Наконец молодой человек вернулся за свой стол с какой-то папкой, сел и ввел какие-то данные в компьютер. То, что появилось на экране, заставило его чуть нахмурить брови. Откинувшись на спинку стула, он объявил:
— Срок выплаты по вашей закладной истекает через две недели.
Как будто она этого и сама не знала!..
— Да, мне это известно. Собственно, поэтому я и пришла, — проговорила Зу.
Он крутанулся на своем стуле и вновь повернулся к ней лицом:
— Вы в состоянии уложиться в этот срок?
Зу прокашлялась:
— Недавно скончался мой муж. Он был застрахован в одной компании, но с выплатой страховки вышло затруднение…
— Понимаю, — сказал он, сведя вместе свои молодые брови. — Мы понимаем, что у каждого порой бывают свои сложности, и стараемся идти навстречу нашим клиентам. На какое время вам хотелось бы продлить срок выплаты?
«Не исключено, что на целую вечность», — захотелось сказать Зу.
— Может быть, нам удастся договориться по этому вопросу. Если я внесу, скажем, сто тысяч долларов, то останусь должна только четыреста тысяч.
— Закладная погашается только при условии выплаты полной суммы, — ответил он.
— Но если я могу внести сейчас только вышеуказанную сумму, тогда что?
— В этом случае вы можете оформить новую закладную. Нам придется составить новый договор.
— Какая часть от стоимости дома принадлежит мне за вычетом непогашенной закладной?
Он раскрыл папку.
— Ваша собственность была оценена в два миллиона шестьсот тысяч. Но оценка производилась несколько лет назад. Сейчас дом, возможно, стоит уже меньше.
— Значит, выплата в двухнедельный срок пятисот тысяч долларов — таково условие погашения закладной?
— Совершенно верно.
— Значит, моя доля составляет более двух миллионов долларов? Неужели это недостаточная гарантия для вас, чтобы продлить мне срок выплаты? — Зу сама удивилась прозвучавшим в ее голосе уверенным, приказным ноткам.
— Решение вопроса о продлении выплаты зависит… — начал он.
— От чего?
— От размера вашего настоящего дохода.
Вся уверенность Зу в одночасье лопнула, как мыльный пузырь, растворилась в воздухе и превратилась в ничто.
— У меня нет дохода, — тихо проговорила она и добавила: — Пока.
— Вообще?
Зу неподвижно уставилась в раскрытую перед ним папку.
— Не понимаю, — сказала она. — У меня же есть больше двух миллионов долларов. Значит, если я внесу сто тысяч, уменьшив тем самым размер долга до четырехсот тысяч, но не смогу заплатить остальное, банк заберет себе дом, который стоит вшестеро против того, что я вам должна?
Джон Бернс улыбнулся:
— Мисс Хартман, банку не нужен ваш дом. Банк хочет, чтобы вы продолжали владеть им. И хочет, чтобы вы смогли заплатить. — Он сцепил руки замком и положил их на раскрытую папку. — Наверняка у вас есть какие-то дополнительные финансовые гарантии. Акции? Облигации?
Почувствовав себя униженной до глубины души, Зу отрицательно покачала головой.
— А где вы планируете взять сто тысяч долларов, о которых говорили?
— Я актриса, мистер Бернс. И собираюсь получить роль в одной картине. Сто тысяч долларов будут перечислены на мой счет в качестве гонорара.
Джон Бернс улыбнулся с таким видом, будто хотел показать, что слышал эту песню не раз:
— Вы уже подписали контракт?
— Нет.
Он наклонился вперед и посмотрел на нее отеческим взглядом. Зу захотелось отвесить ему пощечину.
— Ну что ж… До истечения срока у вас еще есть две недели. Почему бы вам не подождать, пока все уладится с контрактом? А потом приходите.
У Зу потемнело в глазах:
— Что от этого изменится? От того, что я принесу вам сто тысяч долларов? Ведь вы сказали, что продлеваете сроки выплат только под гарантии постоянного дохода?
— Если вы принесете нам сто тысяч долларов, это будет уже совсем другое дело. Но пока что, насколько я понял, вы не можете гарантировать нам даже этой суммы.
С этим трудно было не согласиться.
Он взял со стола какие-то бумаги и передал их Зу.
— А пока что ознакомьтесь вот с этим. На тот случай, если мы все-таки сможем с вами как-то договориться. Это условия продления сроков выплат по закладным.
Зу взяла бумаги и поднялась.
— Мне очень жаль, что все так сложно, Зу, — проговорил он, очевидно, вообразив, что в данной ситуации имеет право на известную фамильярность. — Но правила есть правила. И сейчас они в банках очень строгие. Я уверен, вы меня понимаете.
Зу кивнула и повернулась, чтобы идти.
— Нам очень бы хотелось все уладить с вами, — проговорил на прощание Джон Бернс, помощник вице-президента по кредитованию клиентов.
По пути домой Зу остановилась в магазинчике, где купила три упаковки «Твинки» и две «Ринг-динг», богатые сахаром, жирами и никому не нужными калориями. В машине она вскрыла их и стала жадно есть. Зу решила ничего пока не говорить Скотту о своем посещении банка. И Марисоль тоже. Если и придется сказать, то только в самую последнюю минуту, когда уже станет окончательно ясно, что спасти Седар Блаф ей не удастся.
А пока еще есть две недели. Надо молиться о том, чтобы получить роль в «Тесных узах». Надо молиться о том, чтобы совершилось чудо. Она облизала сладкие и липкие пальцы и тронулась с места.
На следующее утро Зу стояла за кулисами телестудии. Ей сделали прическу, накрасили и одели в спортивные штаны и майку с длинными рукавами. Идеальный наряд для активистки женского движения и матери-одиночки девяностых годов.
Она нервничала. Марисоль хотела прийти сюда вместе с ней.
«Девочка, тебе может потребоваться моральная поддержка», — сказала она вчера вечером. Но Зу отказалась, думая, что лучше пойти одной. Ей хотелось самой узнать, получится ли.
Теперь же она жалела, что не взяла с собой подругу.
— Зу, дорогая. — Сбоку приблизился Тим Данахи. — Ты выглядишь просто прекрасно. Я знал, что все будет о'кей.
— Внешность — это еще не все, Тим. Важнее то, как я поведу себя там. — Она показала рукой, которая на удивление не дрожала, в сторону сцены.
— И как ты будешь смотреться там, — добавил он, кивнув в сторону камер.
Только сейчас Зу заметила, что за сценой был натянут лишь большой лист серой бумаги.
— Что, без декораций? — удивленно спросила она. — Без реквизита?
Тим пожал плечами:
— Похоже на то.
Зу все стало ясно. Она поняла, что продюсеров абсолютно не интересовало, как она будет играть — ведь им было хорошо известно, что она умеет это делать. Им нужно было выяснить лишь одно: как Зу будет смотреться перед камерой. Смысл всей кинопробы сводился к одному: насколько «благосклонно» объектив кинокамеры отнесется к лицу Зу.
Осознав это, она еще раз поблагодарила про себя Алиссу Пэйдж за то, что та заставляла ее растираться лечебной солью и накладывать грязевые маски, выпивать ежедневно несколько галлонов минеральной воды, выгонять из себя шлаки. В результате лицо Зу действительно омолодилось и высокие скулы снова начали выпирать, как в молодости. Оставалось только надеяться, что вчерашняя слабость с «Твинки» и «Ринг-динг» не испортит картину.
— Данахи?
Зу и Тим обернулись. К ним приближался высокий худощавый человек с седыми усиками и темными веснушками на лысеющей голове.
— Кэл. Рад тебя снова видеть. — Тим протянул ему руку. Тот протянул свою, длинную и большую.
— А вы, должно быть, и есть Зу, — проговорил Кэл. пожав в свою очередь руку и ей. — Кэл Бейкер.
— Режиссер, — проговорила Зу, услышав себя словно со стороны.
Он улыбнулся. У него были длинные и узкие зубы. Как пальцы. Мягкий взгляд зеленых глаз не предвещал ничего худого. Но Зу-то хорошо знала, что крупный режиссер редко когда почтит своим присутствием кинопробу. То, что Кэл Бейкер явился сегодня в студию собственной персоной, могло означать только одно: поблажек ей ждать не придется.
«Интересно, заметил ли он, что я вся дрожу?» — подумала она.
— Начнем? — предложил Кэл.
Она провожала его взглядом. Тим коснулся ее руки.
— Послушай, малыш, я исчезаю. В этих вещах я тебе плохой помощник. Слишком нервничаю.
Зу остановилась:
— Ты бросаешь меня?
— Я вернусь. Обещаю.
Она видела, как он ушел. И почувствовала себя ребенком, которого родители отвели в первый класс и оставили там одного.
Вдруг студия стала быстро наполняться людьми. И откуда они только взялись?.. Были включены прожекторы, которые осветили все вокруг. Кто-то что-то спрашивал, ему отвечали. И все криком… Зу сделала глубокий вдох, задержала в себе воздух, потом медленно выдохнула. На минеральных водах это называлось «дыхательной релаксацией». Интересно, сколько таких вдохов нужно сделать, чтобы расслабиться?..
— О'кей, Зу, — услышала она голос Кэла Бейкера. — Поднимайся на сцену.
Зу пошла, куда ей сказали, стараясь не думать о том, что минула уже целая эпоха с того момента, когда она в последний раз стояла перед камерой. Отыскав свое место, она остановилась и стала терпеливо ждать. Мимо нее плыли свет и тени. Обстановка напоминала первые в ее жизни кинопробы.
Только тогда рядом находился Эрик.
…В то утро они вместо завтрака выпили всего лишь кофе и сок — экономили деньги на то, чтобы потом отметить сделанный Зу первый шаг в кинематографе. Накануне Эрик получил жалкие 387 долларов и 23 цента за участие в съемках рекламы. После кинопроб он хотел сводить Зу на ленч в «Браун Дерби», если, конечно, там будут свободные места.
И студия была совсем такая же. Без декораций. Та же смешная суматоха на съемочной площадке. Тогда Зу тоже нервничала дай Бог как, но не было настоящего страха, потому что ей еще нечего было терять. Время от времени оборачиваясь в сторону кулис, она видела там Эрика, который улыбался и крепко сжимал в руке кроличью лапку — счастливый талисман, привезенный из Миннесоты. Тогда он переживал, наверно, даже больше самой Зу — так ему хотелось, чтобы она получила роль.
Такие у них были отношения. Она желала всяческого блага ему, а он ей. И радости и беды делили на двоих, словно у них была одна душа.