают струиться непроизвольно. Всегда считала, что «слёзы ручьём» — это просто литературное выражение. Но теперь… такое впечатление, что у меня шлюзы открылись в глазах. Всхлипываю и всхлипываю, не в силах удержаться, ничего не вижу перед собой. И тут чувствую вибрацию мобильного. С трудом нахожу телефон в сумке.
— Ал-ло? — заикаюсь, шмыгая носом.
Даже не думаю о том, кто там звонит и как может отреагировать на такое. Плевать.
— Алиночка? Алина, детка! — слышу женский голос, но не могу понять, чей он. — Что случилось, милая?
— Кто это? — делаю пару глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя.
— Алиночка, это тётя Таня, мама…
От неожиданности роняю мобильный. С трудом и не с первого раза поднимаю. Чёрт, через весь экран огромная трещина! Вот же…
— Тётя Таня, простите, я… мне сейчас сложно говорить, — я снова всхлипываю, а потом мне вдруг приходит в голову, что именно она может подумать. — Вы только не переживайте, у П-п… — не могу заставить себя произнести его имя и договариваю: — У вашего сына всё нормально.
— Та-ак, — голос в трубке не предвещает ничего хорошего. — Алиночка, а ты где сейчас?
— Я… — хочу сказать, что на работе, а потом вспоминаю, и у меня непроизвольно вырывается самое натуральное рыдание.
— Алина, детка, дыши, — успокаивающе произносит вдруг женщина. — Слышишь? Всё это неважно. Дыши, милая. Что бы ни случилось, жизнь на этом не заканчивается! Все живы, все здоровы, — правда, после небольшой паузы я слышу зловеще обещающее: — пока здоровы.
Меня вдруг пробивает на истерический смех. Кажется, она моментально сделала свои выводы и Полкану к родителям в ближайшее время соваться не следует. Тётя Таня пережидает мою истерику, продолжая говорить какие-то утешающие глупости, в которые я даже не вслушиваюсь, но в итоге её голос всё-таки помогает мне прийти в себя.
— Алиночка, Игорь уже стоит готовый, машина у нас под окнами, откуда тебя забрать? Я ему сейчас скажу адрес, — спрашивает тётя Таня.
— Не надо, что вы! — пытаюсь отнекиваться, но матушку Полкана не переубедить.
— Милая, просто покушаешь, чаю попьёшь и отдохнёшь немного! — настаивает женщина, и мне становится неловко.
Она тут только что меня из истерики вытащила, а я ещё отбрыкиваюсь.
— Не надо, не напрягайте Игоря Семёновича, — прошу её, — давайте я сама приеду. Да и быстрее будет на метро, чем по пробкам добираться.
— Ну хорошо, детка, тогда я тебя жду, — соглашается тётя Таня. — Адрес помнишь? Неважно, сейчас сообщением тебе скину.
За время дороги я успеваю отдышаться и затолкать слёзы поглубже. В конце концов, постоянно реветь невозможно. Старательно размышляю обо всём, о чём угодно, лишь бы это никак не касалось работы, Полкана, его козла-заместителя и всех остальных.
Планирую, как буду ежедневно ходить на тренировки — порадую Сергея, а то тренер последнее время укоризненно на меня смотрит, я стала сачковать. Подготовимся к той исторической битве, интересно, какие там будут костюмы. И надо будет взять племяшку в зоопарк, дать сестре с мужем побыть вдвоём хоть немного.