— «Сотого посетителя» можем снимать хоть завтра. А над «Задержанием преступника» надо еще поработать. Думаю, за неделю управимся.
— Что за сложности?
— Машину подходящую никак не подберем. То цвет не подходит, то у нее стекла затемненные.
— Что же такое? — выразил, неудовольствие Самсонов. — Во всей Москве «жигули» найти не можете?
Демин насупился и промолчал.
— По «Сотому посетителю» технические вопросы утрясли? — вернулся Самсонов к интересующей его теме. — Точку съемки выбрали?
— Там хорошее место, — оценил Загорский. — Все будет видно как на ладони. Освещение было слабоватое, но мы поставили дополнительные лампы.
— Только одна камера высоко стоит, — подсказал Кожемякин. — Как бы сверху получается.
Самсонов подумал.
— Ничего, пусть будет так, — решил я. — Общий план для перебивок пригодится.
Зазвонил телефон. Трубка была без шнура, с куцей обрезиненной антенной, и лежала у окна. Чтобы взять ее, Самсонову нужно было подняться из кресла, но он только лениво нажал кнопку на телефонном аппарате, включая режим селекторной связи.
— Сергей? — осведомился, мужской голос. — Это Алекперов. Добрый день!
— Здравствуй, Алексей Рустамович.
Самсонов посмотрел на недосягаемую телефонную трубку. Очень уж ему не хотелось вставать из-за стола, и мы все слышали.
— Зайди ко мне, — сказал Алекперов.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Сейчас не могу, у меня совещание.
— Ты мне нужен, срочно. Самсонов взглянул на часы.
— Через пять минут, — пообещал он.
— Хорошо. — Алекперов положил трубку, мы услышали короткие гудки.
— Наш герой уже готов, — вернулся к прежнему разговору Самсонов. — Так что в принципе снимать можем завтра. Чего нам тянуть?
Возражений не было.
— Кто пойдет в кадр? — спросил Демин.
— Женя.
— А я?
— А тебе там нечего делать, — ответил Самсонов. — Кассир будет их, музейный, они на другое не согласны. Ну вот еще Женя мелькнет в кадре. И все. Ситуация там такая, что лишних людей не введешь.
Демин насупился, обидевшись на «лишнего».
— К тому же тебе и так забот хватает. Ты наш администратор, и администратор преотличнейший, — подсластил пилюлю Самсонов.
Черты лица Дёмина несколько разгладились.
— Денег тебе хватило? — спросил Самсонов.
— Еле-еле. Практически все ушло.
— А не много ушло? — вроде бы даже равнодушно осведомился Самсонов.
Я посмотрел на Демина и увидел, как тот изменился, в лице. Почти неуловимо, но я заметил. А Самсонов, кажется, упустил это обстоятельство, словно вопрос был задан не совсем всерьез.
— Ну, все на сегодня, — объявил он. — Готовимся к завтрашним съемкам. Женя, останься, мы обсудим твое участие в сюжете. Остальные свободны.
Когда мы остались вдвоем, Самсонов коротко обрисовал мне мою задачу. Ничего особенного, я действительно должен был лишь мелькнуть в кадре, без слов.
Зазвонил телефон, а трубка так и осталась недосягаема — на подоконнике. Самсонов нажал кнопку на аппарате. Я подумал, что это звонит Алекперов, ведь прошло уже больше пяти минут. Но я ошибался.
— Алло? — послышался незнакомый голос. — Мне нужен Самсонов.
— Я вас слушаю.
— Даем тебе еще двадцать четыре часа на раздумье. Потом порежем на куски.
И — короткие гудки.
Я во все глаза смотрел на Самсонова. Он изменился в лице, но трястись от страха не начал, из-за чего я его еще больше зауважал.
— Ну надо же, опять ты в моем кабинете оказываешься в самый неподходящий момент, — сказал он с досадой в голосе. — Помолчал. — Никому не говори о том, что здесь услышал.
Я с готовностью кивнул и спросил, потому что не спросить просто не мог:
— А кто это, Сергей Николаевич?
— Так, — он неопределенно махнул рукой. — Подонки какие-то.
— Может, в милицию обратиться?
Он не ответил, только посмотрел мне в глаза так, что я понял — никакой милиции не будет.
Глава 16
— А ты трепло, — сказал я поджидающей меня внизу Светлане.
Я произнес эту фразу с той же интонацией, с какой ее произнес Самсонов. И посмотрел на растерявшуюся спутницу насмешливо и с презрением. Как Самсонов.
— Я же просил, чтобы все оставалось между нами.
Она наконец поняла, о чем идет речь.
— Извини. Я была неосторожна, конечно.
— Да какого черта — «неосторожна»! — взвился я. — Он теперь считает меня треплом!
— Тебе это обидно?
— В общем, да, — признался я.
— Извини. Просто я очень испугалась за него. И хотела узнать, что же произошло.
— Он кто тебе? Муж? Сват? Брат?
— Никто, — огрызнулась Светлана.
Я вздохнул. Если честно, сердиться на нее было не за что. Сам ведь все ей рассказал.
— Я ждала тебя вчера.
— Я был занят.
— Обидела тебя чем-то, да?
— Почему ты так решила?
— Мне показалось. Ты как будто сторонишься меня.
— Я был занят, — повторил я. — Ходил с Загорским на премьеру в Большой театр.
— Что за друга ты себе нашел? — скривилась Светлана.
Никогда не думал, что она будет ревновать меня к мужчине.
— Не друга, а товарища по работе, — огрызнулся я. — Мне с ним интересно. У него знаешь какие знакомые?
— Какие? — равнодушно спросила Светлана.
— Крутые. Только посмотришь на рожу — и сразу видно, что имеешь дело с мафиози.
— А мафиози-то тебе зачем?
— Не знаю, — засмеялся я. — Просто интересно. В Вологде я таких людей не видел.
— Держись от них подальше.
— Я уж как-нибудь разберусь. Не маленький, — напомнил я и посмотрел на часы.
— Торопишься? — опечалилась Светлана.
— Очень.
— Куда, если не секрет?
— Надеюсь, ты не будешь требовать от меня отчета?
Это означало, что ночевать у нее я не буду. Светлана хотела о чем-то меня спросить, но не успела, потому что я развернулся и сказал:
— Пока! Завтра на съемках увидимся.
Я понимал, что обидел ее, но ничего не мог с собой поделать.
Марина поджидала меня в летнем кафе. На ней была маечка, не прикрывающая живот, и джинсы в обтяжку, не дотягивающие до щиколотки. Я поцеловал ее не в губы, а в обнаженный пупок, склонившись низко-низко. Она засмеялась и, шутливо хлопнув меня ладонью по спине, напомнила:
— Здесь же люди!
— Больше всего я в тебе ценю твое целомудрие. Как жизнь? Легка и беззаботна? Медовый месяц в разгаре?
Марина засмеялась, обнажая ряд ровных, изумительно белых зубов;
— Ничего себе жизнь. Мне нравится.
— Муж молодой не докучает?
— Я ему воли не даю. Хотя он и с характером.
— Бьет? — догадался я.
— Нет. Но ревнивый — ужас!
— Знаю.
— Откуда? — удивилась Марина.
— На вашей свадьбе видел. Когда ты танцевала с Самсоновым, твой Шурик сидел как на иголках.
— И мне он потом высказывал, — призналась Марина. — У меня еще хватило ума сказать ему, что ваша передача оплатила банкет.
— Он почувствовал себя уязвленным?
— Саша мой — человек самостоятельный, — с гордостью сказала Марина. — И привык за всё платить сам.
Наверное, цитировала своего благоверного, потому что в глазах прыгали озорные чертики.
— Куда идем? — спросила она.
— Я не знаю Москвы.
— А зачем ее знать? Разве ты собираешься водить меня по жарким пыльным улицам?
— Можем поехать ко мне. Отдельная квартира, хозяева в отъезде.
— Ты неплохо устроился.
— Да, мне повезло, — не стал я пенять на судьбу.
Мы оставили свой столик. Нам смотрели вслед.
Точнее не нам, а Марине. По поводу себя я не обольщался.
— Как твоя работа?
— Ничего, — пожал я плечами.
— Я тебя видела вчера по телевизору. Она вспомнила что-то и засмеялась.
— Понравилось? — поинтересовался я.
— Да. Было смешно. Особенно когда этот тип закатил скандал. Послушай; действительно встречаются такие идиоты или этот дядька — актер?
— Не актер, — успокоил я. — Чистота эксперимента была соблюдена.
И Марина снова засмеялась:
— Он не злился потом?
— Кто?
— Ну, дядька, который требовал обменять сто рублей на сто долларов?
— Им жена вертит как хочет. Она же в письме нам прислала — разыграйте, мол, моего мужа. Так что все обошлось. Да еще им деньги заплатили за участие в передаче. Они счастливы, я думаю.
— А мы не будем так глупо выглядеть? — вспомнила Марина свою историю со свадебным «запорожцем».
— Нет, — пообещал я. — У вас все пристойно.
— Я бы тоже хотела у вас работать.
— Не получится.
— Почему?
— Ты слишком красива, — честно признался я — И поэтому тебя начнут узнавать уже со второй передачи.
— Жалко, — вздохнула, Марина. — У меня бы получилось, я думаю.
Ее маечка украшала грудь, но не прикрывала ее.
— Я не доеду до дома, — сказал я,
— Почему?
— Ты слишком возбуждающе на меня действуешь.
— Потерпи, — засмеялась она. — Хотя бы до лифта. В твоем доме есть лифт?
— Есть, — с готовностью подтвердил я.
До лифта я был паинькой, зато в кабине дал волю чувствам. Марина смеялась и безуспешно пыталась держать оборону.
— Мы же застрянем, — говорила она.
Но, кажется, ее саму это нисколько не пугало. В квартире пахло пылью. Но нам сейчас было все равно. Я помог Марине избавиться от одежды.
— Ты просто обезумел, — оценила она.
— Тебе придется смириться с моим темпераментом.
— Я люблю тебя такого. Я замер.
— Что такое? — забеспокоилась Марина.
— Ничего. Просто ты — первая женщина, которая сказала мне «люблю».
— Зато ты не первый, кто от меня это слово услышал. Так что не обольщайся.
Глава 17
Первое, что я сделал, прибыв к месту съемок, — поцеловал Светлану. Мне было неловко за вчерашнее, я обидел ее, хотя она ни в чем не была виновата. Если ветер сменил направление и парус любви устремил фрегат в другую гавань, то меньше всего в этом виноваты те, кого мы покидаем, не оставляя им никаких надежд.