Но теперь уже слишком поздно. Мы прикоснулись к огню. Отсюда нет пути назад.
Трагедия заключается в том, что я уже знаю, что этот человек погубит меня, но даже этого недостаточно, чтобы я захотела спасти себя.
Теперь я просто хочу прыгнуть в пламя и сгореть.
Просыпаюсь в незнакомой комнате с непривычной болью между ног и чувством ужаса, нависшим надо мной, как грозовая туча. Я растерянно оглядываюсь по сторонам. Моему мозгу требуется мгновение, чтобы включиться в работу. Когда это происходит, я стону и закрываю глаза.
Я занималась сексом со своим мужем.
Грубым, страстным, грязным, горячим сексом, который я любила всей душой.
На всем этом написано «разбитое сердце».
— Доброе утро.
Поворачиваю голову в сторону хриплого голоса возле правого уха и смотрю в лицо Каллума. Я лежу рядом с его обнаженным телом, поджав под себя ноги и закинув руку на его широкую грудь.
Мы обнимаемся? Какая катастрофа.
Чувствуя себя неловко и немного стесняясь, я говорю: — Доброе утро. Где я нахожусь?
— В нашей спальне.
— Точно. Наверное, я должна была узнать девчачьи цветочные принты и изящную антикварную мебель. Что я здесь делаю?
— Почему бы тебе не быть здесь?
— Я должна быть в своей спальне.
— Ты и находишься в своей спальне.
Когда открываю рот, чтобы возразить, что моя комната — это зеленая комната для гостей, он добавляет: — Конец дискуссии.
— О, это мило. Ты ведь действительно в это веришь, правда?
Перевернув меня на спину, он устраивается сверху и пристально смотрит мне в лицо.
— Меня не пугает такой взгляд, Каллум.
— Так и должно быть.
— Раздражение всегда придает мне смелости. Я не могу дышать, когда ты вот так лежишь на мне. Ты весишь столько же, сколько маленький европейский автомобиль.
— Это самый странный комплимент, который мне когда-либо делали.
— Это был не комплимент.
Он целует кончик моего носа.
— Мне нравится, когда ты так на меня смотришь. Маленькие злые вещи — мои любимые.
— Заведи чихуахуа. Что ты скажешь своему приятелю, начальнику полиции, когда я задохнусь?
Каллум улыбается.
— Что ты умерла счастливой.
Я закрываю глаза и вздыхаю.
Опустив голову, он шепчет мне на ухо: — Твой рот — это рай.
Я чувствую, как горят мои щеки, но не открываю глаза. Под моими веками начинает прокручиваться многоцветный ролик вчерашнего веселья.
— Мне нужно кое-что сказать.
Он усмехается.
— Опять ты с объявлениями.
— Тихо. Ладно, вот оно.
Когда я колеблюсь, он говорит: — Ты собираешься открыть глаза для этого?
— Нет.
— Все настолько плохо, что ты не можешь смотреть мне в глаза?
— Да. То есть, нет. Я не знаю. Замолчи!
Он опускает лицо к моей шее и подавляет смех.
Счастливый Каллум — это интересный персонаж. И запутанный. Сколько личностей у этого человека?
— Дело вот в чем. Мне понравилась прошлая ночь. Очень. Что ты, наверное, можешь и так понять по всем этим крикам. В общем... — Я прочищаю горло. — Это самые странные отношения, которые у меня когда-либо были. И это о чем-то говорит, потому что мой вкус в мужчинах склоняется к ходячим красным флажкам с хорошими волосами. Но я плохо переношу двусмысленность, и тайны меня не интригуют. Они только усиливают мою тревогу. Поэтому я задам вопрос и буду благодарна, если ты будешь предельно честен в своем ответе.
Вдохнув дрожащий воздух, я беру себя в руки.
— Я знаю, что мы договорились «не спрашивай - не говори», но ты еще с кем-то спишь?
На мгновение воцаряется тишина, и я понимаю, что Каллум смотрит на меня. Затем он переворачивается на спину, притягивая меня к себе и обхватывая руками. Я опускаю голову под его подбородок, чтобы спрятаться. Он гладит меня по волосам, его грудь теплеет под моей щекой.
— Нет. А ты?
— Не притворяйся, что не знаешь. И вернемся к вопросу. Нет?
— Нет.
— Ты уверен?
Он весело говорит: — Думаю, я бы запомнил.
— Я имела в виду, что ты уверен, что это твой окончательный ответ? Потому что в любом случае я буду в бешенстве. Ничего страшного, если ты скажешь мне правду.
Взяв меня за подбородок, Каллум заставляет меня посмотреть на него. Глядя мне в глаза, он говорит: — Я не буду трахаться ни с кем, кроме тебя.
Я вижу, что он искренен. Мои пальцы на ногах подрагивают от удовольствия. Облегчение, которое я испытываю, так сладко, что я вздыхаю.
Я ненавижу себя.
— Хорошо, следующий вопрос.
— Их больше одного? Замечательно.
— Не говорите так уныло. Следующий вопрос: есть ли у тебя какие-нибудь болезни, о которых мне следует знать? Сексуальные, я имею в виду.
Мышцы его живота сжимаются. Каллум поджимает губы. Он пытается не рассмеяться, но у него это плохо получается.
— Венерические заболевания — это не смешно, Каллум.
— Нет, но время у нас подходящее.
— Я ведь не могла спросить тебя об этом посреди всех этих разговоров о шлепках и грубости, не так ли?
— Не помню, чтобы я заклеивал тебе рот.
— Просто ответьте на этот чертов вопрос!
— И нет. Черт, ты просто очаровательна, когда такая.
— Например? И тщательно подбирай слова, потому что мое колено находится на расстоянии удара от твоих яиц.
В ответ он решает снова перевернуть нас так, чтобы оказаться сверху и придавить меня всем своим великолепным мужским весом. Не то чтобы я сказала ему, что мне это нравится, потому что он и так достаточно монстр. Затем Каллум глубоко целует меня, держа мою голову в своих руках.
Когда мы выныриваем глотнуть воздух, он говорит: — Мне нужно снова тебя трахнуть.
— Мне нравится этот план, но сначала нам нужно кое-что обсудить. Нет, не надо выгибать бедра. Это отвлекает. И перестань целовать мою шею. У меня есть еще вопросы.
— Так давай спрашивай.
Каллум кусает меня за шею, затем опускает руку к груди и начинает ласкать ее.
— Я забуду, о чем хотела сказать, если ты будешь продолжать в том же духе.
Ущипнув меня за сосок, он смеется.
— Надеюсь.
Дрожу от удовольствия, мне нравится ощущать его шершавую щеку на своей шее и его грубую руку на моем теле. Я могу очень быстро пристраститься к этому.
Обнимая его за плечи, я спрашиваю: — Откуда у тебя подписанный экземпляр «Outlander»?
— Я — это я.
— Ты так говоришь, будто это разумный ответ.
— Так и есть.
Он наклоняет голову к моей груди и втягивает в рот твердый сосок. Я подавляю стон и закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться.
— На чем я остановилась?
— Раздвинь ноги.
Он тянется вниз и задирает мою ногу к своему бедру, так что его эрекция оказывается между моими бедрами. Она огромная, горячая и твердая.
— О, я вспомнила. Куда ты так внезапно пропал после нашей свадьбы?
— Работа.
Каллум поднимает мою вторую ногу вверх, так что мои бедра оказываются раздвинутыми вокруг его бедер. Он протягивает руку между нами, берет свой твердый член в руку и начинает теребить головкой взад-вперед между моими ногами.
— Работа? — повторяю я, задыхаясь. — Тебя не было почти неделю.
— Мне нужно было лететь в Прагу.
Я хочу спросить, что находится в Праге, но отвлекаюсь на то, как он покусывает мой сосок. Когда он вводит в меня головку своего члена, я задыхаюсь.
Прижавшись к моей груди, он говорит: — Будь хорошей девочкой и попроси мой член.
— Или ты можешь быть хорошим мальчиком и просто отдать его мне.
Каллум сильнее вдавливает зубы в мой сосок, но если он думает, что это наказание, то он сумасшедший. Мне так нравится это ощущение, что я стону. Затем я извиваюсь бедрами, пытаясь заставить его войти в меня еще глубже.
Он рычит: — Делай, что тебе говорят.
— Ты меня не заставишь.
— Черта с два.
Он выгибает бедра, давая мне еще один дюйм, растягивая меня еще шире. Отчаянно желая большего, я снова стону, дергая его за волосы.
— Видишь?
— О, смотрите, ты снова самодовольный. Какой сюрприз.
Схватив одно мое запястье, Каллум прижимает его к подушке над моей головой. Затем хватает второе и прижимает его к первому, зажав оба в одной из своих больших рук. Опираясь на локоть, он просовывает другую руку под мою голову и зажимает в кулак мои волосы.
Его рот приближается к моему уху, и он шепчет: — Делай, что тебе говорят, жена, или я трахну тебя, но не дам тебе кончить.
Когда он называет меня «женой», со мной происходят странные вещи. Беспокойные, эмоциональные вещи. Я извиваюсь под ним, пытаясь отвлечь его достаточно сильно, чтобы он вошел в меня полностью, не уступая его нелепым требованиям.
Я должна была знать, что это не сработает. У этого человека дьявольская сила концентрации.
С внезапной, шокирующей скоростью Каллум переворачивает меня и начинает шлепать по заднице.
Когда я вскрикиваю, он говорит: — Я знаю, что тебе это нравится, так что не делай вид, будто не надеялась, что так и будет.
— Я не хочу!
— Да, это так. Позвольте мне доказать тебе это.
Он проводит рукой по моим пылающим ягодицам, затем скользит между ног и погружает пальцы в мою влажную киску.
— Дорогая жена, — шепчет он со смехом в голосе. — Ты такая дерьмовая лгунья.
Я зарываюсь лицом в подушку и скрежещу зубами. Когда он проводит пальцами по моему клитору, лениво поглаживая его, я вздрагиваю, наслаждаясь этими ощущениями.
— Хочешь, чтобы я взял его в рот?
— Разве это не очевидно?
— Скажи это.
— Что это за одержимость разговорами во время секса?
— Это называется общением.
— Нет, это называется «отвлекать».
— Это ты задаёшь вопросы. А теперь скажи то, что я хочу услышать.
Я пытаюсь поднять голову, чтобы повернуться и посмотреть на Каллума, но он укладывает меня обратно, крепко положив руку между моих лопаток, и приказывает: — Скажи это.
Мы оба молчим, пока он проводит своими волшебными пальцами между моих ног. Моя киска пульсирует и жаждет, чтобы ее заполнили. Когда я начинаю двигать бедрами в такт движениям его пальцев, он предупреждает: — Эмери.