— Послушайте, это должно быть какая-то ошибка. Мы заплатили все налоги с продаж, которые когда-либо собирали. Вам нужно еще раз просмотреть декларации.
— Уверяю вас, здесь нет никакой ошибки.
— Должна быть!
— Нет. Вы будете платить чеком или банковским переводом?
— У меня нет двух миллионов долларов!
Мистер Монтгомери кудахчет.
— Как жаль. В таком случае, мы продолжим сбор денег. Вы владеете своим домом?
— Что?
— Мы наложим арест на имущество.
— Я снимаю квартиру! У меня нет ничего, кроме машины!
— Тогда мы наложим на нее арест. И получим судебное решение против вас лично, чтобы все будущие доходы были конфискованы до тех пор, пока не будет выплачена вся причитающаяся сумма.
От того, как холодно он рассуждает о разрушении всего моего финансового будущего, мне хочется рвать на себе волосы. Дрожа и обливаясь потом, я стою у стола, одной рукой сжимая трубку, а другой прижимая ее ко лбу.
— Я не видела ни счета, ни какого-либо уведомления об этом. Как вы можете уже начинать собирать деньги?
— Мы отправили несколько счетов-фактур на ваш рабочий адрес. Вы не ответили.
— Это потому, что я никогда их не получала!
Он фыркает, как будто считает меня большой жирной лгуньей.
— Тем не менее, счет остается просроченным.
— Как, черт возьми, я смогу достать два миллиона долларов?
Мистер Монтгомери презрительно говорит: — Я не могу давать финансовые советы, мисс Иствуд. Я не бухгалтер.
Этот парень. Клянусь Богом, этот парень вот-вот охренеет и все узнает.
— Послушайте меня, Дэвид. Кто-то совершил ошибку. Огромную ошибку. Вы должны еще раз взглянуть и исправить ее.
Он превращается в робота и произносит заученный наизусть сценарий, который звучит так, будто взят прямо с сайта компании.
— Если налогоплательщик не согласен с решением, касающимся его ответственности за уплату налогов или сборов, он может оспорить это решение, подав апелляцию в установленные законом сроки.
Наконец-то надежда!
— Значит, я могу подать апелляцию?
После паузы, во время которой я слышу, как мистер Монтгомери перекладывает бумаги, он возвращается на линию с улыбкой в голосе.
— Вообще-то, нет. Срок истек.
На мой возмущенный стон он отвечает: — Я дам вам свой номер, чтобы вы могли связаться со мной по любым вопросам.
Мне едва хватает ума, чтобы записать его, но я все же делаю это, нацарапав номер 800 в блокноте рядом с телефоном, а затем с отвращением бросаю ручку.
— До свидания, мисс Иствуд. И удачи вам.
Ликуя, он отсоединяется.
Мудак.
Когда стою на месте, и холодный пот струится по моим вискам, то вижу маленькую белую карточку на дне коричневого пакета, который взяла у Каллума. Я тянусь внутрь и беру ее.
Это его визитная карточка. Его имя, название компании и контактная информация выбиты на ней элегантным черным шрифтом.
Я переворачиваю открытку и обнаруживаю, что он написал записку на обратной стороне таким точным шрифтом, что она кажется сделанной на компьютере.
Спасибо за удовольствие от твоей компании.
Пожалуйста, позвони мне, если ты передумаешь.
Уставившись на карточку, я шепчу: — Даже не думай об этом, Эмери.
Затем выбрасываю визитку в мусорное ведро и стараюсь не заплакать.
На следующее утро я сижу в магазине и заказываю гигантскую вывеску «Распродажа», чтобы повесить ее на витрину, когда в дверь кто-то заходит. Я подхожу к входу и вижу, что у кассы стоит косоглазый молодой человек в синем балахоне и нервничает.
— Привет. Чем я могу вам помочь?
— Вы Эмери Иствуд?
Что-то в его энергии заставляет меня напрягаться. Внимательно осматриваю его, чтобы он знал, что я могу выбрать его из полицейского списка, если понадобится.
— Да. А что?
Он достает из кармана толстовки сложенный коричневый конверт и бросает его на стойку.
— Вас уведомили.
— Уведомили? Что вы имеете в виду?
Он разворачивается и быстро выходит за дверь.
Смотрю на конверт с тяжёлым чувством в груди, затем подхожу к нему, вскрываю и достаю толстую пачку бумаг.
С замиранием сердца просматриваю верхнюю страницу. Затем я задыхаюсь.
Это вызов.
Гражданский иск против меня подал человек, о котором я никогда не слышала, утверждающий, что он получил травму, когда споткнулся об поврежденную напольную плитку и упал.
Тепло заливает мое лицо и грудь. Мои руки начинают дрожать. Я кричу: — Черт!
Прислонившись бедром к прилавку, стою и дрожу. Как такое могло произойти? Я всегда следила за тем, чтобы магазин был безопасен для покупателей. И я знаю, что здесь нет разбитой напольной плитки. Знаю каждый дюйм этого магазина как свои пять пальцев.
Делаю глубокий вдох и заставляю себя сосредоточиться. Мне нужно найти адвоката и выяснить, каковы мои дальнейшие действия.
Вот только адвокаты стоят денег.
Которых у меня точно нет.
Может, мне стоит продавать фотографии своих ног в интернете? Я слышала, что для этого есть рынок. Опустив взгляд на свои туфли, я на мгновение задумываюсь, прежде чем поймать себя на мысли и застонать.
В магазине звонит телефон. Дезориентированная и расстроенная, я перегибаюсь через прилавок и беру трубку.
— Lit Happens, чем я могу вам помочь?
— Эмери, милая, это ты?
Узнаю голос своей пожилой соседки, за исключением одного: в нем звучит паника.
— Мод? Что случилось?
— О, дорогая, это ужасно. Просто ужасно! Куда же мне идти? У меня нет никого, кто бы меня приютил. Что же мне делать?
— Мод, успокойся. Ты говоришь так быстро, что я едва тебя понимаю. Что случилось?
Она задыхается.
— Наш многоквартирный дом... он был признан аварийным. Полиция сказала, что у нас есть всего тридцать минут, чтобы собрать вещи, прежде чем мы должны будем уехать!
Кто-то невидимый отпрянул назад и ударил меня по горлу. Я издаю слабый звук неверия, когда вся кровь отливает от лица.
— О! А вот и один из милых офицеров. Поговори с ним, милая, может, он тебе что-нибудь расскажет.
Мод начинает уговаривать кого-то на заднем плане взять ее телефон. Должно быть, человек отказывается, потому что она возвращается и стонет.
— Мод, пожалуйста, расскажи мне, что случилось? Почему здание признано аварийным? У него нет никаких разрушений!
— О, я не знаю, дорогая. Что-то насчет неоднократного нарушения правил. — Она тихо всхлипывает. — Я прожила в этой квартире пятьдесят лет. Куда мне теперь идти? Что мне делать?
Полицейская сирена где-то на заднем плане предупреждающе завывает, а затем резко обрывается. Мужчина выкрикивает проклятия во всю мощь своих легких. Это кричит другой сосед, Джим, отец трех маленьких мальчиков, который уже год безработный. Его жена работает в ночную смену в больнице.
Единственный другой жилец в этом доме, Энтони, — милый пожилой человек, потерявший в прошлом году мужа из-за Ковида и одну из ног из-за диабета. Он живет на социальное пособие и получает бесплатное питание.
Теперь все мы окажемся на улице.
— Никуда не уходи. Я буду там через десять минут. — Вешаю трубку и хватаю свою сумку из-под прилавка. Затем бегу к машине, не забыв запереть переднюю дверь, потому что очень тороплюсь.
Когда добираюсь до квартиры, мои соседи уже толпятся на улице, утешая плачущую Мод. Две полицейские машины припаркованы у обочины. Четыре вооруженных офицера стоят перед зданием и смотрят в сторону толпы.
Парадный вход пересекает ярко-желтая лента с изображением места преступления.
Подхожу прямо к офицерам и требую: — Что здесь происходит?
— Здание закрыто, мисс. Проходите, пожалуйста.
— Я живу в этом здании!
— Как вас зовут?
— Эмери Иствуд. Я проживаю в квартире 101 и требую сообщить, что происходит.
Двое офицеров обмениваются взглядами, как будто уже знают, что у меня проблемы. Тот, что повыше, говорит: — У вас есть тридцать минут, чтобы собрать вещи и убраться.
— Это нелепо! Вы не можете просто выгнать людей из их квартир! Я не собираюсь уходить! Для такого нужно решение суда! Вы должны уведомить об этом!
Офицер пониже ростом огрызается: — Мисс?
Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него и его глупые усы.
— Да?
— Вы знаете, что неподчинение приказу полицейского является преступлением?
Я прищуриваюсь, убежденная, что он преувеличивает.
— По какому разделу уголовного кодекса это происходит?
Он выглядит так, будто в две секунды готов обхватить руками мое горло и сжать его.
Скрипя зубами, он говорит: — Это в разделе, где я сообщаю, что у вас есть тридцать минут, чтобы забрать свои личные вещи из жилища и покинуть помещение, прежде чем надену на вас наручники, отвезу в участок и предъявлю обвинение в препятствовании.
Пораженная, я смотрю на него.
Это не может быть реальностью. Я сплю. Или упала, ударилась головой и лежу без сознания где-нибудь на обочине дороги.
Что, черт возьми, случилось с моей жизнью?
В этот момент звонит мой мобильный. Пользуясь случаем, отворачиваюсь от пристальных взглядов группы полицейских, отхожу на несколько футов и достаю телефон из сумочки.
— Алло?
— Мисс Иствуд, это Каллум МакКорд. Прости, что побеспокоил тебя. Я просто хотел извиниться за свое вчерашнее поведение. Думаю, я мог тебя расстроить, но это не входило в мои планы.
Он звучит отстраненно и профессионально, в нем нет той хищной энергии, которая была раньше.
Бросив на полицейских нервный взгляд через плечо, отхожу на несколько шагов.
— Ты не должен извиняться, но спасибо. Вообще-то я должна извиниться перед тобой за то, что угрожала разбить тебе лицо.
— Все в порядке? У тебя тревожный голос.
— Вообще-то, сейчас не лучшее время для разговоров. Полиция выгоняет меня из квартиры.
Несмотря на то, что его нет нигде в поле зрения, чувствую, как обостряется его внимание. Понизив голос, он требует: — Расскажи мне, что именно происходит.