– Я не знаю никакого Рудского.
Подъехавший к входу в ресторан водитель Саша увез Саида и Веру. Сев в подъехавшее такси, Руслан сказал, обращаясь к Ратмиру, разместившемуся на заднем сидении между Ритой и Дашей:
– А ведь она и правда не знает Рудского.
– Либо она прирожденная актриса, – предположил Ратмир.
– Либо ваш Рудской – сплетник, – подытожила Даша. – По-моему, очень милая девочка.
– Согласна с Дашей, – поддержала подругу Рита. – Вера похожа на нас с Дашей.
– Что ты имеешь в виду? – посмотрел на жену Ратмир.
– Она простая. Без наворотов.
– Прямо как Золушка, – засмеялась Даша.
Глава 30
Водитель Саша привез их в Царев Сад, и Вера впервые переступила порог квартиры, в которой жил Саид.
– Шампанского? – предложил Саид.
Вера неуверенно пожала плечами.
– В честь дня рождения, – настоял Саид. – Все-таки не каждый день исполняется тридцать.
– Разве что чуть-чуть, – согласилась Вера.
– Располагайся, я сейчас.
Саид скинул пиджак, небрежно бросив его на одно из кресел в гостиной, и ушел на кухню, где тут же загремел бокалами. Вера машинально протянула руку к пиджаку, намереваясь аккуратно повесить его на спинку, но одернула себя: «Ты же не его прислуга». Въевшиеся за почти четыре года работы у Покровских привычки не так-то легко было забыть. Вера осмотрелась и подошла к огромному, до самого пола, окну, через которое на нее взирал, подмигивая уличным освещением, город. Через реку виднелись башни Кремля.
– А вот и шампанское, – провозгласил Саид, возвращаясь.
Вера обернулась к нему и заметила, как затуманился теплотой его взгляд.
– Ты красивая, – просто сказал он.
Вера подошла к столику, на который Саид поставил два бокала. Он аккуратно открыл бутылку игристого, не пролив ни капли, и разлил шампанское по бокалам, протянул один Вере.
– С днем рождения, – произнесла она тост. Голос дрогнул, и Вера почувствовала, как нервно дрожат руки, а сердце колотится так, будто готово выпрыгнуть из груди.
– За нас, – предложил свой тост Саид.
Они оба сделали по глотку и потерялись во взглядах друг друга: чернично-черный смешался с грозовым серым. Вера ощутила, как у нее слегка закружилась голова: то ли от красноречивой тишины, то ли от близости Саида, то ли от шампанского.
– Сколько тебе лет, Вера? – наконец нарушил тишину Саид. – Мы встречаемся, а я ничего о тебе толком не знаю.
– Мы встречаемся? – эхом откликнулась она.
– А как, по-твоему, это называется?
Вера не знала, что ответить на последний вопрос, а потому дала ответ на предыдущий:
– Мне двадцать два.
У Саида пропищал телефон, и, недовольно закатив глаза, мужчина полез проверять, кто бы это мог быть. Вера отошла к окну, все еще сжимая в руках свой бокал, и уставилась на город. Ночная Москва – самый ее любимый пейзаж. Ей нравилось смотреть, как переливаются огнями вывески, как мигает фарами и устремляется прочь цепочка автомобилей на дороге, сливаясь в яркую ленту, как светятся окна многоэтажек. За каждым таким окошком своя история. Вот и за их окном – тоже. Вера почувствовала руку Саида на плечах, она скользнула на талию. Вера прижалась к нему спиной, ощущая через одежду жар его сильного тела.
– О чем задумалась, крошка? – шепнул он ей на ухо, лаская дыханием кожу.
Вера поднесла бокал к губам и пригубила холодное шампанское. Оно было сухое, с кислинкой.
– Думаю, что жизнь все-таки очень странная штука, – чуть погодя ответила Вера. – Я никогда даже не мечтала, что такой мужчина, как ты, обратит внимание на такую, как я, – призналась Вера.
Саид развернул ее к себе.
– А я и подумать не мог, что влюблюсь в девушку, которую выбрал для меня отец.
– Кстати, об этом…
Но попытка Веры объясниться была слишком робка, а губы Саида слишком заманчивы, чтобы отказаться от них. У Веры не было ни силы воли, ни желания рушить этот момент, только их момент, только их ночь. Будь что будет, но пусть это будет потом. А сейчас она обвила руками шею Саида. Ее губы попали в плен его губ. Их поцелуй был долгим и сладким, сначала нежным и легким, постепенно став страстным, необузданным. Саид выпустил Веру из объятий лишь на мгновение, забрал ее бокал и вместе со своим поставил на кофейный столик, а затем подхватил девушку на руки и отнес на второй этаж, в спальню. Комнату заливал приглушенный свет крошечных лампочек, ввинченных в темный подвесной потолок. Над Верой будто раскинулось ночное небо, усеянное редкими звездами.
Саид медленно раздел ее, покрыв поцелуями каждый миллиметр кожи, и так же медленно разделся сам, позволяя Вере полюбоваться собой. Он был красив, и Вере казался богом, одним из тех, чьи скульптуры ваяли древние греки. Перед его красотой она сама себе казалось не такой привлекательной, какой была на самом деле, но уловив восхищение в его взгляде, отбросила глупые мысли и перестала стесняться, отдаваясь ласке его умелых рук. Вера боялась своей неопытности, боялась, что не сможет дать ему то, к чему он привык в объятиях искушенных красавиц. Однако поцелуи Саида, его руки, его губы, его глаза заставили Веру забыть обо всем на свете. Губы Саида скользили по разгоряченной светлой коже девушки. Его руки, нежно дразня, ласкали ее грудь, опускались на живот, касались нежной кожи бедер. Губы Саида вслед за пальцами бежали по внутренней стороне ноги от колена и выше, играя, соблазняя, даря удовольствие. Когда прелюдия достигла апогея и Вера нетерпеливо притянула Саида к себе, она прочитала в его взгляде немой вопрос и кивнула, обнимая его сильные плечи, подставляя губы его губам. Желая ощутить, что принадлежит только ему, и он принадлежит ей, хотя бы сейчас, хотя бы только на этот краткий миг.
Они занимались любовью медленно. Вера чувствовала, что ради нее он сдерживает присущую ему агрессивность, сдерживает столь привычное желание эгоистично удовлетворить лишь себя. Она утопала в черноте его глаз, и он растворялся в ее нежности. Томная пытка длилась долго, пока оба не потеряли себя в удовольствии. В удовольствии, о котором он и не подозревал ранее, потому что всегда был потребителем, потому что душа его никогда прежде не участвовала в акте любви, и потому теперь у Саида от новых эмоций кружилась голова. В удовольствии, которое он дарил ей, Вера забыла обо всех тревогах, о том, кто она, о том, что так и не сказала ему правды о себе, о том, что за все в этой жизни нужно платить. Сейчас здесь были только Он и Она. Глаза в глаза. Чернично-черный и грозовой серый. Рука к руке. Кожа к коже. Движение к движению. Стон к стону. Только Он и Она. Он и Она. Мир перестал существовать…
***
Вера выскользнула из постели на рассвете. Она легонько коснулась губами губ спящего Саида, собрала вещи и на цыпочках вышла из спальни. Ей хотелось бы остаться, лениво понежиться в постели, еще раз насладиться теплом его объятий, но ей нужно было спешить: необходимо вернуться в особняк Покровских к восьми. А Вере еще нужно доехать до своей квартиры и переодеться в униформу.
На улице только-только начало светать. Утро встретило Веру морозным воздухом и набухшим свинцовыми тучами небом. Наверное, будет снег. На душе камнем повисла тревога. Саид признался ей в любви. Ее сердце сладко замирало от осознания, что этот мужчина влюблен в нее, но в следующую секунду сжималось: Вера понимала, что больше не имеет права хранить от него свой секрет. Если он любит, то что изменится, когда Саид узнает, что она не Вера Покровская? Ничего? А может быть, все?
В очередной раз Вера пообещала себе, что при следующей встрече во всем сознается, не позволив никаким препятствиям помешать ей.
Глава 31
Ника вяло рассматривала картинки в меню ресторана, куда они с Алей зашли перекусить после продолжительного шоппинга. Вот и вся жизнь: магазины, салоны, клубы. Нике уже порядком осточертело такое праздное времяпрепровождение. Но не в офисе же ей сидеть, работая с девяти до шести? Отец ей предлагал место в своей компании, но Ника вежливо отказалась: работать под пристальным взором родителя ей уж точно было не с руки.
Сегодняшний поход по бутикам и примерка вымотали Нику, и вроде бы она даже была голодна, но, уставившись в меню, поняла, что ничего толком не хочет. У нее напрочь отбило аппетит: не было желания ни есть, ни сексом заниматься. А все потому, что Саид Закаев из ее жизни исчез. Он сказал, что позвонит ей, когда у него появится время, но обещания своего не исполнил. Ника, конечно, понимала, что это было и не обещание вовсе, а желание отвязаться от нее. Понимала она и другое: между ними все кончено. Понимать-то понимала, но, черт возьми, смириться не могла. Она будто помешалась на нем – так хотела заполучить. Даже свидания с Игорем, полные дорогих подарков и страсти, уже не приносили былого удовольствия. Все ее мысли были заполнены Саидом, прямо-таки забиты им до отказа.
– Что-то ты какая-то грустная последнее время, – протянула Аля, перемешивая соломинкой коктейль, который ей только что принес официант. Ника остановила свой выбор на зеленом чае. Даже пить ничего горячительного ей не хотелось.
– Никак не могу придумать, что мне делать с Саидом, – призналась Ника в очередной раз. Ей самой казалось, что она Але все уши прожужжала этой темой.
Подруга вздохнула и, задумавшись, спросила:
– Ну, сама ему позвони еще раз.
– Сколько можно? Я устала навязываться, а он вообще просто игнорирует и звонки, и сообщения, будто я пустое место.
Аля взглянула на Нику с жалостью и… Злорадством? Или Нике показалось?
– Тогда прими тот факт, что этот мужчина тебе не по зубам, и двигайся дальше. Мало, что ли, богатых и красивых вокруг?
– О нет! Он мне по зубам, просто нужно понять, с какой стороны к нему подойти, – зло прищурилась Ника.
Им принесли обед, и Аля с аппетитом принялась за салат «Цезарь» и грибной суп-пюре. Ника неохотно ковыряла ризотто с белыми грибами.
– Может, сознаться ему во всем? Признать себя трусливой дурой, прикинуться невинной овечкой, – начала раскручивать идею Ника. – Сказать, что не хотела терять то немногое, что между нами возникло, а потому и не говорила, что я и есть Вероника Покровская. Сколько можно теряться?!