- Здравствуй, - проговорила Сет, когда он подошел совсем близко. - Прости, что не зашла к тебе сразу, не хотела мешать.
- Здравствуй, - ответил он, не садясь.
Все, что было между ними, осталось в прошлом. Адриан отчетливо видел, что те ниточки оборвались, не успев укрепиться. И все же Сет была эльфийкой. А ему не хватало рядом кого-то, кто мог бы его понять, перед кем не нужно было держать лицо или играть чужую роль. Он улыбнулся.
- Скоро понадобится врач.
Она покраснела.
- А ты вот знал, что у Незнакомцев могут быть дети?
Адриан удивленно замер.
- Ты беременна от Доменика? Это же невозможно.
Она пожала плечами со смущенной улыбкой. Беременность придала ей женственной мягкости, тепла. Гордая и смертоносная воительница отступила в тень, оставив место для хрупкой, нежной и ранимой женщины.
- Я тоже так считала. И любой подумает, что я вру. Но не ты.
Адриан неопределенно пожал плечами. Он понимал, что она скажет все, лишь бы заручиться его поддержкой.
- Я должна родить. Остаться в живых. Куда-то пристроить детей, и попрошу тебя помочь. А потом я найду того, кто сделал это с Филиппом, и уничтожу его.
- Амбициозный план.
- Ты поможешь?
Эльф медленно кивнул.
- У тебя двойня? - Дождавшись подтверждение, он продолжил: - Есть две семьи, которые обязаны мне. Толомеи, люди. И еще кое-кто. Пристроим, будут жить, как короли, но каждый выберет свой путь. А вот с тем, кто обратил короля, вряд ли я тебе смогу помочь.
- Ты знаешь всех в этой стране, - осторожно возразила Сет. - Единственное, о чем я могу тебя просить - сведения. Кто он, как его найти, чем занимается, кого любит, кого боится.
Адриан устало вздохнул и наконец сел на лавочку рядом с ней.
- Хорошо. Я дам тебе то, что ты просишь.
Глава Четырнадцатая. Я твой брат
Юлиан
Июнь 1340
Париж
За все нужно платить. За право на месть - платить тройную цену. В двадцать восьмом году, когда корона Франции перешла к младшей ветви Капетингов Валуа, Юлиан понял, что месть свершилась. Вот то, к чему он шел, то, ради чего ввязывался в это, то, о чем грезил, засыпая. Филиппа нет, все его сыновья мертвы. Род угас. Во главе огромной страны очередной слабый король. Два претендента на престол - английский король Эдуард Третий (внук короля Филиппа IV) и Филипп де Валуа. Затишье длилось девять лет. И в 1337, три года назад, Эдуард прислал французам вызов, напал на фламандский остров и развязал войну. Войну, к которой измученная сменой власти Франция была совершенно не готова.
Ненависть к королю Филиппу, помноженная на любовь создателя к своему созданию, сводила Юлиана с ума. Он создал условия для того, чтобы рухнула династия, случайно обескровил страну и сделал ее столь уязвимой, что Эдуард Третий напал. Он, Юлиан, виноват в этой войне. И только теперь, когда французы, онемев от ужаса, постепенно теряли свои земли (хотя настоящие поражения еще впереди), вампир понял, что Франция ему дорога. Что он хотел бы оставаться там, где живет сейчас, хотел бы не видеть английских рож на своей земле и не изобретать новых способов ухода от податей, которыми страна-победитель обложит завоеванные земли так, что не останется даже зернышка в закромах.
Он не боялся этого, будучи темным существом, он мыслил в других категориях. Он просто не любил чужаков, а англичан искренне считал таковыми. Юлиан сходил с ума. Он остался без цели. Он с ужасом следил за тем, во что его страну превращает очередной слабый король. В 1332 году новый Филипп совершил страшную ошибку. Он подписал указ, который признавал все векселя, когда-либо выданные ломбардцами французским вельможам, недействительными. Ломбардцы лишались возможности собирать деньги по векселям, вельможам было запрещено платить. В итоге страна потеряла капитал - ломбардцы уехали, прихватив с собой все те деньги, которые им доверили на хранение. Источника краткосрочных займов больше не было. Страну бросило в хаос. Прошло пять лет. И вот война.
Доменику следовало бы вернуться. Теперь он смог бы исправить все. Он получил бесценный дар. Он стал непобедимым. Он мог бы жить, управляя этой страной вечно. Но, похоже, ему не было дела до того, что Франция гибнет. Это расстраивало Юлиана больше всего. Хотя, пожалуй, было еще кое-что.
Шарль де Гресси пришел к нему в орден несколько лет назад. Тамплиеры были уничтожены, и взамен им пришли масоны, во главе которых, как это было когда-то с храмовниками, встал Юлиан. Он сделал правильные выводы из совершенных ранее ошибок, и теперь действовал скрытно, опутывая Европу новой сетью, которая не привлекала к себе внимания и которую было не так просто разглядеть. Де Гресси не видел себя при дворе, не понимал, зачем он живет. Его отец умер, брат - тоже. Шарль остался один. Хотел жениться, но передумал, и пришел к Юлиану.
Тот не сразу почувствовал подвох. Но стоило Шарлю заговорить, Юлиан понял, кто перед ним стоит - манера речи, выражение глаз, даже то, как он стоял, слегка расставив ноги - все в нем напоминало Филиппа. Сначала вампир удивился. Потом расстроился. Потом обрадовался. А потом решил наблюдать. Он дал Шарлю несколько поручений, связанных с получением данных. Тот выполнил их успешно. Потом попросил доставить несколько документов. А потом принял в орден, взял клятву и постепенно включил в средний круг, что не помешало графу строить блестящую карьеру офицера и служить французской короне.
Юлиан много путешествовал по Франции и Европе, собирая рыцарей, восстанавливая былую мощь. Он менял имена, как маски на карнавале, каждый раз играя новую роль. И ему нравилась эта игра. Нравилось то, что он мог забыть о прошлом, об обязательствах перед Амирханом, забыть обо всем, что омрачало его мысли и заставляло бежать еще быстрее.
Тревога наполняла вампира изнутри. Война шла уже третий год. Франция напала на порты Великобритании, потом отступила, завоевывала земли короны на своей территории, практически потеряла Фландрию, которая зависела от английской шерсти. Стихийные стычки тут и там, армии будто избегали друг друга. Но граф де Гресси следовал за войсками, перемещаясь по стране согласно воле короля. Юлиан думал, что сейчас, в 1340 году скорее всего он находится в большой опасности, и может погибнуть. Ирония судьбы состояла в том, что у нового правителя не было и десятой доли таланта Филиппа IV, и шансов на победу, несмотря на отдельные успехи, оставалось ничтожно мало. Тот, чьи права на престол посмели оспорить, всегда находится в позиции догоняющего. Вампир понимал, что даже численное преимущество не позволит Франции победить. Нужна твердая рука, талант стратега, понимание, как вести войну. Именно этого не хватало. И именно это было у англичан.
Решение зрело внутри медленно, но Юлиан уже знал, что он отправится за сыном своего врага. Он сорвется с насиженного места, забудет про очередную роль, вернется к корням и найдет человека. А потом… как-то убережет. Гнев улегся. Сейчас ему уже казалось, что вся эта история с Домеником - мираж, бред больного и озлобленного воображения. Будучи человеком, король Филипп внушал ужас и уважение. Став бессмертным существом, он превратился в … союзника? Юлиан каждый день ломал голову над тем, что он чувствует и как оценивает происходящее. Гордость не позволяла ему признать ошибку. Страх не давал бросить все и отправиться за Домеником и призвать его вмешаться. Зато он мог последовать за Шарлем, который оставался всего лишь человеком и мог умереть от чего угодно. Люди поразительно хрупки.
Вампир способен перемещаться в тысячи раз быстрее любой армии. Юлиан добрался до города Слейса за день. Интуиция не подвела. Вампир оказался близ города поздно ночью 23 июня. Он уснул, укрывшись плащом, прямо на земле. Позволил себе уснуть просто потому, что почувствовал, Шарль жив, и время есть. Вряд ли он находится на каком-то из этих кораблей, скорее прибыл с поручением из Парижа в адрес адмирала или кого-то из офицеров. Юлиан не знал деталей, знал только, что он здесь и находится в опасности, как каждый житель порта и каждый солдат на кораблях французской эскадры.
Его разбудили оглушительные пушечные залпы. Вампир сбросил с лица плащ и медленно поднялся. Его колотило, волосы спутались. Юлиан в этот момент походил на обыкновенного хищника, голодного и загнанного в угол. Он шел к своей цели, не разбирая дороги и не думая. Он встряхнул плащ, избавляя его от мелкого мусора, и побрел в сторону бухты. Под его ногами раскинулся небольшой торговый порт. В бухте перед ним маневрировали две огромных эскадры. Корабли уже тонули. Слышались крики. Вампир знал, что люди в городе не слышат ничего, кроме выстрелов. Крики, ругань, даже бормотание адмирала на «Кристофле» - все это мог услышать на таком расстоянии только вампир. Юлиан стряхнул усталость. Он сбросил плащ, шляпу, перевязь, оставшись в рубашке, камзоле и удобных штанах. Поправил сапоги. Сейчас он походил скорее на морского разбойника, чем на утонченного дворянина. Длинные волосы рассыпались по плечам, темный взгляд вспыхивал красным, когда вампир всматривался в даль. Он пытался понять, где Шарль, и почему предчувствие угрозы сорвало его из уютного Парижа и бросило сюда.
Какая глупость все эти тяжбы из-за земель и престола. Люди не понимают, что границы не решают ничего. Бой продолжался весь день. Голодный и злой вампир наблюдал за тем, как один за другим гибнут неповоротливые корабли генуэзцев. Ощущения уснули. От внезапно накатившего голода Юлиан не понимал, что происходит. Он поспешно спустился в город, где зачаровал жертву, и наскоро перекусил. Это было странное время. Вампир впервые внутри себя обратился к Доменику. Он попытался найти того, кому дал вечную жизнь, достучаться до него, призвать его вернуться во Францию, и спасти ее от уничтожения. Англичане огнем прошлись по французской земле, они разоряли деревни, вырезали семьи. И все это только начало дикой кровопролитной войны, которая так просто не закончится.
Юлиан, это бессмертное существо, которое решило, что у него нет дома и родины, здесь, стоя на берегу моря и смотря на то, как гибнет эскадра выбранной им для жизни страны, чувствовал себя маленьким мальчиком, у которого отобрали семью и хлеб. Беззащитным, беспомощным, обиженным и брошенным всеми. Он мог бы вмешаться, наверное, уничтожить пару тысяч английских солдат,