— Да. И если ты еще раз назовешь меня дорогой, можешь попрощаться со своими двумя передними зубами.
Позабавленный моим поведением, он расплывается в такой ослепительной улыбке, что у меня чуть не случается сердечный приступ на месте. Я смотрю на него, затаив дыхание, пульс колотится, я не могу подобрать слов.
— Как бы ты хотела, чтобы я тебя называл?
— Мое имя вполне подойдет, спасибо. — Я не могу вспомнить его в данный момент, но надеюсь, что он вспомнит.
— Как насчет... — Каллум делает паузу, чтобы увлажнить губы. Его голос понижается на октаву. — Детка?
Когда я лишь недоверчиво смотрю на него, он усмехается.
— Мы можем оставить это для брачной ночи.
— Я не выйду за тебя замуж.
— Значит, ты не хочешь спасти свой бизнес?
Я смотрю на него. Каллум невозмутимо смотрит на меня в ответ.
— И тебя не волнует, что все твои сотрудники останутся без работы? Или что у тебя нет другого опыта работы, который мог бы заинтересовать работодателя? Или что мечта твоего отца о семейном книжном магазине для нескольких поколений канет в Лету?
Я требую: —Что ты знаешь о мечтах моего отца?
— На сайте вашей компании есть целая страница, посвященная этой теме.
Это сбивает меня с толку.
— О. Точно.
Каллум некоторое время изучает меня, а затем спрашивает: — Что тебя беспокоит в первую очередь?
— О чем ты?
— О женитьбе на мне.
Борясь с желанием разразиться истерическим смехом, я выдыхаю и саркастически говорю: — Я пришлю тебе список по почте.
— Нет, скажи мне прямо сейчас.
Застонав, закрываю лицо руками.
— Кто-нибудь вменяемый, пожалуйста, объясните мне, что происходит?
Каллум отводит мои руки от лица и крепко держит запястья, глядя мне в глаза.
Со спокойной серьезностью он говорит: — Все очень просто. Слушай внимательно, потому что я не люблю повторяться. Мне нужна жена. Тебе нужны деньги. Я предлагаю тебе деловое соглашение, которое решит обе наши проблемы. Скажи «да», и ты больше никогда ни в чем не будешь нуждаться. Ты можешь открыть сеть книжных магазинов по всей стране, если захочешь. У тебя будет все, что пожелаешь, все, что ты сможешь себе представить. Мир откроется для тебя за пределами твоих самых смелых мечтаний.
Я падаю головой вперед в бесконечную бездну его темных, властных глаз и плыву туда, кажется, целую вечность. В конце концов мне удается вытащить себя из глубины и вернуться к реальности.
— Каллум?
Он наклоняется ближе. Его глаза начинают гореть.
— Да, Эмери?
— Отпусти мои запястья.
Дольше всего он остается неподвижным, глядя на меня с раскаленной добела сосредоточенностью, от которой у меня кровь стынет в жилах.
Затем что-то меняется в его глазах. Весь его жар и интенсивность исчезают, как будто захлопывается дверь клетки. Он резко отпускает меня и садится обратно.
Глядя в лобовое стекло, Каллум жестко говорит: — Я прошу прощения. Иногда мои...
В его незаконченном предложении бурлит опасный океан тайн. Опираясь на бедра, его большие ладони сжимаются в кулаки. Он делает медленный, контролируемый вдох, закрывает глаза и сжимает коренные зубы на выдохе.
Это все равно что наблюдать за Ти-рексом, который пытается убедить себя в том, что он веган. Я никогда в жизни не видела ничего настолько нервирующего.
Время бежать.
— Я сейчас выйду из машины и вернусь в свой Uber. Я говорю тебе это, чтобы ты не приказал копам схватить меня по дороге. Хорошо?
Каллум смотрит на меня. Поджав губы, он молчит.
— Я принимаю это как «да». До свидания, мистер МакКорд. Удачи вам в поисках жены.
Я опираюсь на его ноги, хватаю коричневый пакет с куриным салатом, вылезаю из седана и направляюсь обратно к Uber.
Взгляд Каллума прожигает мою спину на каждом шагу.
К тому времени, как Uber подвозит меня обратно к магазину, красные следы на запястьях, где меня обхватили руки Каллума, уже исчезли.
Однако мое потрясение не прошло.
Первым делом я захожу внутрь и запираю дверь. Затем бегу в подсобку, падаю на стул и звоню Дани.
— Расскажи мне все, — требует она. — И на этот раз ничего не упусти!
— Сначала позволь мне заняться этим куриным салатом. Я не завтракала и вот-вот упаду в обморок от голода.
— Куриным салатом?
— Каллум упаковал в коробку обед, который я заказала, но не съела, потому что убежала. О, хорошо, здесь есть пластиковая вилка.
Пока достаю из пакета коробку и приборы, Дани молча обдумывает мои слова.
Затем она говорит: — Давай разберемся. Великолепный одинокий миллиардер заходит в твой прогорающий магазинчик, предлагает выйти замуж и единовременно заплатить десять миллионов баксов, чтобы спасти бизнес, приглашает тебя на обед, показывает гигантское обручальное кольцо, которое может стать твоим, вызывает полицейский эскорт, чтобы забрать тебя после того, как ты бросила его в ресторане... а также приносит еду, которую ты оставила, когда убегала.
Я говорю, набивая рот салатом.
— Почему тебя больше всего впечатлила последняя часть?
— Потому что, если ничто другое не убедило тебя выйти за него замуж, это само по себе должно было.
— Это салат с курицей, а не признание в любви.
— Вполне возможно! Он кормил тебя, Эм. Даже после того, как ты его отвергла. И мы оба знаем, какое место занимает еда в твоей иерархии потребностей. Если ты скажешь «я голодна», то через двадцать минут превратишься в нечто, что следует держать на цепи в подвале при полной луне.
— Я уже говорила, что ненавижу тебя?
— Заткнись. Ты любишь меня. А теперь скажи мне, почему ты сказала «нет».
Перестаю жевать, чтобы бросить на телефон в руке взгляд, полный недоверия.
— То есть ты считаешь, что я должна была сказать «да»?
— Конечно. Почему бы и нет?
— Пфф. Мы могли бы пробыть здесь до следующей недели, если бы я перечислила все причины, почему «нет».
— Правда? У тебя есть что-то более важное?
— Чем выходить замуж за совершенно незнакомого человека? Да!
Подруга насмехается.
— Например?
— Как у всех! Послушай себя, Дани. Ты говоришь так же безумно, как и Каллум. Кроме того, он не был серьезен. Это был какой-то больной розыгрыш.
— Ты уверена?
— Боже мой. Ты перешла на темную сторону. Почему какой-то случайный миллиардер хочет на мне жениться?
— Перестань на минуту корить себя и подумай о том, что, возможно, ты более пригодна для брака, чем тебе кажется.
Качаю головой и жую очередной кусочек салата, давая ей время осознать, что она только что сказала.
Наконец, Дани вздыхает.
— Ладно, хорошо. Это был розыгрыш.
— Спасибо.
— Кстати, я говорю это только для того, чтобы мы не поссорились. Думаю, есть большая вероятность, что он был серьезен.
— Я вешаю трубку.
Прежде чем успеваю это сделать, она говорит: — Помнишь, как Бен был одержим тобой?
— До того, как он бросил меня без объяснения причин и больше о нем не слышали?
— Ну... да. Он так и сделал. Но до этого он был таким киской, что все его друзья смеялись над ним.
Я бормочу: — У меня от этого разговора мигрень.
Не обращая на меня внимания, подруга продолжает.
— И Крис с Брэндоном тоже были в восторге от тебя.
— До того, как они меня бросили, ты имеешь в виду. Ты видишь здесь закономерность?
— За последние несколько лет у тебя было несколько неудачных расставаний. Но это не значит, что ты не замечательная.
— Почти уверена, что это именно то, что это значит, подруга.
Возмущенная, она говорит: — Ну, я бы вышла за тебя замуж. Если бы я была лесбиянкой, я имею в виду.
— Как невероятно утешительно. Спасибо.
— Не язви. Я делаю тебе комплимент.
Пока я закатываю глаза, в магазине звонит телефон.
— Мне нужно идти. Поговорим позже.
— Приходи к нам на ужин в пятницу вечером.
— Что вы готовите?
— Лазанья. Увидимся в шесть.
Дани отключается, не дожидаясь ответа, потому что знает, что я никогда не откажусь от макарон. Кладу мобильник на рабочий стол и беру трубку телефона в магазине.
— Lit Happens, чем могу помочь?
— Это Дэвид Монтгомери из Калифорнийского департамента по управлению налогами и сборами. Могу я поговорить с владельцем, пожалуйста?
Вот черт. CDTFA. Хуже может быть только известие от налоговой службы. Мое сердце падает в желудок.
Я неуверенно говорю: — Это владелец.
— Мисс Иствуд?
— Да.
— А, отлично. Я звоню, чтобы обсудить ваш счет по налогу с продаж.
Я уже нутром чую, что все будет очень плохо.
— А что с ним?
— Мы провели внутренний аудит и обнаружили некоторые аномалии в ваших декларациях.
Сглотнув, я повторяю: — Аномалии?
— Да. Ваши доходы были занижены в течение нескольких лет. Десяти, если быть точным.
Сердце бьется так быстро, что у меня перехватывает дыхание. Мой голос звучит высоко и сдавленно.
— Нет, это невозможно. Мы ведем учет каждой продажи, даже наличных. И мы всегда вовремя подаем документы. Мой бухгалтер - отличный...
Он прерывает меня: — Основной остаток по счету составляет один миллион девятьсот шестьдесят четыре тысячи долларов и семьдесят два цента.
Я задыхаюсь от ужаса и покрываюсь холодным потом.
Мистер Монтгомери спокойно добавляет: — Плюс штрафы.
— Штрафы?
— Мы можем отменить штрафы, если вы выплатите основную сумму в течение тридцати дней.
Моя хватка за реальность ослабевает, и я истерически смеюсь.
— О, как чудесно! Как щедро с вашей стороны! Я так рада!
Он решает, что я веду себя как заноза в заднице, и меняет свой профессиональный тон на холодный неодобрительный.
— Мисс Иствуд, это не повод для смеха. Налоговое мошенничество — это преступление, которое карается серьезными штрафами. — Его голос становится угрожающим. — Или тюремным заключением.
В панике я вскакиваю со стула и начинаю метаться.