Когда проходим через открытую входную дверь, мы с Дани переглядываемся и киваем в знак согласия.
Главное фойе переходит в гостиную, из которой открывается беспрепятственный вид на океан. Дом со вкусом оформлен в естественных тонах. Современная, но не холодная мебель, повсюду растения разных размеров и разновидностей, создающие утонченную пышную тропическую атмосферу.
Здесь уже полно народу.
Мы проходим через гостиную в патио на улице, где Дани и Райан занимают очередь к бару. Впечатленная территорией и не желая пить, я пробираюсь мимо бассейна в дальний конец двора, где невероятные заросли алой бугенвиллеи перекинулись через каменную стену. За стеной открывается потрясающий вид. На многие мили в каждом направлении море переливается кобальтом под закатным небом.
Я чувствую себя здесь как дома. Это именно то место, которое я бы купила для себя.
Задумываясь о том, продаст ли его владелец, я поворачиваюсь и иду обратно к бару. Дани и Райана нигде не видно, поэтому возвращаюсь внутрь в поисках их. Когда поворачиваю за угол из гостиной в прихожую, спотыкаюсь обо что-то на своем пути.
Это нога.
Большая нога, обутая в черный ботинок.
Успеваю лишь мельком взглянуть на него, прежде чем меня начинает заносить вперед, а с губ срывается придушенный крик.
Рука вырывается и хватает меня за плечо, не давая упасть. Затем меня притягивают к твердой груди. Низкий голос рычит мне в ухо.
— Осторожно, маленький эльф. Ты же не хочешь сломать свою красивую корону.
Мой пульс учащается. Я смотрю на жесткое красивое лицо с горящими темными глазами и не могу сдержать вздоха, который вырывается у меня.
Каллум смотрит на меня так, будто я восходящее солнце, и он впервые в жизни увидел дневной свет.
Я не отстраняюсь. Должна была бы, но я слишком занята, упиваясь его запахом и утопая в его глазах, чтобы координировать отступление. Как всегда, он отключает мой мозг и подключается непосредственно к моей центральной нервной системе.
Находясь так близко к нему после стольких недель разлуки, все мое тело пылает. Я могу сжечь весь дом от этого жара.
Задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем, я говорю: — Как галантно. Спасибо, что спасли меня, мистер...?
— Снейп. — Его взгляд падает на мой рот. — Северус Снейп.
Этот человек поистине невероятен. Он не мог бы выбрать более подходящий костюм для воплощения своего антигероя, чем хитрый и сложный профессор чародейства в Хогвартсе из серии «Гарри Поттер», эксперт в Темных искусствах, которого никто не знает, добрый он или злой, до самого конца, где он доказывает свою преданность, жертвуя собой и получая искупление за семь книг, в которых он совершил много глупостей.
Не знаю, является ли это поразительным проявлением самосознания или расчетливой уловкой, чтобы создать впечатление, что под всеми его недостатками скрывается хорошая сторона, но, тем не менее, я впечатлена.
Если уж на то пошло, он хотя бы фанат Гарри Поттера.
— А, тогда это объясняет плащ и мрачный вид.
Отпустив мою руку, Каллум поправляет мою корону, а затем нежно проводит костяшками пальцев по моей щеке. Он шепчет: — Я внушаю опасения только снаружи, королева эльфов. Но внутри ты вся уже дрожишь.
Сглотнув комок, образовавшийся в горле, смотрю на него и жалею, что не могу вызвать в себе чуть больше злости и гораздо меньше желания почувствовать его рот на своем.
Мы смотрим друг другу в глаза, вечеринка забыта, толпа исчезла. Нет никого, кроме нас двоих, в нашем маленьком пузыре дисфункции.
Я шепчу: — Это татуировка с моим именем на твоем предплечье?
— Ты умеешь читать. Ты же знаешь, что это так.
— Просто проверяю. Я никому не говорила о «Тринадцати».
— Я знаю.
— Откуда ты знаешь?
Эмоции в его глазах переполняют.
— Потому что ты — это все хорошее и истинное, и я доверяю тебе. Своим сердцем, своей жизнью, всем, что я есть, я доверяю тебе, Эмери. И я никогда никого не любил так сильно.
— Каллум. Черт возьми. — Я с трудом выговариваю слова, так я задыхаюсь.
Он берет мое лицо в свои руки и прижимается лбом к моему. Его голос звучит низко и настоятельно: — Давай начнем все сначала. Дай мне еще один шанс.
— С чего бы это?
— Потому что ты поклялась никогда меня не бросать. Потому что, несмотря на все мои недостатки, ты знаешь, что нам хорошо вместе. — Он прижимается к моим губам самым нежным из поцелуев. — И потому что ты любишь меня, милый маленький эльф, даже если не хочешь этого.
Я чертовски ненавижу, когда он прав.
Но поскольку мы — пара больших жирных лжецов, я смахиваю слезы с глаз, расправляю плечи и поднимаю подбородок. Глядя ему в глаза холодно говорю: — Я не влюблена в тебя. Ни капельки.
Наступает пауза, когда мир беззвучно вращается, а мое сердце бьется в такт.
Затем он улыбается одновременно со мной и прижимается своим ртом к моему.
Поцелуй долгий и страстный. Откуда-то сзади доносятся крики, но я не обращаю на них внимания. Когда мы отстраняемся друг от друга, оба задыхаемся, я говорю: — Ты владелец этого дома, не так ли?
— Да. Я подумал, что тебе здесь понравится больше, чем в Бель-Эйр.
— И это ты пригласил Дани и Райана на эту вечеринку, не так ли?
— Не вини их. Они чувствовали себя обязанными.
— Почему?
— Потому что я создал трастовый фонд для Мии и купил квартиру для отца Райана.
— Каллум?
— Да, дорогая?
— Никогда больше не делай ничего подобного.
— Не буду. Обещаю.
Когда я прищуриваюсь, он ухмыляется.
Это будет катастрофа. Я уже знаю, что так и будет. Когда такие лжецы, как мы, влюбляются, все остальное рушится.
Но, по крайней мере, сейчас мы падаем вместе.
Два месяца спустя
Отель Four Seasons на Мауи еще красивее, чем тот, что в Монтесито. Не то чтобы я много видела, потому что мы с Каллумом проводили большую часть времени с момента нашего приезда неделю назад в нашем номере.
Точнее, в постели в нашем номере.
— Перестань извиваться.
— Ничего не могу с собой поделать.
— Ты можешь. И ты сделаешь это, иначе я не позволю тебе уйти.
— Почему ты всегда остаешься за главного?
— Потому что я твой хозяин.
— Нет, ты мое чудовище.
— Это то же самое. Еще раз заговоришь, и я переверну тебя и отшлепаю по заднице.
Я смотрю на него, но не произношу ни слова.
Его улыбка — это определение самодовольства.
— Хорошая девочка.
Лежа на спине в кровати, выдыхаю и пытаюсь расслабиться. Я связана по лодыжкам и запястьям, руки вытянуты вверх, а ноги раздвинуты. Я совершила ошибку, рассказав Каллуму, что думала, что веревки Киллиана — это что-то вроде бондажных приспособлений, и с тех пор он привязывает меня к мебели.
Он проверяет натяжение шнурка, привязывающего мою правую лодыжку к столбику кровати. Удовлетворившись, он проводит кончиками пальцев по моей икре до внутренней поверхности бедра.
Его прикосновение оставляет после себя искры. Когда вздрагиваю, его улыбка становится еще шире.
Он бормочет: — Мне нравится, какая ты отзывчивая. Молчи, или будешь наказана. — Он вводит в меня палец, и его глаза вспыхивают желанием, когда я наклоняю бедра и прикусываю губу.
В награду за выполнение указаний Каллум дарит мне свой рот.
Наклонившись, он проводит языком взад-вперед по моему клитору, пока он не начинает пульсировать, а я не дрожу от желания.
— Ни звука, — шепчет он, зная, что я уже близка к тому, чтобы разразиться громкими стонами.
Я так сильно прикусываю губу, что, наверное, идет кровь. Но я подчиняюсь ему. Единственный звук, который доносится до меня, — это звук моего неровного дыхания.
Он добавляет еще один палец к первому и трахает пальцами, пока ест меня, лакомясь моей киской своим чудесным горячим ртом. Мои соски твердые, а пульс бешеный. Несмотря на то, что двери во внутренний дворик открыты и в комнату проникает чудесный прохладный ветерок, моя кожа покрыта испариной.
Когда его зубы царапают мой набухший клитор, я напрягаюсь, втягивая воздух. Это так приятно, но, если я слишком быстро кончу, он будет недоволен.
Я стараюсь не думать о том, как сильно мне нравится доставлять ему удовольствие. Когда я думаю об этом, мне хочется ударить его по голове.
— Ты хочешь испытать оргазм, детка?
Судорожно киваю, покачивая бедрами, отчаянно желая этого.
— Придержи его для меня.
Каллум поднимается. Стоя обнаженным рядом с кроватью, он смотрит на меня, поглаживая свой толстый член. Мой голодный взгляд пожирает его с ног до головы: эти мускулы и горящие глаза, татуировки с моим именем на костяшках пальцев и предплечье, изображение моего лица в окружении шипов на его груди. И эта великолепная эрекция, гордо торчащая из его руки.
Я облизываю губы, желая почувствовать вкус этой маленькой капельки, сверкающей в щели головки.
— Ты такая красивая. Посмотри на себя. Тебе нужен мой член во рту, не так ли, милая девочка?
Я снова киваю. В такие моменты на любой его вопрос я отвечаю восторженным «да».
— Возьми его.
Он проводит головкой своего члена мимо моих губ и шипит, когда я начинаю сосать. Медленно двигая бедрами вперед, он погружается в мой рот еще глубже. Затем обхватывает рукой мое горло и мрачно приказывает: — Не кончай.
Он дает моей киске бодрящий шлепок.
Я дергаюсь и стону от удовольствия, проникающего в мое тело. Моя киска покалывает и болит от желания.
Скрипя зубами, Каллум говорит: — Так чертовски хорошо. Ты моя хорошая девочка, не так ли, жена?
Я издаю небольшой звук согласия и сильнее присасываюсь к его члену. Его тихий стон дает мне понять, как ему это нравится.
Он проводит открытой ладонью по моему обнаженному телу, щиплет соски, ласкает живот и бедра. Извиваясь под его прикосновениями, я пытаюсь дышать через нос, пока он трахает мой рот, удерживая мою голову рукой под челюстью.
Когда Каллум поглаживает мой клитор двумя пальцами, я непроизвольно стону, глаза закатываются. Я отчаянно выгибаю бедра, желая, чтобы он заполнил меня.