– Очень хорошо, мисс Уайт, – произнесла учительница. – Кстати, я ознакомилась с вашими баллами. Вы весьма преуспеваете.
Я натянуто улыбнулась, и на этом все закончилось.
Урок истории подошел к концу, я выбралась из душного кабинета и пошла по коридору. За мной следовала чья-то тень.
– Мистер Хэммингс дал мне указание, – сходу начал Элиас, поравнявшись со мной. – Теперь я твой репетитор.
Я остановилась возле шкафчиков.
– Можешь валить на все четыре стороны. Я все равно не стану ходить на занятия с тобой. Предпочитаю умереть.
Элиас одновременно и ухмылялся, и удивлялся.
– С чего бы тебе иметь такое мнение обо мне, восточная красавица?
– И перестань называть меня так!
Видимо, я крикнула слишком громко, потому что обернулись даже учителя, которым обычно все равно на всех вне уроков.
– Не получится увиливать, дорогуша, – усмехнулся Элиас. – Я сам не хочу тратить свое драгоценное время на тебя, но, увы, придется. Тебя ждут низкие баллы, если откажешься.
– С чего бы мистеру Хэммингсу понадобилось все это дерьмо?!
У Элиаса округлились глаза, и он едва сдержался, чтобы не ахнуть.
– Ничего себе. А ты не такая уж и святая, я смотрю.
Я пошла прочь от него, метая молнии из глаз, готовая придушить любого, кто попадется мне на пути.
– Плохие баллы разрушат твои грезы о лучшей жизни, – продолжал Элиас, шагая за мной. – Ты же хочешь поступить в колледж?
Сейчас он говорил так, будто ему и впрямь было до меня дело. Смешно.
Я остановилась и обернулась. У мнея не получалось подобрать нужные слова.
– После того, что вы сделали вчера на вечеринке, я ненавижу твоих друзей. И тебя ненавижу. Понял? Я не хочу никого из вас видеть. Отвали от меня!
– Не надо оценивать ситуацию так критично, – улыбнулся он в ответ. Мои слова были для него пустым звуком. – Пусть то, что произошло на вечеринке, там и остается.
Я пришла в настоящий ужас…
…И дала ему звонкую пощечину.
Не знаю, как это произошло, как я позволила своей ладони соприкоснуться с его кожей, как смогла дать волю злобе, как спустила с поводка обиду.
И наконец, как я вообще осмелилась поднять руку на Элиаса Конли?
Было поздно пытаться себя одернуть, когда уже произошло то, что произошло. Мне оставалось лишь наблюдать за его реакцией. Бояться смысла уже не было.
Он повернул голову обратно так медленно, будто вот-вот я встречусь с обличием самого Сатаны.
Но вопреки всему на его лице показалась улыбка…
Такая восхищенная и очарованная, словно я вовсе и не ударила его всего секунду назад. Вместо этого произошло что-то чудесное.
Это я спятила, или Элиас сумасшедший?
– Вау, это было круто.
Он что, правда это сказал?! С ума сойти!
– Проверь голову, – сказала я тихо и натянуто. – У тебя явно с ней какие-то проблемы.
Ладонь все еще горела, и я представить себе не могла, каково пришлось Элиасу после такого удара. Было ли ему вообще больно? Хотя бы чуточку. Просто из его поведения можно было сделать совсем другой вывод.
Зато он не стал за мной идти. А значит, пощечина принесла хоть какие-то плоды. Странный путь, ничего не скажешь.
Я открыла свой шкафчик и достала подушку с булавками. Платок вечно сползал, видимо, я плохо его закрепила на этот раз.
– Ламия? – раздалось рядом.
Передо мной стояла непривычно мрачная Руби.
Я закрыла шкафчик, не стала тратить времени даже на то, чтобы окинуть ее взглядом, и пошла вперед.
– Подожди, – попросила она.
Ее чересчур нежный голос все-таки заставил меня остановиться. Но я по-прежнему на нее не смотрела.
– Ты обижаешься, наверное.
Наверное…
– Извини, что я так поступила. Что не вступилась за тебя… Просто… Просто…
– Ты испугалась, – закончила за нее я. – Так и скажи: «Я испугалась этих мажоров. Испугалась того, что они могут сделать что-нибудь и со мной». Но, по правде говоря, сообщать мне это уже не нужно. Я и так все поняла давным-давно.
Видно было, что Руби стыдно. Она опустила глаза, как провинившийся перед родителями ребенок. Не хватало лишь взять в руку плюшевого Винни-Пуха.
– Ты меня не простишь? – вдруг спросила она.
«Нет», хотелось ответить мне. Считалось ли это предательством? Если да, то это было единственным, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не прощала.
А поступок Руби я сочла именно предательством. Может несправедливо, но как есть.
– Слушай, Руби, – начала я, – можешь не пытаться быть хорошей девочкой по отношению ко мне. Мне никто не нужен. Я как-нибудь выживу до окончания школы, а потом никогда вас больше не увижу. И вы меня не увидите больше. Так что можешь расслабиться.
Ответить она не успела, потому что совсем рядом раздался удар о железный шкафчик.
Я автоматически повернула голову.
– Слушай меня, ты, – угрожающе произносил Честер, прижав незнакомую девушку спиной к шкафчикам, – я шутить не буду. Чем ты, черт возьми, занималась все это время, а? То время, которое должна была уделить мне?
Надо было развернуться и пойти прочь. Ведь это не мое дело. Ведь так они все поступали, когда дело касалось меня.
Зуб за зуб.
Но я не смогла пройти мимо.
– Хэй, у тебя такой принцип – угрожать слабым?
Честер в недоумении повернул голову в мою сторону, а вместе с ним и девушка, которую он продолжал прижимать за шею.
– Что ты сказала? – Он наконец ее отпустил и выпрямился, глядя на меня.
– Я сказала, что ты трус, у которого смелости хватает только на то, чтобы угрожать тем, кто слабее.
Он начал приближаться ко мне. Я не сдвинулась с места.
– Тебе не хватило вчерашнего купания? – Честер усмехнулся своим воспоминаниям. – Хочешь повторить?
– Прямо сейчас, если честно, я хочу проехаться по твоей физиономии.
«Зачем, Ламия? – взмолился кто-то внутри меня. – Зачем ты продолжаешь наживать себе проблемы, вместо того чтобы просто молчать в тряпочку и готовиться к экзамену? Ведь в приоритете для тебя сейчас успешное окончание старшей школы».
Все из-за моего характера. Молчать в тряпочку – не в моем стиле.
– Ты у нас что, защитница слабых? Заступница за таких же ничтожеств, как ты сама?
– Кроме тебя ничтожеств поблизости я не вижу, а за тебя заступаться не намерена.
Честер вспыхнул от злости.
Я испытывала его терпение.
Что ему стоит впечатать меня в стену точно так же, как он это сделал с девчонкой всего минуту назад? Что ему стоит толкнуть меня с такой силой, что я сломаю ребра? И что ему, наконец, стоит дождаться окончания уроков, а потом, пока я буду идти домой, последовать за мной и избить в какой-нибудь подворотне?
Ничего не стоит. Он запросто может все это сделать.
– У тебя совсем нет мозгов? – спросил Честер. Его голос прозвучал так, будто он задал этот вопрос на полном серьезе. – Они испеклись под этой половой тряпкой у тебя на голове? Иначе я не могу объяснить твою никому не сдавшуюся храбрость. Хотя, учитывая обстоятельства, лучше назвать это тупостью.
– Тупой тут только ты. Это твои мозги расплющились под тяжестью этих дурацких косичек.
Разве не он был одним из тех ржущих недоумков в классе на уроке истории, когда мисс Шустерман упомянула Гражданскую войну? Смеется над темнокожими, а сам стоит передо мной с африканскими косичками на голове. Идиот.
– Тебе не хватило? – произнес Честер раздраженно.
То, что произошло следом, заняло несколько секунд, которые для меня показались пшиком. Я успела лишь заметить, как Честер поднял руку, намереваясь направить ее в мою сторону. Может, ударить, может, снова попытаться стянуть с меня хиджаб – не знаю.
Но суть в том, что он не успел.
Потому что на него полилось что-то горячее.
– Черт! – крикнул Честер, шипя и пытаясь приподнять ошпаренную футболку. – Вот же дерьмо!
– Ой, прости, Чес! Чувак, я случайно!
Элиас возник из ниоткуда. Он держал в руке опустевший стаканчик из-под кофе, произносил тысячу извинений и пытался помочь другу охладить место ожога.
– Твою ж мать, – только и ныл в ответ Честер, стискивая зубы.
Вот он и показал свою истинную слабую сторону. Бедненький. Горячим кофе обжегся. Я злорадствовала.
– Мы еще не закончили, – кинул он в последний раз и двинулся в противоположную сторону.
Элиас проводил его сожалеющим взглядом, а затем повернулся ко мне.
Улыбка. Вот что я увидела на его лице в следующую секунду. Ни капли сожаления за пролитый на лучшего друга горячий кофе. Вместо этого что-то вроде улыбки победы застыло на его губах.
– Не за что, – произнес Элиас, поглядывая на свой пустой стаканчик. Потом поднял взгляд на меня. Черные глаза, в которых отражалась я сама. Улыбнулся шире. – Не за что, восточная красавица.
Затем он развернулся и пошел за Честером.
Я осталась в полном смятении, нахмурившись почти до боли, и пыталась понять, что только что произошло. Элиас Конли пролил горячий кофе на своего друга, чтобы… чтобы я не получила по лицу?
Он… заступился за меня?
Я отрицательно покачала головой. Нет, быть того не может. Все это случайность. Очевидно же.
– Ламия? – Чей-то голос вырвал меня из мыслей.
Я повернулась и увидела родителей: они ведь должны были прийти к миссис Дейфус сегодня. Настроение упало ниже некуда.
Мама была в своем любимом черном одеянии – очень свободном платье с пришитым к нему хиджабом, прикрывающим ее с головы до ног. Именно такой вид всех и пугает.
Я точно не желала осматриваться и следить за реакцией проходящих мимо школьников. Они наверняка еле сдерживаются, чтобы не пустить какую-нибудь колкость в сторону моей мамы. Я даже подозреваю, что теперь, после ее эпичного появления в школе, начнут разрастаться куда более громкие обсуждения и сплетни, нежели были до этого.
Разве жизнь может быть еще хуже? Оказывается, может.
Глава 13
Я стояла в коридоре и ждала возвращения родителей.