Может быть потому, что я эмоциональна, или потому, что он так обеспокоен, а мне нужно плечо, на которое можно опереться, но я вываливаю всю историю, рассказывая ему все ужасные подробности.
Когда заканчиваю, он приказывает: — Отдай свой телефон тому офицеру, который за все отвечает.
— Зачем мне это делать? Эти парни уже хотят меня арестовать!
— Эмери. Сделай то, что я тебе сказал. И сделай это сейчас.
Его голос такой властный. Такой мягкий и в то же время абсолютно контролирующий. Он скользит по всем моим нервным окончаниям, как по налитому шелку, сглаживая их неровные края и придавая мне немного уверенности.
Хоть кто-то здесь знает, что делает.
Я делаю вдох и поворачиваюсь к полицейским.
— Кто из вас главный?
Никто ничего не говорит, но невысокий офицер бросает взгляд в сторону высокого.
Бинго.
Я подхожу к нему и протягиваю мобильный телефон.
— С вами хочет поговорить Каллум МакКорд.
Произнесение этого имени оказывает немедленное воздействие на группу мужчин. Все напрягаются. Воздух становится наэлектризованным. Один из полицейских делает один шаг назад, выглядя так, будто собирается повернуться и броситься бежать.
Высокий офицер неохотно берет телефон из моих рук. Он подносит его к уху и прочищает горло.
— Говорит офицер Андерсон.
Затем он слушает все, что говорит ему Каллум, с таким выражением лица, словно присутствует на собственных похоронах.
После нескольких долгих минут офицер возвращает мне телефон. Он жестко говорит: — Извините за неудобства, мисс. Вы можете пройти внутрь. — Он поворачивается к своим людям. — Снимите пленку. Мы закончили.
Ошеломленная, я наблюдаю, как двое офицеров подходят к входным дверям здания и срывают пленку. Затем все четверо направляются к своим патрульным машинам.
Я говорю в телефон: — Боже, как, наверное, здорово быть миллиардером.
— Они уходят?
— Да, и я впечатлена. Ты действительно владеешь полицией?
Каллум смеется. Этот звук такой богатый и сексуальный, что у меня по позвоночнику пробегает дрожь.
Он говорит: — Я свяжусь с городским инспектором, чтобы все уладить. Город печально известен тем, что слишком остро реагирует на мелкие нарушения и налагает такие вопиющие штрафы, что владельцы зданий не могут их оплатить. Обычно дело доходит до суда, а тем временем они прибегают к подобным силовым приемам, чтобы оказать давление на владельца. Я не могу сказать, сколько раз это с нами случалось.
— Нами?
— С моей семьей. У нас много арендованной недвижимости.
— Я знала, что здание не должно быть закрыто!
Он снова смеется.
— Ты права. Здания должны практически рушиться, прежде чем это произойдет.
Вздохнув с облегчением, смотрю, как патрульные машины отъезжают от обочины и уносятся по улице. На тротуаре собравшиеся соседи смотрят на меня с неприкрытым изумлением. По их шокированному виду можно было бы предположить, что я левитирую.
— Не знаю, что и сказать, Каллум, кроме как поблагодарить тебя. Если бы ты не позвонил, я и мои соседи спали бы сегодня на полу в моем магазине.
— Всегда пожалуйста. В любое время. А теперь я позволю тебе вернуться к своим делам. Было приятно поговорить.
— И мне тоже. Еще раз спасибо.
Каллум прощается и отключается, оставляя меня стоять на улице еще более дезориентированной, чем была до этого.
Он ничего не сказал о своем предложении.
Он вел себя как идеальный джентльмен.
Он спас меня и моих соседей от катастрофы, потратив на это всего десять секунд.
Больше всего меня смущает то, что я никогда не давала ему номер своего мобильного телефона.
В пятницу вечером Дани рассказывает мне о недавних катастрофах, пока делает салат к лазанье, готовящейся в духовке. Ее муж, Райан, пытается занять кричащую двухлетнюю дочь Мию игрушками на полу в гостиной, в то время как их собака, спасатель-терьер с гиперактивностью, носится по дому, лая на невидимых белок, а частично глухой отец Райана смотрит «Jeopardy»2 с включенной громкостью. Через регулярные промежутки времени он выкрикивает неправильные ответы на тривиальные вопросы, а затем кричит: «Чушь собачья!», когда ему доказывают, что он не прав.
Я люблю эту семью, но после недели жизни здесь все мои волосы стали выпадать от стресса.
Что делает мою нынешнюю ситуацию еще более пугающей. Если я больше не смогу позволить себе аренду жилья и буду ютиться в Casa Chaos, то, возможно, мой мозг никогда не сможет прийти в норму.
Или мой слух.
— Не могу поверить, что кто-то подал на тебя в суд. У тебя же нет денег, которые они могли бы получить, — говорит Дани, спокойно наливая заправку в миску с салатом, словно ее дом — это оазис спокойствия, а не цирк, которым он на самом деле является.
— Почти уверена, что они этого не знают, иначе не стали бы беспокоиться. Похоже, все думают, что владельцы бизнеса катаются на бабках.
— Ты наняла адвоката?
— И чем ему заплатить? Слезами?
— Не знаю, но тебе лучше найти кого-нибудь поскорее. Если ты не ответишь на повестку, другой парень получит автоматическое судебное решение, и тебе конец.
Удрученная, я бормочу: — Не могу представить, чтобы я оказалась в еще большей жопе, чем сейчас.
Я накрываю на стол, пока Дани достает лазанью из духовки. Когда мы садимся есть, Миа начинает стучать вилкой по столу, а собака вскакивает, опрокинув стакан с водой. Отец Райана, который сейчас переключился на «Колесо фортуны» выкрикивает предположение, а потом гогочет, когда оно оказывается верным.
— Папа, пора есть! — кричит Райан из-за стола. — Папа!
Уже чувствую, как головная боль начинает пульсировать в висках.
— Я провела некоторое время, выслеживая твоего будущего мужа по всему интернету. Хочешь послушать, что я нашла?
Бросаю на Дани строгий взгляд.
— Нет. И он не мой будущий муж.
Райан хихикает.
— Я выйду за него замуж, если тебе не интересно.
Улыбаясь, подруга говорит: — Извини, приятель, но у тебя уже есть супруга.
— Да, но подумай об этом. Я бы получил десять миллионов, оформил бы быстрый развод, а потом перевез бы тебя, меня и наше террористическое отродье на то маленькое ранчо в Монтане, которое мы видели на Zillow, с гостевым домиком для папы и стойлами для лошадей.
Мия подпрыгивает на своем стульчике и кричит: — Лосади! Лосади!
— Вам, ребята, не разрешается уезжать отсюда, — говорю я, накладывая себе большой кусок лазаньи из блюда для запекания, стоящего посреди стола. — Мы все вместе состаримся и устроим буйство в доме престарелых, помните?
Когда Райан и Дани обмениваются быстрым взглядом, я начинаю нервничать.
— О Боже. Что такое? Что случилось? Кто-то болен? Кто умирает? Скорее скажите мне, пока я не потеряла сознание.
Подруга передает мне миску с салатом.
— Никто не болен и не умирает, маньячка. Не всегда наступает конец света. Поторопись и съешь что-нибудь, пока твой сахар в крови не упал и ты не превратилась в гремлина.
Я говорю: — Если бы у вас был такой месяц, как у меня, поверьте, вы бы думали, что любая мелочь — это конец света.
Подавая Райану кусок лазаньи, Дани говорит: — Возможно, нам придется переехать. Мы начали рассматривать места за пределами штата.
Потрясённая, я с грохотом ставлю салатницу на стол и перевожу взгляд с неё на Райана и обратно.
— Почему?
— Меня уволили, — тихо признается Райан, глядя на дочь.
— Нет! О, ребята, мне так жаль. Я думала, у тебя на работе все хорошо.
Дани вздыхает.
— Да. Это было полной неожиданностью. Видимо, компания может обойтись без менеджеров среднего звена.
Райан занимается оценкой коммерческой недвижимости для крупных корпораций, инвестирующих в недвижимость. Бизнес процветал до тех пор, пока экономика не пошла на спад, но я и не подозревала, что все стало настолько плохо.
Он говорит: — Мы вложили капитал в дом. Поскольку цены на жилье здесь намного выше, чем в других частях страны, если мы продадим его, то сможем позволить себе заплатить наличными за квартиру. А это было бы необходимо, поскольку я не смогу претендовать на другую ипотеку, если останусь без работы.
— Но разве ты не можешь поискать работу здесь? Я уверена, что найдется что-нибудь еще. Кто-то с твоими навыками наверняка быстро найдет другую должность!
Райан качает головой.
— В этом году мне будет сорок, Эм. Сейчас я конкурирую за работу с недавними выпускниками колледжей, а они работают практически за гроши. Никто не хочет платить мне зарплату.
Когда Дани бросает виноватый взгляд на Мию, я решаю, что пора сменить тему.
— Не сдавайся пока. Я верю в тебя. А теперь давайте поговорим о чем-нибудь радостном. У кого есть хорошие новости?
Мы втроем смотрим друг на друга, в то время как собака бегает вокруг стола, лая ни на что не обращая внимания, а отец Райана бросает пульт дистанционного управления через всю комнату.
Я тяжело вздыхаю.
— Ладно, хорошо. Расскажи мне, что ты узнала о Каллуме МакКорде.
Дани мгновенно оживляется.
— Много. Ему тридцать пять, он никогда не был женат и живет в огромном особняке в Бель-Эйр, который раньше принадлежал Дженнифер Лопес. Он старший из трех братьев, все работают в компании. Ты должна взглянуть на эту семейную фотографию.
Она вскакивает, берет с кухонной стойки свой ноутбук и возвращается, чтобы поставить его на стол рядом со мной. Открыв браузер, подруга нажимает на сохраненную ссылку. На экране появляется фотография.
Впечатленная, я говорю: — Ух ты. Поговорим о хорошей генетике. Все эти люди выглядят так, будто их создал искусственный интеллект.
Это официальная фотография, на которой все чопорно собрались перед очагом и улыбаются во весь рот. Кроме темноволосого мужчины, стоящего рядом с Каллумом. Он хмурится так, словно ему только что сказали, что его собаку застрелили.
— Кто это у нас тут такой злой?