— Вы сейчас серьезно? — сморщился Сумуэ. — Вы действительно считаете, что там… подмастерье?
— Более того, пленный, пойманный отрядами разведки, оказался носителем тайной печати. Он говорит именно об этом.
— Тайная печать? — непонимающе повторил Сумуэ. — Откуда здесь оказался наш шпион?
— Он был завербован двенадцать лет назад и служил на заставе в ущелье. Регулярно информировал нас по установленным каналам о делах на заставах. Однако, когда мы атаковали империю — связь прервалась.
— Кто был его господином?
— Темная кисть, — пояснил представитель корпуса разума.
— Что он еще говорит? — спросил Сумуэ, погрузившись в свои мысли.
— У нас за спиной некромант и темный маг с силой Стихия.
Командующий армией сглотнул и глубоко вздохнув, попытался взять свои эмоции под контроль.
— Это тот подмастерье? Что еще известно?
— По его словам, этот подмастерье догадался не завязывать всю мертвую армию на себя. Он создал для этого высшую нежить.
— И что нам дает это знание?
— Вот тут самое интересное, — оживился старший маг корпуса разума. — Мы выяснили, что он заключил договор и превратил в нежить женщину. Служба, против обязанности сохранить жизнь ее детям.
— А вот это действительно интересно, Жидо — просиял предводитель. — И я так понимаю, это те дети, которых вы…
— Совершенно верно, — кивнул представитель корпуса разума. — Однако, тут есть варианты. Нежить может просто упасть гниющими трупами, а может с яростью кинуться на нас. Высшая нежить наделена разумом и может расценить убийство детей как нашу вину.
— Восставшие с того света могут думать? — сморщился Сумуэ.
— Некоторые, да. И поэтому нам надо сделать так, чтобы дети умерли без нашего участия, — поклонился маг. — По крайней мере, не от нашей руки.
— Без нашего участия, говоришь? — Сумуэ покачался с носка на пятку и спросил: — Есть идеи?
— Мы предлагаем использовать для убийства детей темную печать пленного, — довольно улыбнувшись произнес Жидо. — Причем сделать это перед строем, так, чтобы высшая нежить видела, кто и как убивает ее отпрысков.
— Это взбесит ее, — покачал головой генерал атакующего корпуса.
— Для начала это разорвет договор между подмастерьем и высшей нежитью. Если он завязал ее силу на свою, то армия мертвецов может тут же превратится в кучу гниющих трупов. Если же нет, то мы получим неподконтрольную подмастерью армию. Да, сражение все равно случится, но есть шанс, что хотя бы часть нежити кинется на других. Эти войска не будут ему подчиняться, а может, и вообще восстанут.
Глава саторской армии оглядел представителей корпуса разума и кивнул.
— Не идеальный вариант, но другого выхода не вижу. Есть у кого предложения? — поинтересовался Сумуэ и обвел взглядом собравшихся. — Тогда делайте с этим имперцем что угодно, но он должен прирезать мелких выродков.
— У него тайная печать, — напомнил маг.
— Тем более, — отмахнулся предводитель. — Теперь с подготовкой к бою, позиции и строй…
— И как это понимать? — раздраженно поинтересовался Таграт. — Хотя бы у кого-нибудь есть идеи, что происходит?
Глава клана Стойка мангуста, глава разведки, совмещающий должность предводителя воров, убийц и мошенников, и профессор Альб стояли на крыше одной из башен, защищавших ворота.
Перед ними разворачивалось довольно своеобразное зрелище. Саторская армия строила боевые порядки. Однако направлены они были не на город, а на появившуюся на горизонте вторую армию.
— Я, конечно, могу ляпнуть глупость, — почесывая легкую щетину произнес Отец. — Но, по-моему, саторцы собираются драться вон с теми ребятами.
— И кто же эти «ребята»? — передразнил его Таграт. — И что будет после того, как у них закончится бой?
— Это уже к пророкам, провидцам и всяким оракулам из сказок, — открестился разведчик.
— Я думаю, что глава клана пытается понять, чем нам грозит это сражение, — вмешалась Альб. — По мне — мы в любом случае в плюсе.
— Как бы новый враг хуже старого не оказался, — покусывая нижнюю губу, пробормотал Таграт. — Вы, кстати, можете точно узнать, кто к нам заявился?
— Саторцы блокируют любую магию, — покачала головой целительница. — Единственное, что мы можем вне стен города под их куполом — повторить тот самый ритуал, но он нам не скажет ничего, кроме количества солдат, магов и их стихий.
— А с чего вы решили, что нам это сражение на руку? — спросил глава клана.
— Давайте представим, что победили саторцы. Что тогда? — Альб улыбнулась и ответила: — Как минимум будут серьезные потери. А чем меньше саторцев, тем…
— Выгоднее для нас, — кивнул воин. — То же касается, если они проиграют. Противник также понесет потери и не пойдет на штурм города сразу. Если вообще пойдет.
— А если мы ударим саторцам в спину? — задумчиво спросила Маргарет. — Это может сыграть нам на руку и…
— Нет, — мотнул головой Таграт и произнес тоном, не предполагающим возражений. — У нас другая задача. Город должен выстоять! Мы не знаем, кто это, и что им нужно.
— На самом деле, наш многоуважаемый целитель кое в чем прав, — подал голос Отец. — Мы с вами не учли одного варианта. Конечно, он кажется довольно невероятным, но все же. А что, если это долгожданная помощь?
Альб переглянулась с Тагратом, после чего професор исцеления возразила:
— Слишком невероятно. Такую армию могут собрать только великие кланы…
— Когда перестанут грызть друг другу глотки, — добавил глава клана и взглянул на готовящиеся к бою войска. — А наша задача — удержать город. Поэтому я не выведу ни одного солдата за пределы стен!
Глава 5 ч.2
Генерал саторской армии стоял на небольшом холме и наблюдал за имперцем, рыдающим напротив детей. В трясущихся руках он держал нож. У ног предателя лежали двое связанных детей.
Сумуэ же был одет в дорогой полированный доспех с фигурными наплечниками и шлемом в форме дракона. Сцена казни происходила на фоне неторопливо приближающейся мертвой армии.
— У него руки дрожат, — сморщился он, не сводя взгляда с Рума, успокаивающего связанного мальчишку. — Вы же говорили, что на нем печать!
— Тайный контроль не перестает делать его человеком, — пожал плечами Жидо. — Она подчиняет, но носящий метку не перестает чувствовать. Да, становится безвольной куклой, но ненавидеть, любить и горевать он может.
— Глупо, — закончил за него Сумуэ. — Немного силы, пара татуировок, и заклятый враг льет кровь детей своих земляков.
— На самом деле все намного сложнее, — пожал плечами маг. — Не каждый сможет принять тайную печать. Многие готовы умереть, но не предать. А некоторые после осознания своей беспомощности убивают себя. Этот экземпляр прожил в подчинении двенадцать лет и все это время исправно служил во благо светлоликого.
— Плевать, — хмыкнул Сумуэ. — От этого он не перестал быть имперским выродком.
— Не могу не согласиться, — кивнул маг. — Однако, экземпляр получился довольно хороший. И хотел бы осмелиться напомнить: нежить может упасть сломанными куклами, а может и сломя голову кинуться на нас. Варианты равновероятны.
— В любом случае, — вздохнул Сумуэ. — Это будет нам на пользу. Сражения не избежать. Лучше уж безумно прущие на наши ряды мертвецы, чем они же, но с мозгами и тактикой.
Тем временем, утешавший детей Рум, упав на колени, нанес им несколько ударов ритуальным ножом. Сначала старшему мальчишке, а затем младенцу, закутанному в несколько слоев ткани.
— Закончите с этим, — приказал предводитель лучникам за спиной.
Однако пленный напоследок сумел удивить пленителей. Он перехватил рукоять, издал животный крик и вонзил нож себе в живот. Раз, второй, третий…
— Это ваш приказ? — вскинул брови Сумуэ.
— Нет. Я хотел оставить его и поработать над печатью мастера «Темная кисть». — Расстроено пробубнил старший маг корпуса разума.
Предводитель повернулся к одному из телохранителей и кивнул в сторону Рума.
— Уберите луки и помоги ему отделить голову от тела, а не то он будет корчиться до рассвета.
Воин кивнул и вытащил из ножен клинок. Пока он шел к раненому предателю, предводитель саторской армии поднял взгляд на мчащуюся с безумной скоростью толпу мертвецов.
На правом фланге возник небольшой столб темной силы, после чего весь левый фланг и центральная часть строя так же рванула в сторону имперцев.
— Жаль, — поджав губы, произнес Сумуэ. — Я хотел обойтись без серьезных потерь.
Строй мертвецов двигался равномерно и слаженно. На другой стороне поля боя уже отчетливо виднелись щиты и фигурки противников. Среди армии мертвых воинов, одетых в разномастную броню, выделялся один, закованый в глухой латный доспех.
Мать не шла в первых рядах и не пыталась руководить сражением. По сути своей, выдернутая с того света жена крестьянина мало что понимала в стратегии и тактике. Поэтому она следовала четким инструкциям: идти на сближение, не торопиться и слушать приказы через специальный амулет, висевший на шее под доспехом.
Мертвая женщина заподозрила проблему, когда перед вражеским строем вышли три воина. Один вел пленного, второй нес на руках ее младшего сына, а третий связанного старшего.
Они уложили на землю детей и развязали воина, вложив ему в руки отполированный стилет.
Мать тоскливо посмотрела на Мертвого рыцаря, ведущего свой отряд. Обернулась на лагерь хозяина в тылу и, поникнув, зашагала на сближение с чужой армией. Её взор привлекло представление, устроенное саторцами. Враги вынесли вперед детей, ради которых она вернулась с того света.
Медальон связи с хозяином молчал, а перед ней у строя противника, с клинком в руках рыдал живой воин, совсем недавно косо поглядывающий на нее в лагере..
Материнское сердце, не смотря на то, что уже давно не билось, почуяло неладное. Она подала сигнал, и мертвые перешли в легкий бег.
В этот момент Рум отвел руку со стилетом назад и нанес несколько ударов по старшему сыну, а затем, под взглядом замершей от ужаса матери, он склонился к свертку и ударил два раза.