— Послушай, просто расскажи мне эту чертову историю, начиная с самого начала и заканчивая той частью, где ты стоишь на коленях где-нибудь с его большим членом миллиардера в твоем горле.
Взгляд водителя встречается с моим в зеркале заднего вида. Похоже, он тоже жаждет сочной истории.
Я говорю им обоим: — Этого не было.
С разочарованным видом водитель смотрит вдаль.
Дани требует: — Так что же произошло? Расскажи мне все!
Тяжело вздыхаю и начинаю рассказ с самого начала. Когда заканчиваю, на другом конце линии наступает тишина.
— Ты все еще там?
— Все еще здесь. Только, кажется, мой мозг сломан.
— Да, вступай в клуб.
Спустя мгновение подруга говорит: — Итак, у нас есть несколько вариантов. Первый — это то, что вас снимали для реалити-шоу.
— Я так и подумала!
— Разве что продюсеры дали бы вам подписать разрешение. Я не думаю, что вас могут показать по телевизору без вашего согласия.
Я размышляю.
— Может, они собирались подойти ко мне с релизом после этого. Чтобы сделать мою реакцию более реалистичной в тот момент.
— То есть, наверное? Но о чем это шоу?
— Может быть, это как «Холостяк» и «Женатый с первого взгляда»?
— Может быть. Но с полным противопоставлением противоположностей. Миллиардер и чудовище.
Меня бы оскорбило, что она говорит, что я чудовище в этом сценарии, но, к сожалению, я с ней согласна. Вряд ли я чудовище Франкенштейна, но по сравнению с Каллумом вполне могу им быть.
— Ты видела какие-нибудь камеры?
— Нет.
— Ладно, может, это что-то другое.
— Например?
— Если у него уже было готово обручальное кольцо, и его не показывали по телевизору, значит, у него когда-то была невеста, верно?
— Логично.
— Может, они расстались. И это был плохой разрыв. Может, она разбила ему сердце. — По ее взволнованному тону понимаю, что ей нравится эта идея. — И теперь он хочет отомстить ей и заставить ее ревновать, обручившись с тобой!
— Если бы он был помолвлен с кем-то, она была бы супермоделью. Как, черт возьми, я могу заставить супермодель ревновать?
Дани делает паузу, а затем говорит: — Не пойми меня неправильно, но, если бы ты была Жизель Бюндхен, а Том Брэди бросил тебя ради, скажем, Гермионы Грейнджер, разве это не вывело бы тебя из себя?
Она права, ведьма.
— Твоя логика ошибочна, Эйнштейн, потому что он никого не бросал ради меня. Я никогда не видела этого человека до сегодняшнего утра.
— Ты понимаешь, о чем я. Она сойдет с ума, выясняя, что у тебя есть, чего нет у нее.
Я смеюсь над этим.
— Жизель из-за меня и глазом не моргнет. Она бы просто решила, что Тома слишком часто бьют по голове, и продолжила бы жить своей гламурной жизнью.
— Эй, отдай себе должное. У Жизель нет твоего тела.
Я фыркаю.
— Вот почему она супермодель, а я нет.
— Я имею в виду твои изгибы, идиотка.
— Ты все равно проигрываешь этот спор. Мы оба знаем, что во мне пять футов два дюйма плохого настроения, высокой тревожности и отсутствия фильтра. Никто этому не завидует. И кстати, почему мы не можем придумать другого слова, кроме «изгибы»? Я же не горная дорога, черт возьми.
— Женские шишки?
Водитель хмыкает. Мне бы хотелось как следует отшлепать этого подслушивающего, но я жестока только внутри. К тому же я не хочу попасть в тюрьму за нападение.
Не у каждого из нас есть начальник полиции на быстром наборе.
В этот момент сзади нас раздается звук сирены.
— Черт, — бормочет водитель, глядя в зеркало заднего вида. Я оборачиваюсь, выглядываю в заднее окно и вижу пару полицейских на мотоциклах, преследующих нас с мигалками.
Затем замечаю элегантный черный седан, следующий за ними, и начинаю паниковать.
— О нет!
Дани говорит: — Что случилось?
— Кажется, Каллум натравил на меня полицию.
— Что? Ты украла его часы или что-то в этом роде?
— Если у меня нет денег, это не значит, что я воровка!
Вот только теперь я думаю о том, что на нем были очень дорогие часы. Вообще-то это неплохая идея.
— Тогда почему он вызвал полицию?
— Может, сбежать от миллиардера в разгар обеда — это противозаконно?
— Ты сбежала от него? Ты не сказала мне об этом! Что, черт возьми, с тобой происходит?
Я стону.
— Буквально все.
Водитель съезжает на обочину и глушит двигатель. Полицейские на мотоциклах паркуются позади нас, а за ними — черный седан. Один из копов перекидывает ногу через мотоцикл и идет к нам. Пользуясь случаем, я опускаюсь на сиденье и задыхаюсь.
Дани говорит: — Почему ты молчишь? Что происходит? Я тут умираю.
— Я буду общаться с тобой по FaceTime, чтобы ты все видела. Если меня арестуют, позвони своему другу-адвокату.
— Он иммиграционный адвокат. Тебя депортируют?
Я не утруждаю себя ответом на ее язвительный вопрос, отключаюсь, а затем снова звоню Дани по FaceTime. Когда она отвечает, я велю ей заткнуться и направляю экран на водительское окно.
Полицейский стучит по окну. Водитель опускает его. Офицер смотрит на водителя, затем на меня, прячущуюся на заднем сиденье, как беглянка.
— Мисс?
— Да?
— Вы Эмери Иствуд?
Сглотнув камень в горле, я киваю.
— Выйдите из машины, пожалуйста.
Голос Дани, хоть и тонкий из-за телефонной связи, все же прекрасно слышен.
— Спроси его, почему он тебя остановил! Он не может останавливать вас без причины!
Офицер снимает зеркальные солнцезащитные очки и смотрит на меня. Я опускаюсь на сиденье чуть ниже.
— Мисс Иствуд, выйдите из машины. Сейчас же.
От того, как он произносит эти слова, у меня по позвоночнику пробегает холодок. Я представляю себе годы оранжевых комбинезонов, плохой еды и общих душевых в моем будущем и хнычу.
Офицер открывает заднюю дверь машины и отходит в сторону. Водитель поворачивает шею и смотрит на меня с явным страхом, как будто только что узнал меня в списке самых разыскиваемых беглецов ФБР.
Дани кричит по телефону: — Это Соединенные Штаты Америки! У нее есть права!
Офицер наклоняется и окидывает меня свирепым взглядом.
— Даю вам пять секунд, мисс Иствуд.
Когда Дани кричит во всю мощь своих легких, а водитель в ужасе смотрит на меня, я скольжу по сиденью и вылезаю из машины.
Офицер жестом показывает на черный седан.
— Мистер МакКорд хотел бы поговорить с вами.
Мы смотрим друг на друга, полуденный поток машин проносится мимо по бульвару Санта-Моника, пока я не обретаю дар речи.
—Так... он позвонил вам, чтобы вы приехали за мной?
Офицер смотрит на телефон в моей руке, который я держу рядом с головой, чтобы Дани могла наблюдать за моим скорым арестом в первом ряду. Затем он говорит: — Вы не можете снимать меня.
Дани кричит: — О, да, она может! Конституция гарантирует это, приятель!
Офицер тяжело вздыхает и смотрит на небо, как будто он предпочел бы быть в любом другом месте на земле и заниматься чем угодно, только не этим. Вопреки здравому смыслу, мне его жаль.
— Ладно, хорошо. Я поговорю с ним. Но если я окажусь мертвой где-нибудь в канаве, это будет ваша вина.
Не дожидаясь ответа, я иду к машине Каллума, сумочка перекинута через плечо, телефон в руке.
Водитель Каллума открывает для меня заднюю дверь. Я не могу сказать точно, потому что солнцезащитные очки скрывают его глаза, и у него хороший покер-фейс, но мне кажется, что он пытается не смеяться.
Я сажусь рядом с Каллумом. Водитель закрывает за мной дверь, затем подходит к полицейским и прикуривает сигарету. Я наблюдаю через лобовое стекло, как они втроем начинают болтать и смеяться, словно на импровизированной встрече братьев по братству.
— И снова здравствуй, — говорит Каллум.
Делая вид, что я привыкла к тому, что миллиардеры используют местную полицию для похищения меня из такси, я безмятежно улыбаюсь ему.
— Здравствуй. Ты собираешься рассказать мне, почему копы похитили меня с заднего сиденья моего Uber?
— Ты ушла, не дождавшись салата.
Мужчина указывает жестом на коричневый бумажный пакет, лежащий на полу возле его ног, затем сцепляет пальцы вместе и кладет руки на колени, прямо над большой выпуклостью, на которую я точно не смотрю.
Затем он спрашивает: — Что это за крики?
— Это моя подруга Дани. Она у меня в FaceTime на телефоне.
Он смотрит на телефон в моей правой руке, который я прячу у бедра.
Дани выбирает этот момент, чтобы крикнуть: — Я ничего не вижу! Эмери, что, блядь, происходит? Ты скачешь на его члене или как?
Если бы человек мог умереть от смущения, я бы уже была на шесть футов ниже.
Поднимаю телефон и направляю экран в сторону Каллума. Когда он улыбается, Дани резко вдыхает.
— Привет, Дани.
— Э... э... привет.
— Приятно познакомиться с тобой.
— Эм...угу.
Честно говоря, способность этого мужчины лишать женщин дара речи просто поражает.
Поворачиваю экран к себе, чтобы посмотреть на застывшее лицо Дани.
— Я перезвоню тебе через минуту, хорошо?
Широко раскрыв глаза и прижав нос к экрану, она произносит: — Святое дерьмо.
— Да.
Я отключаюсь и снова поворачиваюсь к Каллуму.
Каким-то образом он стал еще красивее за то короткое время, что я видела его в последний раз. У меня возникает соблазн спросить его о том, как он ухаживает за кожей, но меня отвлекает то, как он смотрит на мой рот.
Почему он смотрит на мой рот?
Теперь я превратилась в клише, потому что бабочки взорвались в экстазе, трепеща в моем животе. Я бы отвесила себе ободрящую пощечину, но не хочу выглядеть сумасшедшей.
— У тебя снова красное лицо.
— А у тебя в зубах застряло еще больше шпината.
— Ты также забыла свое обручальное кольцо.
— Если ты прямо сейчас полезешь в карман своего костюма, я гарантирую, что пущу тебе кровь.
Его напряженный взгляд переходит с моего рта на глаза, где меня бьет током. Он бормочет: — Ты угрожаешь своему жениху, дорогая?