— Но... почему?
Теперь его лицо задумчиво, он тянется к маленькой серебряной креманке на подносе.
— Потому что я твой. Ты вытатуировала свое имя на всем, что у меня внутри. По крайней мере, я могу сделать так, чтобы внешнее это соответствовало.
Его слова проносятся сквозь меня, как ураган, сбивая дыхание и лишая чувств.
Каллум опрокидывает серебряную креманку, выливая тонкую струйку крема на ягоды между моими ногами. Затем он проводит рукой вверх по моему телу, лаская мой живот, рёбра и грудь. Его взгляд голоден, а концентрация обострена.
Ощущение прохладного крема, скользящего по моей обнаженной коже, заставляет меня дрожать. От обожания в его взгляде у меня щемит сердце.
Я шепчу: — Я не понимаю. Мы едва знаем друг друга. Как ты можешь так говорить?
Отложив в сторону креманку, Каллум поворачивается и пристально смотрит мне в глаза.
— Ты носишь мое кольцо. Ты спишь в моей постели. Ты дала обещание при свидетелях, что будешь со мной до конца своих дней. Ты выбрала меня, Эмери. И поскольку ты выбрала меня, я принадлежу тебе отныне и навсегда, несмотря ни на что.
Чувствую себя так, словно кто-то вытолкнул меня из самолета, и я кручусь в пространстве, кувыркаясь и не понимая направления, мой пульс бьется в жилах, а вся моя жизнь проносится перед глазами, пока я мчусь к земле со скоростью тысячи миль в час без шансов на спасение или выживание.
Я не знаю, как мы оказались здесь так неожиданно. Не понимаю, что все это значит. Все, что я знаю, — это то, что он бьет меня как током своими словами. Моя кровь — это молния и дикий огонь. Мое сердце качает по венам ядерную энергию.
Каллум опускает голову и слизывает крем с одного соска, поглаживая его нежными движениями языка, пока узелок не становится упругим и покрасневшим.
С трудом контролируя дыхание, обуреваемая эмоциями, наблюдаю за ним и стараюсь не заплакать.
Он переходит к другой груди, облизывает ее, затем спускается вниз по животу, нежно целуя мою плоть, очищая ее от крема, проводя языком по всем холмикам и долинам, пока не достигает ложбинки между ног.
Взявшись за мои бедра, он закрывает глаза, утыкается лицом в кучу ягод и начинает пировать, пробираясь сквозь плоды к моей коже, а я лежу в ошеломленном блаженстве, потеряв дар речи и задыхаясь.
Когда его язык лениво гладит мой клитор, я беспомощно стону.
Каллум сжимает мои бедра и продолжает есть.
Звуки, которые он издает. Хриплое ворчание в глубине груди. То, как он меня держит. Его язык, горячий и влажный, его руки, грубые и сильные, его борода, царапающая мою чувствительную кожу, шелковистые диванные подушки под моей спиной и жар, разливающийся по всему телу. Я переполнена ощущениями, охвачена нарастающим потоком эмоций, который начинает накатывать, как гребень волны.
Возбуждение борется с паникой за доминирование. Охваченная множеством ощущений одновременно, я закрываю глаза и позволяю всему этому захлестнуть меня. Я отпускаю все и позволяю себе унестись прочь.
Глубокий вздох освобождения вырывается из моих губ.
Каллум раздвигает мои бедра и просовывает в меня свой язык.
Мой тихий крик затерялся в звуках его тяжелого дыхания. Он так сильно сжимает мои бедра, что я уверена, у меня останутся синяки. Я погружаю руки в густую путаницу его волос, выгибаюсь, сильнее прижимаясь к его рту, нетерпеливо покачивая бедрами, пока он мной лакомится.
Он просовывает в меня палец и сильно сосет мой пульсирующий клитор, проводя по нему языком туда-сюда, пока я не испытываю оргазм.
Когда я это делаю, то выкрикиваю его имя. Оно вырывается из моего горла в тишину комнаты и эхом отдается в ушах, как гимн, который снова и снова распевают в церкви.
Каллум.
Каллум.
Каллум.
Да святится имя Твое.
Он садится на диван и затаскивает меня на себя, раздвигая мои ноги на его бедрах и направляя в меня свой налившийся член, а я хватаюсь за его плечи, чтобы сохранить равновесие. Он проникает в мою киску с собственническим рыком.
— Оседлай меня, жена. Мне нужно услышать, как ты снова выкрикиваешь мое имя.
Сходя с ума от удовольствия, я подпрыгиваю на его эрекции, пока он посасывает мои соски, грубо сжимая грудь, его щеки впалые, а глаза закрыты.
Откидываю голову назад и отдаюсь новому оргазму, более сильному, чем первый.
Каллум шлепает меня по заднице, когда я всхлипываю, и одобрительно рычит, касаясь моей кожи.
Затем он прижимается ртом к моему уху и крепко обхватывает меня руками.
Придавливая меня к своей груди, он хрипло говорит: — Я знаю, ты считаешь, что мы должны были двигаться медленно. Но я ничего не знаю о медлительности. Я нырнул в тебя, как в океан, с головой, не заботясь о том, утону ли я.
Он дергается, стонет. Затем страстно целует меня, изливаясь в меня, захватывая мое тело и душу.
Мы молча принимаем душ вместе. Я хочу говорить, но не знаю, что сказать.
Как сказать незнакомцу, за которого ты вышла замуж ради его денег, что он становится центром твоего притяжения? Что его магнитное поле настолько сильно, что игла компаса в твоем сердце поворачивается вокруг него, указывая на истинный север?
Это похоже на сказку.
Меня беспокоит то, что обратная сторона каждой сладкой сказки показывает, что под ней скрывается нечто гораздо более мрачное.
После душа Каллум одевается, целует меня на прощание и уходит на работу. Я медлю над остывшим завтраком, пытаясь приспособиться к этому странному новому миру, в котором я оказалась.
Я не хотела эмоциональной связи с ним. Вообще не хотела ничего к нему чувствовать. Но он оказался совсем не таким, как я ожидала. Более чуткий и внимательный. Более щедрый и добрый. В нем есть глубина, которая меня очаровала.
А в качестве любовника ему нет равных. На его фоне мои предыдущие партнеры выглядят неуклюжими дилетантами. Никто и никогда не оказывал на меня такого эффекта, как Каллум.
Решив позволить всему идти своим чередом и не забивать себе голову, я заканчиваю завтракать и одеваюсь, предвкушая новый день. По крайней мере, сейчас всё в мире кажется правильным.
Потом приходят домработницы и снова все переворачивают.
Я нахожусь на кухне с Арло, когда входит первая. Молодая, брюнетка и фигуристая, она улыбается мне и здоровается.
— Привет. Я Эмери.
— Приятно познакомиться.
— Сара, это жена мистера МакКорда, — говорит Арло, поднимая глаза от газеты, которую он читает на большом центральном острове. — Они недавно поженились.
— О, поздравляю! — тепло говорит Сара.
— Спасибо.
Мой ответ не вызывает энтузиазма, потому что на кухню заходят еще две молодые женщины, чтобы присоединиться к нам. Они одеты в белое, несут сумки с чистящими средствами, как и Сара, — трио милых брюнеток, которые выглядят так же, как и я.
Вплоть до красной помады.
Сара говорит: — Это Келли и Мишель. — Обе бормочут скромные приветствия.
Через мгновение мне удается ответить: — Привет.
— Есть ли у вас какие-то конкретные места, на которых вы хотели бы сосредоточиться сегодня?
Они смотрят на меня с профессиональным ожиданием. Я понимаю, что должна дать им какие-то указания. Никогда раньше мне не приходилось руководить домашними работниками, и я нахожусь в растерянности.
Даже не знаю, где здесь находится стиральная машина, черт возьми.
— Может, как обычно?
— Конечно.
Сара, которая, очевидно, является лидером, поворачивается к остальным дамам и говорит: — Давайте начнем. — Они кивают и начинают суетиться по кухне, их движения быстры и эффективны.
Помимо того, что я чувствую себя неуютно, я ещё и мешаю. Поэтому я прощаюсь со всеми и направляюсь в гараж, где несколько долгих минут стою, как вкопанная, и смотрю на ряды роскошных автомобилей, сомневаясь в собственном здравомыслии.
Не может же быть совпадением, что мы все похожи друг на друга?
И секретарь Каллума тоже?
Разозлившись на себя, я трясу головой, чтобы прояснить ситуацию.
Конечно, это совпадение. Я веду себя нелепо. Позволяю эмоциям сегодняшнего утра захлестнуть меня с головой. В этом городе миллионы невысоких брюнеток. Буквально миллионы. А я веду себя так, будто я рыжая с ростом в восемь футов и рогом радужного единорога вместо носа.
Кроме того, Конрад говорил, что его сын предпочитает блондинок. Если уж на то пошло, я должна была бы беспокоиться, если бы все его сотрудники были похожи на Сабину.
К тому времени, когда я прихожу на работу, я уже заставила себя поверить в это.
Когда раздается стук в дверь моего кабинета, я поднимаю глаза от компьютера.
— Привет, Мерф.
Он стоит в дверях и показывает большой палец в сторону входа в магазин.
— К тебе пришел молодой человек. Говорит, его зовут Коул.
О Боже. Это ворчливый брат Каллума. У меня сводит живот.
— Он выглядит сердитым?
— Вовсе нет. Кажется, он дружелюбный. Может, мне сказать ему, что ты занята?
Я поднимаюсь, разглаживая руками перед юбки.
— Нет, проводи его сюда, пожалуйста.
Заставляю себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Понятия не имею, зачем Коулу понадобилось видеть меня, но не могу отделаться от мысли, что этот неожиданный визит не сулит ничего хорошего.
Потом он входит в дверь, и я передумываю.
В его взгляде нет злорадства, как на семейной фотографии, и нет той мрачной, трескучей напряженности, которая была у него в тот день в офисе Каллума. Одетый в черные брюки и белую рубашку, он выглядит серьезным, но не суровым.
Он подходит ко мне и протягивает руку.
— Привет, Эмери. Прости, что не позвонил сначала. Сейчас подходящее время?
Я пожимаю его руку, стараясь не вздрогнуть, когда он сминает все маленькие косточки в моей. У этого человека хватка как у гидравлического пресса.
— Все в порядке. Хотя, должна признать, это неожиданно. Что-то не так?
Мой вопрос заставляет его улыбнуться. Ну, не совсем улыбнуться, но его губы изгибаются так, словно готовы растянуться в улыбке, если бы не боялись, что он их оторвёт за такую дерзость.