«Гордость и предубеждение».
Полагаю, в этом есть смысл. Люди с достатком любят коллекционировать редкие вещи. Желанные, бесценные вещи, которым завидуют другие.
Но такая коллекция должна быть выставлена в общественном месте. Например, в библиотеке или гостиной, где хозяин поместья мог бы впечатлить своих гостей, когда они курят сигары и пьют херес после ужина. Спальня на втором этаже — вряд ли подходящее место для этих драгоценностей.
Нахмурившись, я просматриваю книги. Может, это была единственная. Может, остальные — находки на гаражных распродажах или фиктивные экземпляры для демонстрации без печати внутри.
Я медленно снимаю с полки «Дэвид Копперфильд» и осторожно открываю обложку.
1850. Первое издание. Я собираюсь упасть в обморок.
Трясущимися руками возвращаю книгу на место между двумя другими томами гениев литературы, а затем стою с широко раскрытыми глазами, подперев голову руками, и рассматриваю каждую полку.
Когда я вижу экземпляр «Outlander», я закрываю рот руками, чтобы подавить восторженный крик.
Придя в себя, достаю книгу и переворачиваю ее. Пыльная обложка — глянцевое совершенство. Твердый переплет под ней тоже безупречен. Я знаю, что она не так ценна, как некоторые другие романы в коллекции Каллума, но наличие этой книги сразу же заставляет меня простить ему около девяноста процентов его недостатков.
Затем я открываю обложку и теряю дыхание.
Черной ручкой на титульном листе кто-то написал: «Эмери».
Под ним находится подпись.
Авторская подпись.
Одной очень известной женщины по имени Диана Гэблдон.
— Подождите, — говорю я. Потом говорю еще раз, но уже громче, потому что какого черта?
Стою с колотящимся сердцем и вытираю пот со лба, пытаясь понять, как Каллум мог получить мою любимую книгу с личной подписью автора за короткий промежуток времени, прошедший с момента нашего знакомства.
Это должно быть подделкой. Это единственное логическое объяснение.
Вот только чутье подсказывает мне, что это реальность. Так же реально, как тяжелый бриллиант, сверкающий на моем безымянном пальце.
Прижав книгу к груди, поворачиваюсь и оглядываю комнату с растущим чувством нереальности происходящего.
Кто этот человек?
Заметив на другом конце комнаты дверь, которая, как я подозреваю, ведет в гардероб, я решаю пошарить там и выяснить.
Взяв себя в руки, пересекаю комнату и открываю дверь. Я не ошиблась: это шкаф Каллума. Почти размером со спальню, он заполнен роскошной одеждой, обувью и аксессуарами. В центре шкафа находится большой комод, на котором стоит прямоугольная витрина с часами из кожи и стекла. Не обращая внимания на ряды дорогих часов, я кладу подписанный экземпляр «Outlander» на столешницу комода, открываю один из ящиков и заглядываю внутрь.
Черные трусы, аккуратно сложенные.
В другом ящике обнаруживаются его носки.
В следующем — шелковые карманные платки всех цветов.
Внутри нижнего ящика несколько черных пластиковых футляров разного размера подогнаны друг к другу, как кусочки головоломки. У каждого есть ручка и две скользящие защелки. Ни на одном из них нет маркировки.
Любопытство берет верх, я опускаюсь на пол и достаю из ящика один из футляров. Балансируя на коленях, я откидываю защелки и заглядываю внутрь.
Внутренняя часть футляра заполнена небольшими пучками плетеной веревки. Пучки фиолетовой, зеленой и черной веревки имеют мягкий синтетический блеск. Несколько светло-коричневых, похоже, из натурального волокна. Золотые выглядят наиболее роскошно, они более плотные и бархатистые на ощупь.
Я смотрю на все остальные коробки в ящике и думаю, не наполнены ли они тоже веревкой.
И если да, то почему? Как часто миллиардеры занимаются ремонтом дома? Если бы мне пришлось сделать дикое предположение, то оно было бы нулевым.
Так для чего они ему нужны?
За обедом Каллум упомянул о парусном спорте. Может, это для его лодки?
Проверяю другой ящик, но он заперт. Как и все остальные.
В замешательстве я кладу футляр на место и задвигаю ящик. Затем встаю, любопытство бьет меня как электрический ток.
Я должна поискать набор ключей.
Из дверного проема доносится звук, будто кто-то прочищает горло.
Задыхаясь, подпрыгиваю и кручусь на месте.
— Добрый день, — говорит водитель Каллума, отвешивая мне легкий поклон.
— О Боже. Вы меня напугали. — Я прижимаю дрожащую руку к груди. Потом понимаю, что меня только что поймали на том, что я рылась в ящиках Каллума, и мое лицо становится горящим. — Я, эм, просто осматривалась.
Если он и знает, на что я смотрела, то никак этого не показывает. А просто улыбается и протягивает руку. В ней лежит маленькая черная карточка.
— Мистер МакКорд просил передать вам это.
— Что это?
— Его карта American Express. На счету нет лимита, так что вы можете использовать ее для покупки всего, что пожелаете.
Я издаю короткий и нервный смешок.
— О, хорошо, я смогу купить тот самолет, о котором всегда мечтала.
Он кивает, все еще улыбаясь.
— Да.
Водитель подходит на несколько шагов ближе и протягивает карточку. Я неохотно беру ее у него. Это тяжелый кусок черного металла, на котором выгравировано имя Каллума и номер счета. Повертев ее в руках, я говорю: — Не могу же я купить на нее самолет, правда?
— Конечно.
Он говорит это так, будто я идиотка, раз спрашиваю.
Затем он говорит: — Кстати, я Арло. Водитель и личный помощник мистера МакКорда. Я буду рад помочь вам во всем, что вам может понадобиться.
Он сделал акцент на слове «всем». Подозреваю, что я могла бы попросить этого парня помочь мне закопать тело, и он бы ответил: «Нет проблем, давайте я принесу лопаты, и мы начнем».
Впервые вижу его без темных солнцезащитных очков, поэтому наконец-то могу хорошо рассмотреть его лицо. Арло симпатичный, лет тридцати с небольшим, с оливковой кожей и густыми темными бровями над необычными серебристо-серыми глазами.
Как и у его работодателя, эти глаза, кажется, хранят в своей глубине миллион секретов.
Он говорит: — Скоро привезут вашу сумку, а затем и все остальные вещи. Хотите, я помогу вам распаковать их?
Мгновенно заподозрив неладное, я спрашиваю: — Что значит «все мои остальные вещи»?
— Ваша одежда и личные вещи из вашей квартиры.
Я на мгновение ошеломлена.
— Все мои вещи везут сюда? Зачем?
Арло поднимает брови, затем мягко говорит: — Потому что вы теперь живете здесь, миссис МакКорд.
— О. Точно. — Помогите.
— Возможно, вы хотите сообщить мне свои размеры и любимые магазины одежды, чтобы я мог отправить их личному шопперу мистера МакКорда.
Когда я в замешательстве смотрю на него, он добавляет: — Для вашего нового гардероба.
— Какой новый гардероб?
— Тот, который мистер МакКорд хотел бы, чтобы вы имели.
Я горячо говорю: — Что не так с моим старым гардеробом?
Обойдя эту мину, Арло говорит: — Уборщицы приходят во вторник и четверг. Шеф-повар приходит ежедневно в восемь утра и уходит в шесть вечера. Если у вас есть какие-то предпочтения по поводу меню на день, просто оставьте список на письменном столе, — он жестом показывает на антикварный стол в другом конце комнаты, — и я передам ему. Массажист работает по вызову двадцать четыре часа в сутки, а если вам нужна горничная, чтобы помогать вам одеваться и содержать в порядке личные вещи, я попрошу агентство прислать кандидаток для собеседования.
Он терпеливо ждет, пока я все это усвою, но информация отскакивает от моего оцепеневшего черепа.
Его голос становится мягче: — Я понимаю, что это, наверное, очень тяжело. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне за помощью.
Из пиджака он достает тонкий серебристый сотовый телефон.
— Я также на связи двадцать четыре часа в сутки. Мой номер уже запрограммирован, как и номера всех ваших личных контактов.
Я забираю у него телефон и держу его на расстоянии вытянутой руки между двумя пальцами, как можно держать маленькую, но ядовитую змею.
— Как все мои контакты уже запрограммированы в этой штуке?
Арло сжимает руки в кулаки и улыбается.
Опустив руку на бок, я вздыхаю.
— Послушай, Арло. Я знаю, ты думаешь, что пытаешься быть полезным, но эта загадочная улыбка меня пугает. А теперь ответь мне на вопрос, пожалуйста: как получилось, что номера уже запрограммированы?
Он на мгновение задумывается.
— Я понимаю, что вы с мистером МакКордом знакомы не так давно, но вы скоро обнаружите, что он всегда хорошо подготовлен.
Я говорю: — Значит, он шпионил за мной.
— Это значит, что он исключительно ориентирован на детали.
— Это значит, что он помешан на контроле.
— Это значит, что теперь, когда вы находитесь под его присмотром, вам больше не придется ни о чем беспокоиться.
— Семантика вызывает у меня беспокойство. А фраза «под его присмотром» заставляет меня чувствовать себя пациенткой. Я согласилась выйти замуж за этого парня, а не позволить ему лечить мои заболевания.
Постояв в задумчивости, Арло говорит: — Простите, если я оговорился. Я лишь имел в виду, что отныне вы будете под защитой.
— От чего защищать? Я управляю книжным магазином, а не нелегальным игорным бизнесом.
Он не отвечает. Просто улыбается и уходит.
Как и его босс, Арло усугубляет ситуацию.
Вздохнув, я осматриваю телефон, который он мне дал. Почти такой же тонкий, как черная карта Amex, он не имеет кнопок по бокам. Когда я касаюсь экрана большим пальцем, ничего не происходит.
Вряд ли Арло даст мне телефон с разряженной батареей, поэтому я откладываю кредитную карту на комод и переворачиваю телефон в руках, осматривая его. Помимо отсутствия кнопок, на нем нет ни отверстий для зарядного устройства, ни каких-либо других обозначений.
Он гладкий, пустой и немного угрожающий.