Дани снова садится на свое место и говорит: — Средний брат, Коул. Он выглядит так на каждой фотографии. Красавчик и убийца.
— А тот, с ямочками?
— Картер, самый младший.
— А это, должно быть, его затаивший обиду отец, сидящий перед ними, как король Карл.
— Разве его мать не прекрасна? Угадай, сколько ей лет?
— Не знаю. Пятьдесят с небольшим?
— Шестьдесят четыре.
Мать Каллума стоит прямо за сидящим мужем. Стройная рыжеволосая женщина в голубом платье с глубоким вырезом смотрит с фотографии с безмятежной улыбкой, излучая ту спокойную уверенность, которая возникает, когда каждую ночь спишь на куче денег.
— Они все прекрасны. Это неестественно. Наверняка они заключили договор с дьяволом. Передай мне пармезан.
Пока Райан поглощает еду, а я посыпаю свою тарелку сыром, Дани передвигает банку по столу.
— Хорошо, но хочешь узнать, что самое интересное?
Глядя на ее лукавую улыбку, я снова начинаю нервничать.
— Что?
— Каллум не только никогда не был женат, но и никогда не был помолвлен. Так что тот камень, которым он размахивал перед твоим лицом, никогда никому не принадлежал.
— Он не размахивал им, просто положил его на стол. А откуда ты знаешь, что он никогда не был помолвлен?
— Ни в одной статье о нем нет упоминания о девушке. Нет фотографий, на которых он запечатлен на благотворительных мероприятиях с моделями под рукой. Нет ни одного упоминания о ком-либо, с кем он был связан, на его странице в Википедии или в таблоидах, а в них всегда есть компромат. Для такого богатого и красивого парня он, похоже, не ходит на свидания.
— Каллум сказал, что вынужден хранить секреты из-за положения своей семьи. Что он не может никому доверять. Так что, скорее всего, это была частная помолвка. Некоторым людям нравится держать свои дела подальше от таблоидов.
— А может, он купил это кольцо для тебя?
Я забавно качаю головой.
— О, конечно. Однажды за ужином он подслушал мою грустную историю, а на следующее утро отправился прямо в ближайший магазин Harry Winston и купил самый большой камень, который смог найти.
— Эй, случались и более странные вещи.
Я обращаюсь к Райану за поддержкой.
— Пожалуйста, скажи своей жене, что у нее галлюцинации.
Накормив Мию пастой, он говорит: — Я бы так и сделал, но она на расстоянии вытянутой руки.
Дани настаивает: — Просто подумай о такой возможности, Эм.
— Этот человек может жениться на любой девушке, которую захочет. Я знаю, что я — искрящийся взрыв гребаной крутости, но я не в его вкусе.
Размахивая руками в воздухе, Миа кричит: — Гребанный!
В гостиной отец Райана кричит Ванне Уайт: — Чушь собачья!
Дани говорит: — Хорошо, тогда как насчет такого? Что, если отец Каллума действительно поставил ему ультиматум? И Каллум так разозлился из-за всего этого, что решил отомстить отцу, женившись на ком-нибудь...
Она оглядывает меня с ног до головы, а затем морщит нос.
— Не подходящем.
— Тебе повезло, что ты готовишь хорошую лазанью, леди, иначе эта вилка уже была бы воткнута в одно из твоих глазных яблок.
— Да ладно. Ты понимаешь, о чем я. Дорогой папочка, наверное, ожидал, что его сын побежит к ближайшей светской львице по имени Корделия, которая владеет пони-поло и носит кашемировые свитера с жемчугом Mikimoto, верно? Но вместо этого Каллум решает немного отомстить и восстать против глупого ультиматума отца, обручившись с Уэнздей Аддамс.
Я снова смотрю на Райана.
— Напомни мне, почему мне нравится твоя жена?
Он улыбается ей.
— Потому что она красивая и смешная.
— Нет, именно поэтому она тебе нравится. Я думаю, что она такая же смешная, как подозрительная сыпь.
Дани говорит: — Есть только один способ выяснить, серьезно ли он настроен, Эм.
Я предупреждаю: — Даже не говори этого, птичка.
Взмахнув вилкой, она произносит: — Скажи «да».
Вздыхаю и смотрю в потолок.
Райан соглашается, предатель.
— Стоит попробовать. Если бы кто-то предложил мне кучу денег за спасение всей моей жизни, я бы точно задумался.
Это заставляет меня смеяться.
— Правда? Ты переспишь с совершенно незнакомым человеком за десять миллионов баксов?
Райан бросает взгляд на Дани, затем смотрит на меня.
— До того как женился, я мог переспать с совершенно незнакомой девушкой просто так.
Дани ласково шлепает его по руке.
— Кабель.
— Бывший кабель, а теперь счастлив в браке. Кроме того, насколько я знаю, этот парень никогда не говорил ничего о сексе, верно?
Нахмурившись, я думаю об этом.
— Нет... но разве не само собой разумеется, что секс ожидается?
— Нет, если это деловая договоренность. Может быть, у чувака уже есть своя побочная цыпочка, которую он держит на дне, и жена ему нужна только для формальностей, чтобы удовлетворить папочку Уорбакса. Может, все, чего он от тебя ждет, — это появляться на семейных торжествах и раздражать всех до усрачки своими неуклюжими социальными навыками и отсутствием образования в Лиге Плюща.
Я возмущенно смотрю на Райана.
— Неуклюжие социальные навыки?
Он ухмыляется.
— Ты рыгнула в лицо моему отцу на нашем свадебном приеме.
— Я весь день пила шампанское. У меня от него газы!
Дани говорит: — И давай не будем забывать о том, как ты смеялась на похоронах своей бабушки.
— Мне было восемь. А трупы — это смешно!
Райан говорит: — Или, когда охранник в торговом центре пожелал тебе счастливого Рождества, а ты вежливо ответила: «Нет, спасибо». А когда твоя соседка Джинни положила тебе на руки своего ребенка, ты сказала то же самое и поставила малыша на пол.
Возмущенная, проиношу: — Ну что это за мать, которая пихает своего новорожденного незнакомым людям? Что мне оставалось делать — приложить его к груди и начать кормить?
Райан смеется над этим.
— Не забывай, как мы были на вечеринке в честь Хэллоуина, и тот парень в маске волка подошел к тебе и спросил, кто ты, а ты положила руку на бедро и ответила: «Я та, о ком тебя предупреждала мама, вот кто».
— У меня было плохое настроение, ясно?
Они продолжают, бессердечные придурки, рассказывать друг другу мои лучшие хиты, пока не начинают плакать от смеха. Я говорю без тепла: — Вы, ребята, отстой.
Вытирая слезящиеся глаза, Дани говорит: — Давай посмотрим правде в глаза, девочка, ты маршируешь под ритм собственного барабана.
— Я рада, что являюсь таким источником развлечений. А теперь помолчите, пока я не закончу свой ужин, а то я могу случайно зарезать кого-нибудь из вас.
Накормив Мию еще одним кусочком пасты, Райан говорит: — Не то, чтобы ты следовала моим советам, но я все равно его дам. Спроси этого богача, каковы условия его предложения. Даже если ты не веришь, что он говорит серьёзно, пойди на встречу ему. Послушай, что он скажет. И если окажется, что он говорит серьёзно…
Райан вытирает рот Мии салфеткой, затем снова поворачивается ко мне.
— Веди переговоры.
— Прости, но я не скот. Я не собираюсь торговаться о цене покупки.
— Тебе и не нужно. Он уже назвал цену. Торговаться нужно об условиях.
Наклонившись, Дани возбужденно сообщает: — Ооо, да, мне нравится эта идея. Скажи ему, что он должен покупать тебе бриллианты не менее десяти карат в год.
Райан говорит: — Нет, я имел в виду, как долго вы должны оставаться в браке, прежде чем ты сможешь оставить себе все деньги, и тому подобное. — Он делает паузу, чтобы подумать. — Вообще-то, лучше сказать ему, что сначала деньги должны быть вложены в траст на твое имя или ты вообще не пойдешь к алтарю.
— Послушайте. Какой меркантильный.
— Эй, это бизнес, а не любовь. Правила другие. Ты должна быть уверена, что получишь все, что хочешь, заранее и в письменном виде, иначе сделки не будет.
Что я хочу. Вот это концепция. Не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то спрашивал, чего я хочу. На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, то не уверена, что кто-то вообще спрашивал.
Родители всегда учили меня быть благодарной за то, что у меня есть, и не просить большего. Но что, если Каллум серьезно относится к своему предложению? Что, если, как сказала Дани, он хотел выбрать кого-то, кто не вписывается в его семью, просто чтобы насолить отцу?
А что, если хотя бы раз у меня была бы возможность получить все, о чем я мечтала?
Сидя здесь, я впервые серьезно рассматриваю такие возможности. Десять миллионов долларов — это целое состояние. Что я могла бы сделать с такими деньгами...
Я не только смола бы держать магазин открытым, но и все сохранят свои рабочие места.
Могла бы нанять адвоката, чтобы бороться с этим нелепым иском.
Могла бы оплатить дурацкий налоговый счет от CDTFA.
Могла бы вернуться к обучению и получить ту степень, на которую у меня никогда не было времени или денег.
Я могла бы понять, чем на самом деле хочу заниматься в своей жизни. Кем я хочу быть, а не той, кем меня хотели видеть. Хорошей девочкой. Послушной дочерью. Человеком, который принял ту личность, которую хотели для нее родители. Трудолюбивой, самоотверженной, преданной семье, которая превыше всего на свете.
Наследница мечты своего отца.
Меня поразило, что у нас с Каллумом есть общие черты. Мы оба — продукт творчества наших отцов, их негибких представлений о том, как все должно быть. Каллум с его отцовским настаиванием на браке или лишении наследства, я с отцовским настаиванием на том, что литературная жизнь — единственная, которую стоит прожить.
— И как странно, что мы оба работаем в семейном бизнесе, — бормочу вслух, глядя остекленевшими глазами, пока мой мозг работает в бешеном ритме.
— Земля — Эмери. Возвращайся с Марса, девочка, твоя лазанья остывает.
Когда я смотрю на Райана, он гримасничает.
— Это лицо у тебя страшное.
Я медленно качаю головой, чувствуя головокружение и дезориентацию, как будто комната начала вращаться.