Вот так оно всё закрутилось,
Что нам никогда и не снилось,
И я в эти самые дни
В столицу отъехал по делу
И, там проболтавшись неделю,
Не видел, как тонут они —
Экстремалы-то эти – тю-тю! и на дно, все подряд!
Там при виде той надписи будто с ума посходили!
Как сивухи нахлещутся – сразу на вышку – нырять:
«Эх, была – не была! Мужики, все на старт! Или – или!»
Борька, бывший пастух, рвал тельняшку: «Свобода – наш путь!
Я для баб буду главным, почётным лихим кавалером!
Я не буду таблички читать, буду плюхаться в пруд,
Добровольно лететь сверху вниз вертикальным манером!»
И летели они, эти хроники, псевдоактив,
Все, кто Колькину рыбу когда-то травил химикатом,
Убеждённая пьянь, а потом – чёрт-те что, детектив!
Лишь одни пузырьки, кто-то пробовал всплыть, да куда там!
Ил озёрный с ракушками – их погребальный наряд.
Так и сгинули все. Ни имён не осталось, ни кличек.
Напиши: «Не нырять!» Это значит, что будут нырять.
В этом есть красота и особенность наших табличек.
Народ у нас живучий в наших сёлах.
Любой, кто прыгал в пруд – не трус, не олух,
А кто-то и ныряльщик неплохой,
И, может быть, они не утонули,
А в уголочке где-то прикорнули
На листьях, под раскидистой ольхой.
А может, он нырнул и где-то выплыл,
К примеру, этот Борька, или выпал
В осадок под каким-нибудь кустом —
Ну, если расшифровывать, то просто
Облюбовал себе свой личный остров
И тихо прохлаждается на нём,
И лес вокруг него, и даже поле
Пропитаны парами алкоголя,
До поля-то пять вёрст, но всё равно
Там все букашки дохнут, таракашки,
И грызуны, и даже конь в упряжке,
И клевер вянет с ними заодно.
Парами надышавшись-то, попробуй
Свой тонус сохранить, да не особо
Его ты возле Борьки сохранишь,
Но это только версия такая,
Что не в пруду, от сырости икая,
Лежат они, а в поле рвут камыш.
Поди пойми. Мы в жизни нашей бренной
Разобщены, как звёзды во Вселенной,
А, может быть, одна из этих звёзд
Вдруг догорит, умрёт и не воскреснет,
А все вокруг такие: «Да и хрен с ней,
Понятно ведь, что этот мир не прост!
В нём много чего гаснет!». Ладно, братцы,
Их, может, было десять, может, двадцать,
Героев, от кого простыл и след,
Но, раз уж этот мир такой бессвязный,
Казалось не особо несуразным,
Что с тем, кто прыгнул в воду, связи нет.
И, коль подобный факт мы не исправим,
То здесь мы эту тему и оставим,
К другой, пока не поздно, перейдём,
А поздно будет, если я забуду,
Какие Нинка с Колькой пересуды
Вела, как нам казалось, ни о чём.
Она ему за чаем на веранде,
Андрюхе, Витьке, мне, всей нашей банде
Втирала про какой-то мастер-класс,
Что надо баб десятки легионов
Возить сюда из разных регионов,
Чтоб все они худели тут у нас.
Про банду вам для красного словца я
Сказал, стволом особо не бряцая,
Про Кольку, Витьку, всех друзей моих,
Но мы ей станем, если жизнь заставит,
Уж если так она на нас надавит,
Что не оставит шансов никаких
Решать вопросы как-то по-другому.
Но не о том сейчас. У Кольки дома
Мы, как всегда, на ужин собрались,
И Нинка говорит нам: «Я идею
Давным-давно в уме своём имею.
Ты только сразу, Коль, не заводись!
Ведь у тебя-то прибыли немного,
Ты атакуешь вроде носорога
Всё, что мешает цели достигать, —
Ты счастлив, если только ты воюешь,
И хлебом не корми тебя, в бою лишь
Божественную видишь благодать!
В столице есть небедные ребята,
У них бывают жёны полноваты,
И в смысле полноценной худобы
Они пойти на многое готовы —
Заместо колбасы салат фруктовый,
И свёклу есть, и сою, и бобы,
Морковь варить на ужин и на завтрак,
И полнота пройдёт у них, как насморк,
Они не могут этого не знать!
Они готовы всяческие злаки
Заместо полноценной кулебяки
По десять раз на дню употреблять.
Так знай же, Коль, и будь со мною в деле —
Они и травы всякие бы ели,
Когда бы знали, где их надо рвать.
У них во рту конфеты сами тают,
Им просто дисциплины не хватает,
Им надо общий климат создавать!
Я это дело в жизни проходила,
Прожорливее даже крокодила,
Зубастее была и здоровей,
Но всё превозмогла и возродилась,
Когда в лесу однажды заблудилась
И сыроежки ела десять дней!»
«Ну, ты даёшь! А кто ж тебя нашёл-то?»
«Да кто? Лесник! Он мне платок из шёлка
Пообещал потом презентовать,
И я ему поверила, и даже,
В глубоком находясь ажиотаже,
Была готова польку танцевать!
Эх, жизнь была в лесной его сторожке!
Я там отвар из мёда и морошки
Сперва пила́, понятно, что не зря,
Что надо восстанавливать силёнки,
Ну вот он мне и сыпал из солонки
В стакан протёртый корень имбиря.
Мы танго исполняли, белый танец,
А сам он оказался самозванец,
Бродяга, бомж. Такие вот дела —
Случайный тип, сезонный сборщик ягод,
Но я потом заряженная на год
Флюидами различными была.
Я травы там только и ела,
И это полезное дело
Мне очень тогда помогло —
На фоне красивой природы
Водить под луной хороводы,
Я сбросила десять кило!
«А дальше-то что?» – мы спросили.
«Идущий дорогу осилит! —
Она нам сказала в ответ, —
Теперь я, та самая Нинка,
Худющая, как хворостинка,
Могу хоть куда, хоть в балет
Пойти и работать на сцене,
Никто никогда не заменит
Такую, как я. Мой намёк —
Что всё мне подвластно вообще-то
На фоне подобной диеты,
Изящество – вот мой конёк!
А всё почему? Потому что,
Когда тебя треплют за ушко,
И бьются сердца в унисон
Не в грёзах у вас, а на деле,
И ты вместо вредной тефтели
Полезный жуёшь патиссон,
Когда вы красивые оба,
И вместе клянётесь до гроба
Любовь свою в сердце хранить,
То с ним, со своим кавалером,
Друг дружке хорошим примером,
Опорой всегда надо быть!
А в чём она, эта опора?
Тут долгого нет разговора:
В здоровье она, в худобе,
И многие крупные бабы
На первом этапе хотя бы
В своей разберутся судьбе,
В житухе своей несуразной.
В столице – сплошные соблазны,
А здесь – идеальный плацдарм,
Чтоб дело на нём завертелось,
И всем сюда ехать хотелось
Искать свой особенный шарм!
Вот так, – подытожила Нинка, —
Любая задержка, заминка
Снижает объемы продаж
Услуг по сжиганию жира,
Пока что всё вяло и сыро,
Ну где твой, Колюха, кураж?»
Колька сдался, как фриц: «Ты меня задолбала уже!
Хочешь душу развлечь, так ли, этак резвясь на природе,
Чёрт с тобой, развлекай, только пусть уж они в неглиже
Где попало у нас по посёлку особо не ходят.
А желаешь им в рот свой особый пихать мармелад,
То и ладно, пихай, пусть жуют и гогочут, как гуси:
«Га-га-га! Дай ещё пожевать!» Лично я буду рад,
Если палец тебе вместе с ногтем они не откусят.
С голодухи-то могут, уж дай пошутить, и саму
Взять да слопать тебя, а, Нинуль, что я мамке скажу-то?
Ты ж сама себе роешь могилу, а всё почему?
Потому что ушёл от тебя твой мужик шизанутый!
Вот и бесишься ты, чтобы знал этот твой обормот:
Бизнес-леди в туфлях лакированных – вот уже кто ты!
Он дебил у тебя. Всё равно ничего не поймёт.
Ладно, Нинка, стартуй и уже не сбавляй обороты!»
Пятая глава
И ведь нашлась у Нинки клиентура.
Диета, свежий воздух, физкультура —
Казалось бы, обычные слова,
Но вышло всё, как Нинка ожидала,
Реклама в этот раз не подкачала,
И бабы у ворот! Привет, Москва!
Вот их на инструктаж ведут, в беседку,
Одна блондинка там, одна брюнетка,
И рыжая одна, всего их три,
Притом, что все хотят перезагрузки,
Оставшиеся с поезда закуски
Никак не бросят, черт их побери!
И за собой мешки свои волочат,
А на дворе ненастье, дело к ночи,
И, прежде чем по избам расселить,
Для правильного надо бы досуга,
Как близнецов сиамских друг от друга,
Их от мешков с едою отделить.
И Светка, та, что рыжая, пыталась
Добить быстрее, что ещё осталось,
А там – хоть в космос, хоть на эшафот! —
На фоне непривычных интерьеров
Эклеры устрашающих размеров
Она себе запихивала в рот!
Когда ж ещё по Нинкиной команде
Была уже в сторонке, на веранде
Из рук у Верки вырвана халва,
И сдобный кекс, и всё, чего попроще,
Она ревела так, что даже в роще